– Не могу пошевелить руками.
– Сейчас все исправим, – усмехнулся я. Эш и Ди так подоткнули ей одеяло, что Кэт оказалась практически пришита к кровати. – Теперь лучше?
– Гораздо, – ответила Кэт и вытащила руки из-под одеяла, которое соскользнуло с ее обнаженных плеч. Глаза Кэт округлились, затем она испуганно моргнула и вцепилась в толстую ткань. – Почему я голая?
– Ты не помнишь?
Кэт молча смотрела на меня, а потом вдруг села. Темные волосы упали ей на плечи. Она попыталась стянуть одеяло, но я ее остановил.
– С тобой все в порядке. Остался лишь маленький шрам, – сказал я и накрыл ее руки своими. – Честно говоря, совершенно незаметный, если не присматриваться, а тому, кто решит присмотреться, придется иметь дело со мной.
Лицо Кэт исказилось от испуга. Ее губы беззвучно двигались – видимо, она вспоминала все произошедшее, то, что пока оставалось мне неизвестным.
– Ди и Эш тебя искупали, – объяснил я. – Они же и уложили тебя в кровать. Я им не помогал. – Я коснулся было ее кожи, но остановился. Ее молчание не на шутку тревожило меня. – С тобой точно все в порядке?
Кэт медленно кивнула.
– Удивительно, что я вообще еще жива. Это так странно…
– Понимаю. Это нелегко осознать. – Кончиками пальцев я дотронулся до ее теплых губ, и мне показалось, что я касаюсь самого солнца. – Чертовски нелегко.
– Как ты узнал? – спросила она, на секунду закрыв глаза.
– Мне вдруг стало трудно дышать. – Я опустил руку и подвинулся ближе к Кэт. – Потом грудь обожгло огнем. Мышцы перестали меня слушаться. Я понял, что что-то случилось. К счастью, Эндрю и Доусон сумели быстро доставить меня сюда. Прости, жареного цыпленка не захватил, – улыбнулся я. – Я в жизни так не боялся. Попросил Доусона позвонить Ди и отправить ее к тебе. Я был слишком слаб, чтобы добраться самостоятельно.
– А теперь ты как себя чувствуешь?
– Отлично. А ты?
– Хорошо. Ты спас мне жизнь. И себе тоже.
– Пустяки, – отмахнулся я. Всего этого вообще не должно было случиться.
Кэт многозначительно посмотрела на меня, а затем повернулась и взглянула на часы. Было начало второго ночи. Запаниковав, Кэт завернулась в одеяло.
– Мне нужно домой, – сказала она. – Там, наверное, повсюду кровь. Мама вернется утром, и мне вовсе не хочется…
– Мы уже обо всем позаботились, – успокоил ее я. – Ребята избавились от Уилла и прибрались в доме. Когда вернется твоя мама, она ничего не заподозрит.
Кэт немного расслабилась, но ненадолго. Помрачнев, она закрыла глаза.
– Кэт, – сказал я. – Котенок, о чем ты думаешь?
– Я убила его, – пробормотала она, и по ее щекам покатились слезы. – Я убила его, и мне было совершенно все равно.
Я положил руки ей на плечи.
– Кэт, ты не могла поступить иначе.
– Нет, ты не понимаешь. Мне было все равно. Но так же нельзя! – Девушка хрипло рассмеялась. – Господи…
Меня пронзила острая боль.
– Кэт…
– Да что со мной не так? Со мной точно что-то не так. Я могла бы его обезоружить и остановить. Мне не обязательно было его…
– Кэт, он пытался тебя убить. Он в тебя выстрелил. Ты только защищалась.
Девушка покачала головой и потом сломалась. На ее лице отразились вся боль и весь ужас пережитого, того, что ей пришлось сделать, и эти же чувства выплескивались с каждой слезинкой, которые, не переставая, лились из глаз. Зарычав, я прижал ее к себе вместе с одеялом и принялся укачивать. Кэт попыталась высвободиться, но я ее не пустил.
– Я чудовище, – рыдала она. – Я такая же, как Блейк.
Ее слова резанули меня.
– Что? Кэт, у тебя с ним нет ничего общего. Как ты можешь так говорить?
– Но это правда. Блейк убил от отчаяния. В чем разница? Я ведь сделала то же самое!
– Это не одно и то же, – не веря своим ушам, покачал головой я.
– И я бы снова это сделала, – всхлипнула Кэт. – Клянусь! Если бы кто-то угрожал маме или тебе, я бы убила снова. И поняла это после того, что случилось с Блейком и Адамом. Но так ведь нельзя! Люди не должны так поступать.
– Нет ничего неправильного в стремлении защитить любимых, – возразил я. – Думаешь, мне нравилось убивать? Вовсе нет. Но я не могу вернуться в прошлое и изменить его.
Вздрагивая, Кэт утирала слезы, но, казалось, им не будет конца.
– Дэймон, со мной все по-другому, – сказала она.
– Это еще почему? – Я повернул ее к себе лицом, и она взглянула на меня сквозь мокрые ресницы. – Помнишь, как я убил тех двух офицеров на складе? Я возненавидел себя за это, но выбора у меня не было. Если бы они сообщили, что видели нас, все было бы кончено. Я не мог позволить им забрать тебя. – Вытирая слезы Кэт, я поймал ее взгляд, хотя она и пыталась отвернуться. – Я ненавижу, что мне приходится убивать, ненавижу всякий раз, когда забираю чью-то жизнь – и неважно, Аэрум это или враг-человек. Но иногда выбора не бывает. С этим невозможно смириться. Этого не забыть. Но это можно понять.
