Когда мы втроем уже ехали в машине на речку, я вдруг поняла одну простую вещь. Точнее мне стала ясна причина, почему я не выгнала Эванса, когда у меня был шанс. За столько месяцев вдали от дома, от мужа, от знакомых и привычной жизни, я была рада любой компании. Мне просто было необходимо человеческое общество, даже если это Макс Эванс. Да и в свете последних событий его преступления немного размылись, время, как вода сточило углы. Во мне больше не было ненависти. Было бы свинством выставить его вон, после того, как Макс по звонку тут же прилетел ко мне на помощь. Я не могу доверять его словам об искуплении грехов и муках совести. Но и заподозрить, что он решил утопить меня или добить окончательно я тоже не способна. Мне не хочется быть снова обязанной Эвансам, и играть в старых добрых бывших супругов, которые пытаются быть друзьями тоже не совсем в моем стиле.
Глядя на его четкий и такой знакомый профиль, я вспоминаю о долгих годах ненависти и борьбы со собой. Я могла покончить с собой, оказаться в психушке, и виноват был бы в этом Макс…. Хотя, наверно, я не права. Виноваты всегда двое. Так или иначе, но я выжила, я вышла замуж, пусть и снова не совсем удачно, родила здоровую красивую девочку и до последних событий была счастлива. Сейчас, когда моя жизнь снова в руинах, Макс Эванс – первый, кто протянул руку помощи, и этот факт нельзя игнорировать.
– А ты научишь меня плавать, Мак? – спросила Соня, обращаясь, конечно же не ко мне. Маленькая кокетка всегда предпочитала общество мужчин. Она обожала вечера, когда Костя приглашал домой коллег.
– Конечно, Софи, – улыбнулся Макс, посмотрев на Соню в зеркало, – А разве мама до сих пор не научила тебя плавать?
– В Москве у нас квартира, и там нет бассейна, – пояснила я, – Мы хотели посещать платный бассейн, но у нее каждый раз опухали глаза. И мы бросили эту затею. А отдыхать еще не ездили. Мне казалось, что Соня слишком маленькая. Кто ж знал, что придется вот так полетать по миру. Скажи, Макс, как ты собираешься вернуть деньги, которые вложил в дело и потратил сейчас?
– Давай мы не будем сейчас говорить о делах, – сухо ответил Эванс, – Софи станет скучно, если мы начнем обсуждать цифры. Правда, Софи.
– Да, Мак. Но я умею считать. Меня научила мама.
– Отлично. Ты будешь у нас самым престижным экономистом.
– Нет. Я буду лечить китов, – заявила Соня, удивив даже меня.
– Почему китов? – с улыбкой спросил Макс, я невольно задержала на нем взгляд. Не помню, чтобы когда-либо видела его таким расслабленным.
– Ну, они такие большие, – протянула Софи, разводя в стороны руки, – Во какие и еще сто раз по столько. И у них фонтан есть, я в мультике видела. Мама, а папа к нам приедет? Мак же приехал. Значит, и папа может.
Я закусила губу, глядя в окно на пробегающий пейзаж.
– Конечно, приедет, милая. Просто у него очень много дел.
И мы все замолкаем. До места назначения едем в тишине. Макс включает музыку. Странно видеть его за рулем моей машины. Странно и в тоже время слишком интимно и волнующе. Мне было проще, когда я питала свою ненависть к нему. Моя личная зона комфорта, где есть негодяй и жертва. У каждого своя роль и судьба. А теперь все смешалось, и я не знала, как вести себя и как реагировать. Он не был мне чужим человеком. Когда-то до боли и страха я очень его любила. Сейчас уже не знаю, была ли та любовь настоящей, или просто фанатичной одержимостью молоденькой девчонки.
– Просто расслабься, – словно прочитав мои мысли, произнес Макс, – Иногда полезно просто ни о чем не думать. Мы приехали, я правильно понял?
– Да, приехали, – кивнула я.
