Я не смотрела на часы, но чувствовала, что уже поздно. Глаза начали слипаться, неимоверно клонило в сон. Я отошла от окна, и, потеряв равновесие, чуть не упала. Рассмеялась над собственной неуклюжестью, и пошла наверх. Но ощупь.
Приняв теплый душ, я облачилась в смешную с детскими рисунками пижаму, одну из тех, что особенно раздражали Макса, и пошла к постели. В спальне было темно, но я почувствовала, в двух шагах от кровати, остановилась, напрягая слух и зрение. Кто-то был здесь. Сейчас. Дышал. Я задрожала, испугавшись недавних воспоминаний о фильмах ужасов. Полсекунды хватило, чтобы отступить, отпрыгнуть назад и щелкнуть выключателем. Свет ослепил. Ненадолго.
– Макс, – выдохнула я с облегчением.
Он лежал на своей половине, полностью скрытый одеялом и тоже щурился, глядя на меня с сонным недоумением.
– Ты меня испугал до смерти! – упрекнула я мужа, – Включи ночник.
– Я испугал? Ты прокралась, как вор, свет врубила посреди ночи. Где тебя черти носят? – включив ночник, Макс глянул на свой мобильник, – Час ночи, между прочим, – Требовательно уставился на меня. Я выключила большой свет и забралась в постель, взбила свою подушку.
– До чего мы докатились, Эванс, – Устало выдохнула я, глядя в потолок, – Я испугалась собственного мужа, спящего в нашей кровати. Потому что не ожидала его там увидеть.
– А где мне быть, по-твоему? Ты специально надела эту пижаму? Ты так и не ответила, где была, – он развернул меня к себе, настаивая на зрительном контакте. Для него это важно – всегда смотреть в глаза. Так он контролировал мои мысли и чувства, словно имел над ними власть.
– Гуляла по городу, думала о тебе, потом пришла домой и смотрела на дождь в окно на кухне, а потом поднялась в спальню и наткнулась на тебя, – Бесцветным тоном перечислила я.
Макс выключил свет и притянул меня к себе, буквально вынуждая положить голову ему на плечо. Он был теплым, кожа гладкая, нежная, но под ней чувствуются твердые мышцы, в ноздри ворвался аромат сигар и дорогого виски, и еще один специфический оттенок, определить который у меня не вышло.
– Почему ты не позвонил? – спросила я, слушая, как сильно и гулко бьется его сердце. Мы лежали, крепко обнявшись, я любила его безмерно, но не испытывала ни капли возбуждения. Раньше подобное не представлялось возможным. И даже его руки раздражали меня, душили, лишали воли и свободы движения.
– У тебя телефон выключен, – ответил он тихо, дыша мне в макушку. Он гладил мои плечи, рассеяно, и тоже – без вожделения. Словно я была ребенком, которого обидели или только собирались обидеть.
– Разрядился, наверно. А почему ты рано?
– Час ночи, – напомнил Макс.
– Да, я знаю. Но я долго просидела на кухне.
– Отец вернулся, – выдохнул Макс.
– Здорово, – в груди потеплело. Неужели у нас появится шанс наладить отношения? Я устала от напряжения, которое возникло в последние дни и никак не хотело рассасываться, – У меня практика начинается через неделю. Мы с ним договаривались, что я пройду ее в головном офисе. Скоро тоже буду приходить поздно. А ты, наверно, рано? Эдвард, наконец, снимет с тебя часть нагрузки, и мы сможем больше времени проводить вместе.
– На самом деле, я хотел сказать, что уезжаю утром, – после небольшой паузы, сказал Макс, разбив вдребезги все мои надежды. Я просто ушам своим не верила. Бред какой-то. Он почувствовал, как я натянулась и окаменела, и попытался оправдаться: – Обещаю, что это в последний раз. Дело срочное. Личная просьба Эдварда. Я не могу отказать.
– Надолго? – спросила я одеревеневшим голосом.
– Десять дней – максимум. Может, раньше освобожусь, – на выдохе сказал Макс. Я резко отстранилась, но он поймал меня за плечи и в каком-то отчаянном порыве прижал к себе, зарываясь лицом в мои волосы.
– Нет, пожалуйста, не отворачивайся от меня, – прошептал он сдавленно и глухо. У меня сердце взорвалось. Я почувствовала, что он нуждается во мне сейчас больше, чем когда-либо. Так ярко почувствовала, что дыхание перехватило. Грудь заныла и в горле пересохло. Я обняла его крепко, как могла. Мы буквально прилипли друг к другу и лежали так почти до утра, без сна, без слов. Просто слушая дыхание друг друга, обмениваясь энергией и печалью наших душ. А утром, на рассвете занялись любовью, отчаянно и дико, словно в последний раз.
Потом я готовила завтрак, а он смотрел на меня с задумчивой улыбкой. Тело болело от бессонной ночи и утренних бурных ласк, и я не была так расторопна, как обычно. Мы пили кофе, ели омлет, и снова молчали. Макс первым заговорил.
– Я принял Милу на работу, – сообщил он. Я улыбнулась.
– Здорово.
– И она летит со мной в Нью-Йорк, – добавил Макс. Теперь я удивилась.
– Почему? То есть разве ты не с личным помощником обычно ездишь? Господи, Нью-Йорк! Это же так далеко.
– Мила пока будет выполнять функции секретаря. Уверен, что она справится.
– Почему она мне ничего не сказала?
