– Лика, меня не выпустят из страны, – Костя устало покачал головой, – Ты думаешь, я не думал об этом? К тому же есть еще бизнес, недвижимость, люди, которые полагаются на меня.
– Мы – все, что тебе нужно, Костя. Или нет? На каком основании тебя не выпустят? Тебе предъявлено обвинение?
– Сегодня в офис доставили повестку. Меня вызывают через два дня. Я ее не подписывал, так как меня не было, но это ничего не меняет, – Костя умоляюще посмотрел на меня, – Прошу тебя. Подумай здраво. Тебе нужно уезжать. Как только я решу проблемы с правосудием, я приеду к тебе. Если я попробую выехать незаконно, и меня поймают, у меня не будет шанса, понимаешь?
Эмоции переполнили меня. Да, я понимала, что должна послушать своего мужа и уехать из Москвы, но это было так больно. Я словно раскалывалась на части. Оставить его здесь, все равно, что попрощаться навсегда. Каждый следующий день я буду бояться, бояться, что он станет последним для моего мужа.
– Лик, почему-то я верю, что со мной ничего не случится, – сказал Костя, и разрыдалась в голос, от странной уверенности в его голосе.
– Ты будешь мне звонить?
– Это невозможно. Но я буду передавать тебе сообщения по безопасным каналам. Мы что-нибудь придумаем. Если верить Эвансу, то его расхваленный адвокат рассыплет дело за полгода, может меньше. Он уверен, что даже суда не будет.
– О, Боже, и ты ему веришь?
– А что мне еще остается? Он единственный, кто предложил финансовую и юридическую помощь.
– Думаешь, он раскаивается? В том, что сделал со мной… тогда, – все еще всхлипывая, я вопросительно посмотрела на мужа. Костя мрачно усмехнулся, глядя куда-то мимо меня.
– Я уже сказал тебе, что думаю.
– Зачем ему я, если он собрался жениться? Кстати, ты сказал, что я никуда с ним не поеду?
– Да. Но он просил передать тебе его номер телефона, на случай, если что-то пойдет не так, – не скрывая отвращения, Костя достал из кармана визитку и отдал мне.
– Мне пора собирать вещи?
– Нет. Ничего не собирай. Никаких чемоданов. Просто возьми в сумочку еду для Сони. Остальное купишь на месте. Тебе сделают новое удостоверение личности. Даже я не знаю, как тебя будут звать, – он горько улыбнулся, – Я буду считать дни до нашей встречи. Ты и Соня – все, что у меня есть. Ради вас я не сдамся. Ты веришь мне?
– А что мне остается?
Глава 4
Месяц спустя.
Анжелика
Когда Костя говорил о том, что придется сделать несколько перелетов, он явно преуменьшил. Перелетов и переездов было больше двадцати. Первые две недели, мы не останавливались даже на сутки. Я бы вынесла спокойно все, что нужно, но не Соня. Когда она потеряла сознание в небе над Францией, я реально психанула. Нас сопровождал очередной суровый немногословный тип брутальной наружности. И после моей затянувшейся историки, он соизволил связаться с начальством, и нам разрешили неделю провести в Париже. Как только Соня пришла в себя, мы снова летели сначала в Бангкок, а потом был заключительный перелет в США, штат Флорида. Границу которого я пересекла, как Анжелина Стар, а Соня, как София Стар. По-крайней мере, имена нам не сильно изменили. Все это время ежедневно я получала сообщения от мужа, подтверждающие, что с ним все в порядке. И это было единственным утешением в том ужасе, в котором я прибывала последние несколько недель.
Мы прибыли на место ночью. Я даже не успела толком ничего понять, кроме того, что нас привезли в небольшой городок, расположенный далеко от живописных пляжей Майами. Сквозь слипающиеся веки я с ужасом наблюдала почти тропические джунгли и бесконечные болота за окном. Периодически появлялись жилые поселки или маленькие города, в одном из которых мы остановились. Разместили где-то на окраине в небольшом домике в два этажа с крошечным садом, но высоким забором. Еще я заметила нашпигованные повсюду камеры и датчики движения.
– Это все? – спросила я у последнего сопровождающего. Кстати, в каждой новой стране мне приставляли нового человека. Видимо, действительно нехило подготовились. Мужчина посмотрел на спящую на моих руках дочь.
– Мэм, здесь моя миссия заканчивается. Завтра к вам прибудет человек, который все объяснит.
И, правда, утром прибыл новый суровый мужчина. Он не говорил по-русски. Благо, английским я владела в совершенстве. Назвался Грейсоном Адамсом, передал новое сообщение от мужа, и сообщил, что теперь я безопасности и могу перемещаться по городу и его окрестностям, но не покидать указанную территорию без звонка ему, Грейсону Адамсу, и стараться не сближаться с людьми. Мне была передана кредитная карта со средствами, на которые я могу спокойно жить, ни в чем себе не отказывая. И ждать появления Кости. После решения всех проблем с законом, его доставят сюда тем же запутанным путем, что и меня.
Я в Америке. Вдвоем с дочерью. В чужой стране, где у меня нет никого и ничего. И мне нужно учиться жить с этим.
Первый месяц я провела в тоске и унынии и если бы не моя дочь, то точно бы скатилась в депрессию. Мне приходилось выполнять обязанности матери, которые мало—помалу и вернули меня к жизни. Грейсон появлялся примерно раз в неделю, сообщая о делах моего мужа. Звонки все еще были непозволенной роскошью. Но через пару месяцев нам обещали выделить канал связи, по которому мы сможем безопасно общаться. Сейчас за всеми адресами и телефонами Кости ведется наблюдение и рисковать раньше времени не стоит.