– Красивое место, – Макс вышел из машины и вдохнул полной грудью, обводя взглядом открывшиеся виды. Река с медленным течением и ровными берегами, и песчаным дном была идеальным местом для купания. Удивительно, что здесь никогда не было народу, – После Лондона я будто глохну от тишины, – он повернулся ко мне, и улыбнулся так, как не улыбался сто лет, – Относись к этому, как к отпуску, Энжи. Здесь просто рай. А я слышал, что во Флориде сплошные пляжи и болота.
– Но мы же не в Майами, – улыбнулась я.
Мы провели у реки три часа. Все это время Макс словно забыл обо мне, как и моя дочь. Они плескались, строили замки, бегали по берегу и собирали ракушки и разные камушки. Я будто впервые видела человека, с которым прожила много лет. Хотя, вспомнив историю с его сестрой, можно было предположить, что он любит детей, ведь в его воспоминаниях Эмили так и не выросла. Я дремала на пледе, греясь в солнечных лучах. Меня не покидало чувство нереальности происходящего. Но в последние месяцы оно стало для меня привычным.
Когда мы ехали обратно, Соня уснула в машине.
– Ты ее умотал. А это нарушение режима. Она не пообедала, – ворчала я, поглядывая на умиротворенное личико дочери.
– Поест, когда встанет. Не будь занудой.
– Слушай, вот будут свои дети, будешь давать советы, – фыркнула я. Заметив, как напряглась челюсть Макса, я поняла, что ляпнула, не подумав.
– Извини. Ты говорил, что твоя болезнь передается генетически, но я смотрела передачи, где говорили, что сейчас возможно извлечь больные гены и заменить здоровыми. Наверно, не всем по карману подобные манипуляции, но ты можешь себе позволить. И вы с твоей будущей женой сможете иметь детей.
– Нет, – холодно отозвался Эванс. Мне показалось, что я ослышалась. Откуда такая категоричность? Я только что видела, как здорово у него получается ладить с детьми, чужими детьми. И так просто отказаться от собственных?
– Почему нет? – я даже разозлилась, – Если бы ты сказал мне тогда правду, то мы не оказались бы …. Я была бы осторожнее. Мы пошли бы к твоему профессору. Но что случилось, то случилось. Нам пришлось это пережить. Черт, я чуть не умерла от горя, но сейчас мое сердце успокоилось. Мне больно вспоминать о прошлом, но я, когда я смотрю на свою дочь, мне становится легче. И ты можешь испытать это счастье.
– Нет, Энжи. Не могу. Я сделал стерилизацию. И давай закроем эту тему.
– Что ты сделал? – не поняла я. Макс выругался, нервно ударив ладонями по рулю.
– Я же сказал, давай закроем тему, – довольно грубо бросил он.
Я умолкла, продолжая потрясенно пялиться на него. До меня дошел смысл слова «стерилизация».
– Нет никакой невесты, так ведь? – осенило меня. Эванс напряженно следил за дорогой, не глядя на меня. Он был еще более закрыт, чем обычно. Даже не маска, а броня.
– С чего ты взяла? – спросил Макс, после минутного раздумья. Голос прозвучал безжизненно, и мое сердце снова пронзила боль. Я все представляла немного иначе, точнее, совсем не так. Найдя облегчение и успокоение в своей ненависти, я совершенно не думала, что происходит с ним. Я назначила его на роль антигероя, потому что мне так было легче.
– Кто делает стерилизацию перед свадьбой? – спросила я.
– Я сделал операцию три года назад. И это было обдуманным решением.
– Как ее зовут?
– Кого?
– Невесту.
– Энжи, перестань, – он качает головой. Ложь. Я смотрю на него пристально, подмечая каждую деталь. Я не понимаю, зачем мне снова лезть в это. Но я лезу.
– Мила сказала, что ты имитатор, что ты ничего не чувствуешь, кроме примитивных потребностей, и повторяешь за людьми эмоции, которые они демонстрируют. Это правда?
– А ты как думаешь? – он бросает на меня быстрый взгляд, – Ты знаешь меня лучше, чем многие.
