– У нас есть минут десять, малышка, – отрываясь он смотрит на меня совершенно темными глазами, полными безумного желания, – Как насчет по-быстрому?
Я не в состоянии говорить, да и не нужно. Он бы все равно не принял отрицательный ответ. Сильные руки стянули мои бриджи вместе с трусиками до лодыжек, резко развернули.
– Возьмись руками за столешницу, – приказал Макс, расстегивая ширинку. Я не видела, слышала. Неужели все это происходит? У меня темнеет в глазах от пульсирующего желания, пока он возится со своими джинсами. Закусывая губу, прижимаюсь к нему бедрами.
– Макс… – рычу я в раздражении, и громко вскрикиваю, когда он входит в меня до упора одним глубоким толчком.
– Так хорошо, развратница? – срывающимся шепотом спрашивает он.
– Быстрее, – командую я, насаживаясь на него. Это слишком хорошо. Мои стоны с каждым новым толчком становятся громче, пока он не зажимает мне рот и не начинает входить еще глубже и быстрее, если это, вообще, возможно. Я не держусь на ногах. Он держит меня, опрокинутую на стойку бара. Точнее, практически переброшенную через нее. Не хочу думать, как это выглядит со стороны. Меня накрывает оргазм такой силы, что я прокусываю до крови его ладонь, и почти теряю сознание. Он почти сразу присоединяется ко мне, хрипло шепча на ухо какие-то пошлые словечки. Мне плевать. Он может считать меня кем угодно. Это того стоило.
– Семь минут, – взгляд у него немного пьяный и почему-то счастливый. Он смотрит на часы, потом на меня, – Мы рекордсмены.
– Нам не привыкать, – усмехнулась я, поднимая с пола одежду. Макс застегивает джинсы, наблюдая, как я, пытаясь прикрыться бриджами, пячусь в сторону душа.
– Запоздалая скромность, милая? – он широко улыбается. Мое сердце замирает, пропуская пару ударов. Неужели ему все это кажется нормальным?
Мне хочется плакать, я чувствую себя шлюхой. Но расклеиваться сейчас нельзя.
Когда я выхожу из душа, Макс уже в полном порядке. Никаких следов нашего грехопадения.
– Пошли? – спрашиваю я, избегая его взгляда. Макс замечает мое смущение и отчуждение и хмуриться.
– Энжи, все нормально? – спрашивает он, взяв меня за руку. Пальцы нежно поглаживают мое запястье.
– Да, лучше некуда. Мой муж извращенец и бисексуал, а я сплю со своим бывшим мужем. А еще за мной охотятся наемные убийцы, мне пришлось бросить все и поменять имя, жить в чужой дерьмовой стране, – язвительно произношу я полную иронии и скрытой боли речь, – А в остальном все просто отлично. Так, мелочи жизни.
– Никто на тебя не охотится. Ни на тебя, ни на Костю, – тихо произносит Эванс, отпуская мою руку. Я потрясенно смотрю на него.
Что?
Чтобл*дьчточто?
Он отступает в сторону, прячет руки в карманы джинсов.
– Мне сообщили утром. Взяли заказчика, раскрыли всю цепочку. Быстрее, чем мы думали, но эти хакеры способны взломать Пентагон, а отследить суку, которая заказала вас – тем более, – Макс смотрит мне в глаза долгим напряженным взглядом, ожидая реакции, – Вскрыли все счета, через которые переводились деньги, подставные адреса. И да, именно она слила информацию в полицию на Константина. Играла его же картами. Ты, наверно, догадалась о ком я. Ее взяли два часа назад.
– Джулия… – выдохнула я.
– Да. Когда всплыла запись с ее приключением с братцем, кое-что стало проясняться. Теперь понятно, откуда у нее видео файлы. Джулия член семьи и имела доступ к компьютерам. Ее никто не подозревал, потому что считалось, что она зависима от брата. Но при более тщательной проверке оказалось, что все эти годы Джулия умело обворовывала и отца, и брата. Денег у нее было достаточно, чтобы убрать его и наследников. Мать покончила с собой. Отец сидит. Все бы в итоге досталось Джулии.
– Примитивно, – я потираю виски кончиками пальцев. В голове шумит, – Чертовски просто и банально.
– В этом и загвоздка. Энжи, в клубе вращаются разные люди. Могущественные. Политики, судьи, мафиози, олигархи. Конечно, подозревали их, потому что у этих выскочек есть и средства, и связи превратить жизнь Старостовых в ад за то, что он не смог сохранить их инкогнито.
– Это точно? – я сканирую его взглядом. Макс кивает, и тогда я отвешиваю ему звонкую пощечину, – Ты должен был начать с этого, а не трахать меня.
– Ну, я догадывался, что потом тебе будет не до этого, – ухмыльнулся Эванс, потирая щеку.
– Ты еще смеешься?
Он становится таким серьезным, что у меня перехватывает дыхание и появляется странно покалывание под ложечкой. Я готова его умолять ничего больше не говорить. Но это же Эванс. Он все делает по-своему.
– Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в Лондон, – произносит Макс.
Я отворачиваюсь. Нервный смех срывается с моих губ. Наверно, его не долечили.
– В качестве кого, Макс? А Соня? А Костя? Или ты забыл, что я замужем?
– Разведись, – спокойно произносит Макс. И его уравновешенность, и уверенность снова взвинчивают мои нервы. Я разворачиваюсь на пятках и смотрю в синие глаза.