– У тебя телефон разрядился, ты забыла? – с улыбкой напомнил мне муж. Я стукнула себя по лбу.
– Точно. Вечно со мной так. А ее родители отпустят?
– Со мной? Конечно, – плутовато ухмыльнулся Макс, я тоже не смогла сдержать улыбку.
Если бы я не знала, как Мила относится к моему мужу, то внезапная совместная поездка показалась бы мне подозрительной, но волноваться было не о чем. Мила Макса на дух не переносит.
– Смотрите, не шалите там, – пошутила я, и добавила серьезнее. – Спасибо, для Милы очень важна работа в такой крупной компании, как «3ЭМСКомпани».
– Поможешь собрать сумку? Такси приедет через час, – попросил меня Макс, отодвигая в сторону пустую тарелку. – Обалденный омлет. Ты умница.
Когда желтое такси уехало, забрав моего мужа, я вернулась в дом в странном апатичном состоянии. Даже не грусть. Невозможно описать мои чувства. Можно ли привыкнуть провожать любимого мужчину? Не испытывать боли и печали? Или злости? Да, я обнаружила это чувство в себе – тлеющий гнев. Мне казалось, что с каждым своим отъездом он отдаляется от меня все дальше, предает меня. Я ревную его к расстояниям не меньше, или даже больше, чем к женщинам. Я знаю, что в мире найдутся миллионы причин, способные оторвать Макса от меня, увести за горизонт. Поэтому я должна быть рядом постоянно. Я должна предупредить беду, стоять на страже нашего счастья. Макс странный человек. Несмотря на всю его внешнюю самоуверенность, властность и ум, он вряд ли способен защитить нас. Он живет в каком-то другом мире, и я всегда знала об этом. Мне не понять до конца, что за человек спит со мной в одной постели. Каким он видит солнце, открывая утром глаза? Я уверена, что Макс обладает одним умением, отличающим его от других людей. Он способен дать своему бешено работающему мозгу паузы, в течении которых ни одна случайная мысль не озаряет выражения его глаз. Ни о чем не думать, проваливаться в пустоту, закрывать дверь реальности и плыть на волнах бездушия и полной темноты, глухоты и немоты сознания. Я бы хотела так, но не могу. Мысли одолевают меня даже во сне. Я поэтому я так часто ощущаю себя разбитой, растерзанной на части собственными сомнениями.
Мила ругает меня за несвойственную возрасту серьезность, и все время просит легче относиться к жизни. Конечно, она права. Молодость дается раз в жизни, я не должна умышленно приближать зрелость, поддаваться унынию и меланхолии.
Убедив себя встряхнуться, я первым делом созвонилась с Эдвардом по поводу практики. Мы договорились, что я начну со следующей недели. До начала занятий в колледже еще оставалось время, и я слегка подкрасилась, до блеска расчесала волосы, и решила написать письмо Миле, упрекнув ее в скрытности. Открыв ноутбук, я уселась на стул, отодвигая в сторону кружку с чаем. Стоило войти в почту, как на экране высветилось письмо с вложенным видеофайлом. Я попыталась закрыть его, решив, что это очередная вирусная рассылка. И подтвердив мои опасения, файл самопроизвольно начал трансляцию видео. Сначала я тщетно пыталась свернуть или удалить вирусную программу явно порнографического содержания. Интересно, где я подцепила эту мерзость. Обычно я не посещаю сайты подобного содержания. Давно нужно было обновить антивирусную программу. Я уже собралась закрыть ноутбук, смирившись, что придется сдать его в ремонт и тщательно почистить, а также установить защиту, когда… внезапно до меня стало доходить, что герои порно ролика мне знакомы. Хватило минуты, даже меньше, чтобы идентифицировать их личности. Я хлопнула крышкой ноутбука так, что вероятно ремонт ему больше не поможет. Потом взглянула на свои руки. Пальцы мелко дрожали. Но я ничего не чувствовала, полнейший ступор.
Не может быть.
Я не верю. Этого просто не может быть.
Но видео было. Вероятность, что его смонтировали, ничтожно мала. Тем более, мне ли не знать привычек своего мужа.
Да, я знаю, что он способен. Но не верю. Не хочу верить.
Я немного посидела, пытаясь осознать масштабы крушения, но ощущение нереальности меня не покидало. Я вспомнила все свои подозрения, поздние возвращения и прочие признаки, которых было много, не перечислить. И все равно у меня в голове не укладывалось. Как мог человек, который еще этой ночью умолял меня не отворачиваться от него, сделать вот это? И с кем!
Старая запись. Да, конечно. Как я сразу не догадалась! Фрее не давало покоя, что ее бросили, и она решила испортить нам жизнь. Это так по-женски.
И тут я вспомнила об уволенной Марше. Почему Макса не устроила ее работа, и не нашел ли он кого-то взамен? Кого-то проверенного….
Поняв, что долго не выдержу подобного самоистязания, я взяла мобильный, намереваясь снова позвонить Эдварду. Он-то должен знать правду. Но и здесь меня ждал сюрприз. На весь дисплей транслировалось тоже самое видео, которое мне удалось сразу удалить, но сразу открылось другое. Приличного содержания. Я узнала здание аэропорта. В кадре появился Макс, потом… Мила. Обычная суета перед посадкой. Боже, это сейчас? Мне скинули совсем свежее видео. Следующей в кадре появился оператор видео. Фрея собственной персоной. Она улыбнулась в камеру и послала мне воздушный поцелуй.