– Я не знаю. Я не врач, – пожимаю плечами, но меня несет и несет…, – Но я предполагаю, что эмоционально-неполноценный человек не будет делать стерилизацию. Зачем? Это больно и против его потребностей. Эмоционально-неполноценный человек не полетит через океан к женщине, которая ему безразлична, к чужой жене, чтобы помочь ей, и уж точно биороботу совсем незачем спасать бизнес мужа этой непонятной женщины.
– Биороботом меня еще никто не называл, – произнес Макс с горечью, – Наверно, не все эмоции мне чужды. Даже Ричард признался, что мой случай кажется ему самым запутанным из всех двух, что ему довелось наблюдать. И он считает, что пока я более, чем стабилен. Так что можешь не волноваться, я безопасен для тебя и Сони.
– Отлично. А справка есть? – спросила я с усмешкой. Он удивленно вскинул брови, взглянув на меня, – Я шучу, Макс. Шутка такая. – добавила сконфуженно.
Мы приехали. Макс отнес Софию в детскую комнату, и очень вежливо поблагодарив за прогулку, отправился к Дейзи. Мне даже показалось, что он сбежал. Наверно, в этом был смысл. Напряжение между нами ощущалось слишком остро, чтобы игнорировать его. Мне хотелось бы не реагировать на внешнюю привлекательность и физические достоинства своего бывшего мужа, но не все подвластно разуму. Мне было стыдно за реакции моего тела. Я замужняя женщина и должна сосредоточиться только на сохранении имеющейся у меня семьи. Интрижка с бывшим мужем только усложнит и запутает и без того сложную жизненную ситуацию. Если бы Костя был рядом, конечно, я бы так не реагировала, да Эванс бы не задержался. Нужно попросить его улететь обратно в свой Лондон. Ни к чему все это, и никому из нас не нужно. Чем больше я с ним общаюсь, тем меньше во мне остается обиды и гнева. Я снова пытаюсь найти оправдания и объяснения всему, что тогда произошло. Неважные симптомы старой болезни, от которой, мне казалось, я излечилась.
До самого вечера я маялась и тревожно посматривала то в окна, то на дверь, ожидая стука или звонка. Эванс сбежал, ничего не сказав, но раз он остался в городе, то, наверняка, объявится… или нет? Конечно, мы оба чувствовали себя скованно и неловко, и я одновременно и одинаково сильно хотела, чтобы он исчез навсегда и позвонил в мою дверь. Боже, идиотка просто, иначе не скажешь. Я должна думать о муже, и думаю. Но с каждым днем те чувства, которые он пробудил во мне своими откровениями об ужасном детстве, не разрывают мое сердце, хотя я по-прежнему очень ему сопереживаю. На самом деле я хочу быть для него утешением и радостью. Не могу его подвести или предать, даже в мыслях. Он спас меня, возродил к жизни, подарил мне Соню. И любил меня. Как умел. Но спустя время я почему-то уже не уверена, что Костя не повторит старых ошибок. То, что сделал с ним отец, не проходит, как зубная боль. Конечно, вместе мы справимся. Однако мне неприятна мысль, что мой муж нуждается во всяких сексуальных извращениях садистского характера. Я никогда не пыталась представить, чем конкретно он занимался в том клубе, иначе все мое сочувствие и жалость перечеркнуло бы отвращение. Я не ханжа, дело не в этом. Он – мой муж. И обязан быть верен мне. Мне везет на мужчин с проблемами и тяжелым прошлым. А у Кости и с настоящим не все в порядке. Как он мог быть настолько неосторожным…. Моя жизнь была такой тихой и безоблачной, такой мирной и уютной, как плюшевый рай. Наш собственный мир с дочкой, где не было ни одного плохого дня, кроме тех, когда у нее резались зубы и текли сопли. Я не хотела, но злилась на Костю за то, что мы были вырваны из рая по его вине и брошены сюда, в этот край болот и крокодилов. Слава Богу, что нам пока не попался ни один крокодил. Но змей видеть случалось. Та еще мерзость. Брр….