«Сегодня было дождливо. Я, кажется, начинаю ненавидеть сырость и влажность. Есть в ней что-то липкое. Ладно. Дело было житейское. Возвращаясь с охоты, попали под жуткий ливень. Людвиг весь путь ворчал, что ни за что больше не будет охотиться в непогоду. Даже если мир будет в полной за… Кхм. Думаю, не стоит цитировать его полностью. Впрочем, он всегда ворчит. Хотя раньше пылал энтузиазмом. Ровно как и я, наверное. Никогда бы не подумала, что охота начнет утомлять…», — бегло посматривала по страницам Айри.
«Между тем незаметно наступили холода. Мало что изменилось за это время. Строители воздвигнули два новых здания для Церкви и мосты между районами. Я сама видела, как они росли с каждым днем. Действительно впечатляющие здания. Кстати о городе. Я заметила, что сюда начали прибывать все больше людей. Известие о чудо лекарстве расползлось за пределы города. И мастер Лоуренс всё больше и больше отдалился от охоты. Естественно, теперь он главный. Первый викарий, как он себя называет. А его Церковь стала оплотом новой надежды и взяла на себя заботу над людьми. Я вижу, как жители города благодарны нам. Это не может не радовать, значит, мы делаем всё не зря. Правда, охотников все равно не хватает. А монстров не становится меньше. Впрочем, всё как и всегда. Пока все под контролем».
Айри пролистывала дневник и с каждой строчкой всё больше уверялась, что эта девушка не стала бы лишать себя жизни просто так. Она казалась ей сильной, рассудительной, спокойной. Нигде не упоминалось о резкой перемене, о ее жалобах и обвинениях. Просто мысли об охоте, жизни Церкви, города и о своих близких. Но, постепенно общее ощущение от чтения изменилось. С середины дневника Мария все чаще начала писать более кривым почерком, будто она дрожала. И между строк явственно ощущалось нечто пугающее и тревожное.
В конце каждого абзаца она больше задавалась вопросами и делилась сомнениями. Охотница не раз описывала, как она чувствовала, что за ней кто-то непрерывно следит. Кто-то сверху и незримый. А к Церкви она уже не относилась с той безоговорочной верой. Все реже стали мелькать имена друзей и близких. Она будто отдалилась от них. Что-то случилось с ней после очередной охоты. Там, где было сыро и мокро. Но, дневник не был полным и не смог дать ответ. Он резко оборвался на странице со странной цитатой и единственной её строкой:
«Не стоило прикасаться к крови столь неразумно.
И прекрасно зная, как сладостно манят тайны.
За порог мы все же ступили, словно слепые.
Но теперь только честная смерть принесет нам исцеление.
Освободит нас от неимоверного любопытства и глупости
И я каюсь за все свои ошибки и у жизни прошу прощения…».
«Я знаю, что должна сделать. Так не может продолжаться. Всё это ложь. Надеюсь, Герман поймет. Ведь так? Я же права, Герман? Прошу, скажи мне. Прошу открой мне глаза. Как же мы ошибались…», — последние строки на пожелтевшем листке с влажными пятнами от слез застыли навек, словно не услышанное предостережение.
От прочитанного в душе осело неприятное ощущение. Айри стряхнула головой, избавляясь от нахлынувшего чувства одиночества, раскаяния и вины. Но в чем она себя винила? Спросила Айри.
Потом настал черед листовок. Айри узнала печать церкви. Глаза тут же пробежали по буквам. «Эксперимент», — жирным шрифтом гласили буквы на указе. Вероятнее всего, тогда-то и Церковь начала свои эксперименты с бледной кровью. Но где? Под Собором? Маловероятно. О месте проведения в отчете не упоминалось. А в самом содержании не было ничего о ходе эксперимента. Только одна выдержка о секретности и печатью Лоуренса.
— Есть что-нибудь? — подошла Цири.
— Нашла дневник леди Марии.
— Да? И что там?
— Ничего конкретного.
— В шкафу и на столе также пусто. Хотя, если бы мы только знали, что вообще искать… — тяжело вздохнула Цири. — О, это они да?
— Какие четкие картинки… — проследила за взглядом эльфа и Цири Айри.
— Да. Это не картины. Они называются фотографиями.
— Фото…графии?
— Это такое изобретение.
— То есть, они не нарисованные? Выглядят как вживую.
— Госпожа Эйлин, насколько хорошо вы знаете город и его окрестности? — пока сестра и эльф рассматривали альбом, спросила у Ворона Айри.
— Пару дней назад сказала бы, что «да», довольно хорошо. Но не сейчас. А что?
— Можете посмотреть? Я не узнаю этот маяк, — показала фото Айри.
— Маяк? Мм. Ах, да! Его давно снесли.
— Снесли? Почему?
— Надобность отпала. Когда уровень моря поднялся и прибрал весь берег к своим рукам. Говорили, что тогда много что унесло в воду.
— А где он стоял?
— Это там, на южном побережье между отвесными скалами.
— Хм… Не знаете, там была деревня?
— Не знаю. Вряд ли. Не могла же целая деревня внезапно пропасть под воду. При этом так, что никто об этом не знал? Бред какой-то.
— Стоит проверить. Все равно нет других зацепок.
— А тут виден собор. Новое крыло. Может что-то в Соборе? В тех темницах? — предположила Эйлин.
— Не думаю. Церковь, конечно, сыграла большую роль в жизни Германа, но не настолько, чтобы из-за нее он стал бы так убиваться. Думаю, надо поискать место, где погибла леди Мария. И я, думаю, именно в той рыбацкой деревне это и случилось.