– Но что, если я не терзаюсь из-за своего поступка? – спросила Кэт, схватив меня за руку.
– Это не так, Кэт. – Разве она сама не чувствовала, как мучается и страдает? – Поверь мне, я знаю.
– Как ты можешь быть уверен? – прошептала она.
– Я знаю, что ты хороший человек, – улыбнулся я. – Ты – воплощение тепла и света, которых я не достоин, но ты считаешь, что я достоин тебя. Зная, как я в прошлом поступал с другими людьми и с тобой, ты все равно считаешь, что я тебя достоин.
– Я…
– И это потому, что ты хороший человек. Всегда была им и всегда будешь, – продолжил я и положил руки ей на плечи. – Что бы ты ни сказала, что бы ни сделала – этого не изменишь. Поплачь над тем, что тебе пришлось совершить. Не стесняйся слез, но никогда в жизни не вини себя за то, что не в твоей власти. Выкинь все это дерьмо из головы. Ты лучше Блейка. Гораздо лучше.
Слезы остановились, выражение серых глаз Кэт изменилось. Все еще дрожа, она подалась вперед и поцеловала меня в губы. Я крепче сжал ее плечи. Ее поцелуи… Черт, я так боялся, что мне больше никогда не придется ее поцеловать! Ее губы были солеными от слез, но в этом поцелуе чувствовалась нарастающая страсть. Он стал глубже, жарче, и мне показалось, что так мы не целовались никогда прежде.
В этом поцелуе был заключен целый миллион эмоций – надежда на завтрашний день, надежда на будущее, принятие друг друга и столько сдерживаемого желания, что оно угрожало поглотить нас целиком, а я, черт возьми, был не против оказаться поглощенным. Я хотел, чтобы этот поцелуй утянул нас на дно.
Но Кэт отстранилась. Наши взгляды встретились. Я коснулся ее щеки и произнес на своем языке три коротких слова – сильные и могущественные, они все равно не описывали моих чувств к ней.
– Что ты сказал? – спросила Кэт.
Улыбнувшись, я поцеловал ее снова. Когда она отпустила одеяло и оно соскользнуло ей на бедра, у меня остановилось дыхание.
Я осторожно положил Кэт на спину, и она обвила меня руками. Пока мы целовались, время то неслось вперед, то вдруг замедлялось. В комнате были только мы и наши чувства. Для остального просто не осталось места. Отбросив одеяло, Кэт обхватила меня ногами. Мы сплелись в объятии. Дрожащими руками я гладил ее выгнутую спину. Я исследовал ее тело и с особым вниманием изучал бледный шрам прямо возле сердца – я коснулся его кончиком пальца, потом губами и наконец языком.
Подняв голову, я прижался щекой к щеке Кэт.
– Только скажи, и я остановлюсь, – хрипло произнес я.
Но Кэт промолчала и только обвила руками мою шею и потянула меня вниз, чтобы мы слились в очередном обжигающем поцелуе. Я завис над ней, боясь к ней прикоснуться. В воздухе накапливалось электричество. Кэт притянула меня еще ближе, провела пальцем по моей нижней губе, а затем коснулась руками моей груди. Я задрожал и закрыл глаза.
Прикосновения Кэт сводили меня с ума.
Ее руки скользнули еще дальше, по моему животу, к пуговице на джинсах. Я раскрыл глаза. Жар желания обрушился на меня, я сел на кровати и посадил Кэт себе на колени. Наши сердца забились в унисон. Я прижимал Кэт к себе что было силы. Ее слабые стоны казались мне симфонией, настоящей мольбой, и мне хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Мне хотелось запомнить этот момент на всю жизнь. Я снова положил Кэт на спину, очарованный ее красотой и тем, что она выбрала меня.
Мне не хотелось спешить.
Даже когда она приникла ко мне, качнула вперед бедрами и впилась ногтями мне в кожу, я смаковал каждую секунду. Я целовал ее, спускаясь все ниже и ниже. Я не торопился, даже когда мне стало сложно удерживать человеческий облик. Свет мерцал, то затухая, то зажигаясь вновь.
Когда я снова коснулся губами ее губ, она прошептала что-то и потянула меня за волосы. Я все понял.
Проклятье, детка!
Мне пришлось оторваться от нее, чтобы избавиться от одежды и вытащить презерватив. Наши тела пылали, твердая плоть касалась мягкой. Мы касались друг друга повсюду – руки и губы Кэт заставляли мое тело пылать, и я наслаждался тем, что открывалось передо мной. Я не спешил, целуя и покусывая ее, не выпуская ее из своих объятий, пока мы не достигли точки, когда никто из нас уже не мог больше терпеть ни секунды.
В первый момент Кэт испытала боль, и девушка напряглась всем телом, но я постарался сделать так, чтобы неприятные ощущения ушли. И вскоре она уже забыла о боли, словно ее и не было. Но это было ничто по сравнению с тем, что творилось со мной. Внутри меня будто завязался тугой узел, и это напряжение грозило мощным взрывом, который обрушился на меня в тот же самый момент, когда раздался ее стон.
Наше дыхание замедлилось. Бешеный темп сердец сменился более спокойным. Я словно взорвался миллионом чувств, а потом снова стал единым целым. Прежде я не испытывал ничего подобного. Пусть это и звучит нелепо-сентиментально, но это истинная правда. И я почувствовал комок в горле, настолько идеальным стал этот первый раз.
Ласково коснувшись щеки Кэт, я нежно поцеловал ее в губы.