– Даже если между мной и Костей ничего не будет, у нас есть дочь. И он любит ее. Каким бы дерьмовым мужем он не оказался, я не лишу его дочери. Это просто не по-человечески.
– Тебе и не нужно. Миллионы людей живут в разных странах после развода и поддерживают связь, – Макс начинает раздражаться, словно это я, а не он, несу несусветную чушь.
– Зачем мне это, Макс? Я живу в Москве. Я там родилась. Там все, к чему я привыкла. Твой Лондон до сих пор снится мне в кошмарных снах. Я никогда туда не вернусь. И даже обсуждать подобное предложение глупо.
Я вижу, как напрягаются его скулы и раздуваются ноздри. Наверно, он рассчитывал, что я упаду к его ногам и побегу за ним, как покорная собачонка.
– Где гарантия, что завтра ты не убьешь меня и Соню? – произношу я с горечью, – Я простой человек, не героиня романа. Я боюсь за себя и за свою дочь. И это нормально.
– Ничего больше не говори, ладно? – его лицо каменеет. Все краски покидают красивые черты. Он смотрит на меня, и в глазах такая боль, что я готова забрать все свои слова обратно. Но уже поздно…. Мне хочется плакать.
– Макс, я не хотела обидеть тебя, – мое сердце сжимается, и я тянусь к нему.
– Не стоит. Ты просто поимела меня, вот и все. Все нормально. Будем считать, что мы квиты, – он медленно, как мне кажется, с трудом произносит слова, – И к сведению, Ричард Эймс считает, что психически я полностью восстановился, и никаких срывов больше не будет. За три года организм сам справился с проблемой.
– Я не знала, ты не сказал… – промямлила я, разводя руками. Он холодно усмехнулся.
– Но это ведь не имеет значения, так? Ты просто хотела побольнее меня задеть. Тебе удалось. Можешь возвращаться к своему любимому мужу, я вас больше не потревожу, – он отпускает взгляд, потом резко поднимает, и волна безумной тоски и отчаянья накрывает меня. Не знаю, чьи это эмоции. Наверное, наши. Общие.
– Не знаю, что сказать. Я люблю тебя. Но этого мало, – шепчу я.
Макс улыбается пустой безжизненной улыбкой.
– Не переживай. Все нормально. Будь счастлива.
Протягивая руку, он дотрагивается ладонью до моей щеки, потом нежно, как ребенка, целует в лоб и уходит.
Я стою, реву, как дура, и оцепенело смотрю ему в след. Не могу поверить, что Макс действительно уходит. Я бы хотела позволить ему перебудить меня. Уговорить, заставить, черт возьми. А он просто уходит… От отчаянья хочется выть.
Я понимаю, что приняла верное решение, но мое сердце раздирает боль, и говорит, что я буду полной дурой, если позволю ему уйти.
Я смотрю вслед Максу Эвансу, понимая ясно одно…
Он не вернется.
ЭПИЛОГ
Полгода спустя
Макс
Я только что похоронил отца. Скверная штука эта жизнь. Ты только начинаешь привыкать к ее коварным ударам, как она заканчивается. На самом интересном. Отцу стало намного лучше, и мы так радовались, что потеряли бдительность. Хотя вряд ли можно обыграть смерть. У него случился второй инсульт, который он не пережил. Я был рядом. Надеюсь, что отец ушел спокойным за меня. Я смотрю в окно, капли дождя размеренно и уныло бьют по стеклу. Лондон. Скоро я уеду отсюда. Открываю офис в Нью-Йорке. К черту. Энжи права, с этим городом у нас как-то не задалось.
– Все разошлись, Макс. Распорядится, чтобы убрали со стола?
– Да, Рейчел. Конечно. Но я бы еще выпил.
– Я принесу виски.
Я оборачиваюсь, чтобы поблагодарить ее. Совершенное создание. Удивительно доброе. Я улыбаюсь, когда Рейчел подает мне стакан с темной жидкостью.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она, тревожно разглядывая меня, – Больше тебе выпивать не нужно.
– Я знаю. Выключай медсестру, окей? – натянуто улыбаюсь и снова отворачиваюсь к окну.
Я могу часами смотреть, как идет дождь. Это так расслабляет, дает время подумать. Именно во время дождя я придумал всю эту аферу, чтобы вернуть Энжи. Я думал, что, если покажу, что ее муж – дерьмо, а я – герой и спаситель, она вернется. Я просчитал все, каждую мелочь. Я потратил состояние на подкупы и взятки. И самое смешное в том, что мой план сработал. Во всем, кроме той части, которая касалась Энжи. Я не учел того, что она выросла и стала матерью.
И ей на хрен не нужен герой.
Она хочет дом и стабильность, как любая среднестатистическая баба.
Если она однажды узнает правду, то убьет меня, и будет права. Я устроил ей феерические каникулы. Но сожалею только о том, что причинил ей боль. В любви, как на войне. Я боролся так, как умел. У меня есть средства и инструменты. Слабейшие проиграли. Так бывает, когда весь мир живет в формате рыночных отношений. Я купил всех, кто окружал Константина Старостова, включая его лучших друзей.
Это была моя идеальная игра. И я победил, но мне не досталась девушка.
Досталась ли она проигравшему?
Я не знаю. Я уехал из Флориды и поставил жирную точку. Мой поверенный выполняет условия контракта со Старостовым, но я его ни о чем не спрашиваю. Знаю только, что Костя не получил даже условного срока. Через год освобождается его отец. Будет забавно узнать, чем закончится их счаст