— А если она действительно ушла под воду? Мы никак это не узнаем.
— Верно, — поникла Айри. — Пошли, поищем куклу.
— Куклу? — не поняла её Ворон.
Кукла обнаружилась во дворе. Рядом с могильной плитой Марии, которая была вся в царапинах и со свежо вырытой могилой с плитой самого первого охотника. Видимо он готовился к худшему. Но пока что гроб был пуст.
— Что за? — Эйлин лишь слегка дотронулась до куклы и та развалилась у неё на глазах. — Я извиняюсь.
Айри помогла ей собрать куклу заново. Когда она возвращала последнюю часть на место, голова куклы резко повернулась к ней и моргнула.
— Время на исходе… — прошептала она.
Ворон и Айри обменялись недоумевающими взглядами.
— Пожалуйста, скажи, что ты тоже это увидела и услышала…
— Да.
— Что она сказала?
— Время на исходе.
— Да? — удивилась Эйлин. — Я ни черта не разобрала.
— Поспешим к маяку.
До нужного места они добирались, ориентируясь по старым фотографиям Марии. Южное побережье Ярнама открыло свой вид с вершины цветущего сада. Маяк стоял как раз на той стороне горизонта, где висела луна. Что не могло быть совпадением.
— Леди Айри… — увиденное не могло оставить равнодушным.
— Я вижу.
— Только не говори, что нам туда, сестренка. Не хватит ли с нас жутких руин? Нет? Не хватит?
— Пошли.
Каким-то образом вся вода вернулась обратно в море, открывая миру старые руины целой деревни. Со стороны моря обдало запахом рыб и водорослей. На подступах к руинам вновь пошел дождь. Мокрый и скользкий ил под ногами, залитый водой, хлюпал при каждом шаге.
— Да… Тут придется изрядно прогуляться. Опять. И знаешь что, сестренка?
— Что?
— Каменистая земля мне больше нравится.
Коллективным решением было принято проверить первый же дом. Впрочем, с виду надежность руин оставляла желать лучшего. Насквозь промокшие деревянные балки весь в кораллах и водорослях, казалось посыпаться от одного только выдоха. Что и случилось, когда Эйлин проверила прочность.
— Мы что, каждый дом будем проверять? Сестренка?
— Если придется.
— Но что мы ищем? Германа? Думаете, он зашел в руины здания? Зачем ему это?
— Я не знаю, Цири.
— Погодите, я вижу что-то… Там, на берегу.
На голос Эйлин все проследили туда, куда она смотрела. Вдали возле берега виднелся силуэт человека на коляске.
— Герман, — прошептав, побежала к нему Айри.
Первый охотник спокойно сидел возле берега и смотрел на морскую даль. Айри остановилась в паре шагов от него. Но Герман не повернулся.
— Не только мы ошибались, — смотря на воду, хрипло произнес Герман. — Местные жители веками поклонялись морю. К богу, как они говорили. Но как оказалось, море имело физическое воплощение. Кос…
— О чем вы, мастер Герман?
— Да так, ни о чем. Я действительно рад за тебя, моя дорогая. Рад, что у тебя есть семья, — говорил о своем первый охотник.
— Герман, я знаю о Великих. О Луне.
— Я знал, что ты всё выяснишь. Прости, я просил её не втягивать тебя в это. Но прибытие твоей сестры ей не понравилось. Зачем ты здесь, Айри? Я договорю с ней. Она отпустит вас. Но я должен… Я…
— Герман. Я знаю, что значила для вас леди Мария. Но Великому не под силу вернуть её к жизни. Никому не под силу.
— В реальный мир — нет. Но в моем сне — это возможно. Я всё отдам, лишь бы вновь увидеть её. Вновь услышать её голос.
— Герман, — сделала шаг Айри.
— Айри… Понимаешь… Я… Я не хочу остаться один.
— Я понимаю. Но вы ведь знали её. Она бы не хотела этого. Жить в иллюзии равно жить в обмане.
— Что это? — увидел протянутый дневник Герман.
— Дневник Марии. Она не хотела бы стать марионеткой в руках этих монстров. Может, поэтому и решилась на это. Чтобы покончить с иллюзией.
— Зачем ты говоришь такое? — поднял на неё глаза Герман.
— Мария вас заждалась, Герман. Пора освободиться от оков Великих.
— Ты… — слегка кивнула Айри. — У меня не хватило духу отнять жизнь у себя.
— Тогда позволь мне.
— Спасибо, Айри.
— И тебе. Прощайте, мастер Герман.
Старческое измученное лицо тронула легкая улыбка.
— Возьми Ракуйо. В память.
— Я буду помнить вашу доброту.
— Она идет. И прошу, убей её.
— Все закончится, — одно движение и тело старца в коляске обмякло. Лицо Германа наконец-то избавилось от мук.
После смерти первого охотника подул сильный ветер и Луна вмиг окрасилась в алый цвет.
«Наконец-то…», — приготовилась к бою Айри, заметив на Луне силуэт странного существа.
Оно все разрасталось и разрасталось. И вскоре перед ними на море приземлилось невероятно тощее существо с тонкими щупальцами и длинными конечностями. На его туловище были видны не до конца сформировавшиеся ребра и пустое брюхо. От одного только взгляда на него Айри охватил паралич. Однако первая же зеленая вспышка освободила её от плена. Это была Цири. Она тут же сорвалась с берега и рванула к существу.