Но прошел еще месяц ситуация не менялась. А Грейсон появлялся все реже. Я и Соня вели затворническую жизнь, перемещаясь на машине до магазина и гуляя в своем крошечном саду. Я ни с кем не общалась. Несколько раз ко мне заходила женщина из соседнего домика, но я держалась очень отстраненно, и она оставила попытки подружиться. На вид вполне себе приличная. За сорок, одинокая, приятная с открытым дружелюбным лицом. В другой ситуации, я бы с удовольствием с ней пообщалась. На самом деле я ни на минуту не переставала бояться, и стоило мне оказаться на оживленной улице, как мне начинался мерещиться убийца в каждом незнакомом лице. Это ужасно.
Как я не сошла с ума?
Соня держала меня в рамках. Нельзя было поддаться психозам. Кроме меня здесь некому о ней позаботиться. Мы смотрели с ней единственный русскоязычный канал и пытались наладить свой быт. Сначала мы с Соней затеяли ремонт в детской, вместе выбирали обои, мебель, игрушки. Потом я решила поменять все шторы на окнах, потом интерьер гостиной. Мы повесили на стены фотографии, где вся наша семья вместе. Я, Костя и Соня. Улыбающиеся и счастливые.
Я потом внезапно пропал Грейсон. Он не брал телефон, когда я звонила, и не приходил к нам. Две недели. Потом еще две. Я буквально сходила с ума. Мне не к кому было обратиться. Я не понимала, что происходит. Я боялась, что мой муж погиб. И еще больше я боялась, что нас с Соней нашли.
Я находилась на волоске от нервного срыва.
Вернувшись в очередной раз из магазина, я заметила, что в доме кто-то был. Приступ паники почти лишил меня возможности мыслить здраво.
– Мама! Мама! – Соня, испугавшись моего выражения лица, начала дергать меня за кофту, пытаясь забраться на руки.
– Я не могу остаться здесь, – пробормотала я себе под нос.
Взяв дочь в охапку, я решительно вышла из дома. Я не могла уйти в никуда или обратиться в полицию. У меня липовое удостоверение личности. У меня есть деньги, но их недостаточно, чтобы оплатить новое жилье на длительное время. И мой муж будет пытаться связаться со мной именно по этому адресу. Если я уйду, то мы можем потерять друг друга. Боже, я в полной жопе. Сев в машину, я долго колесила по узким улочкам и окраинам, пока не усыпила Соню. Было уже темно и довольно поздно, когда я вернулась к дому, но вид темных окон вселил в меня ужас. Взяв дочь на руки, я направилась к аккуратному таунхаузу по соседству. К той самой женщине, которая так стремилась пообщаться со мной. Она открыла сразу, не смотря на поздний час.
– Хелло, – она улыбнулась, но заметив мое состояние, изменилась в лице, распахивая дверь. Видимо, поняв, что я в беде, она не стала тратить время на пустые приветствия, – Заходи, пожалуйста.
Я припомнила, что ее звали Дейзи Блум.
– Простите, что поздно, Дейзи, – прошептала я.
– О, ничего страшного. Пойдем, положим девочку в одну из спален, – не задавая лишних вопросов произнесла женщина.
Она проводила меня наверх и помогла уложить Соню в небольшой уютной спальне. После мы спустились вниз. Ни слова не говоря, Дейзи налила мне и себе по бокалу вина.
– Что случилось, Анжелина? – спросила она, мягко глядя на меня, – Ты сбежала от мужа? Кого ты боишься?
– Это так заметно? – потерянно спросила я.
– Да. Я сама в прошлом жертва домашнего насилия. И таких, как я, вижу за версту.
– Эм… нет, Дейзи, я не жертва домашнего насилия. Мой муж меня очень любит. Просто он попал в беду. И поэтому мне нужно было уехать.
– Хорошо. Откуда ты? Я слышу акцент.
– Россия. Из Москвы.
– О, медведи, водка, – рассмеялась Дейзи, – И Путин. Ты видела Путина в Москве?
– Нет. Ни разу.
Мы обе рассмеялись.
– Кто-то был сегодня в моем доме. Я боюсь вернуться туда. И здесь остаться не могу. Это опасно. И для тебя тоже, – вернулась к реальности я.
– Полиция?
– Нет. Нельзя. Я не знаю, что мне делать. Мой муж… Я не могу ему звонить. Но, когда его проблемы решаться, он станет искать меня здесь. И у меня мало денег, – я перечисляла свои проблемы, и как ни странно, становилось легче. Впервые за три месяца я говорила с кем-то, кроме Грейсона и дочери.
– Я могу помочь. Есть место, где я когда-то жила, когда сбежала от мужа. Там помогают женщинам бесплатно. Защищают их. А твоему мужу я скажу, как тебя найти.
Она вопросительно смотрела на меня. Дейзи предлагала хороший вариант, но я верила в то, что Грейсон вернется, а еще я очень сильно боялась уйти отсюда. Что если я потеряюсь здесь? Навсегда… вдвоем с Соней в чужой стране. У меня только поддельное удостоверение личности, документы об образовании не сделали. Я даже работу не смогу найти. И как только на меня навалился весь ужас происходящего, я не выдержала и зарыдала. Дейзи терпеливо ждала пока я успокоюсь.