его за несколько минут я успел заметить три (три!!!) гамака, натянутых между стенами построек прямо над узкими ущельями улиц на разных высотах, а в одном месте – висящую на цепях двуспальную кровать.
Ах да, ну и напоследок: весь этот выплеск строительного креатива в разных направлениях пересекали и оплетали трубы, провода и кабели. Много труб, проводов и кабелей. Настоящая паутина! Коммуникации, обязательные для современного мегаполиса, то ли никто даже не попытался закопать в землю, то ли это просто не представлялось возможным – потому все они были «брошены по воздуху». Я помню, как лет пять назад из нашего московского двора убирали «временные» трубы горячего водоснабжения – это было печальное, чуть ли не годовое по времени мероприятие, после которого газоны и пешеходные дорожки городским службам пришлось восстанавливать, не иначе как сверяясь с генеральным планом столицы. Здесь же «временными» коммуникациями было сделано буквально всё. Жесть.
Передняя дверь автобуса с шипением распахнулась, и столпившиеся около неё демоны гуськом потянулись наружу. Однако Руке даже не попыталась пристроиться в конец очереди: неторопливо убрав книгу в сумочку, она благодушно наблюдала, как освобождается салон, кажется не собираясь никуда идти.
– Мама?
– Мы не торопимся, пусть все выйдут, – тоном, будто бабушка объясняет пятилетней внучке, почему она всё ещё сидит, хотя поезд вот-вот подойдёт к остановке, отозвалась Роксана, излучая на дочь почти физически ощутимое спокойствие. Кстати, «излучая» – это, похоже, была не фигура речи: Ми вдруг почувствовала, как эмоции не успевших выйти попутчиков будто подёргиваются пеленой, снижают интенсивность. Водитель в первый раз за всё время поездки обернулся, с некоторым интересом посмотрев на старшую суккубу, но та только мотнула головой, продолжая улыбаться одними губами. Ни хрена ж себе! Получается, мы… в смысле – Ми тоже так может? Не только очарование, а любую выбранную эмоцию внушать?! А почему…
– Мам, а это?..
– А вот теперь – действительно, пошли, – всё с той же улыбкой перебила Мирен Руке, поднимаясь и направляясь к выходу.
Моя подруга подхватила рюкзачок и пошла следом.
– Но… но… почему? – Моя напарница оказалась абсолютно сбита с толку.
– Хороший вопрос. – Я тоже был слегка растерян.
Можно было и самостоятельно догадаться, наверное: чем одна эмоция принципиально отличается от других? Гм… а действительно, чем же? Если подумать, то шарм – сложносоставная штука, вызывающая, в зависимости от силы воздействия, от лёгкого расположения к собеседнику до нестерпимого желания всегда быть рядом и как можно ближе. Ну Руке и даёт: и ведь даже ни словом не обмолвилась, что способна на «узкие» воздействия! Хотя, мама Ми много о чём даже словом не обмолви…
Однажды в детстве, через несколько лет после установления связи с Ми, я здорово приложился головой – к счастью, о землю, а не об асфальт. Так что мне было с чем сравнивать: чувство мгновенной дезориентации, сбитое и никак не желающее восстанавливаться дыхание и раскачивающийся вокруг мир. И нет, мою подругу никто не ударил… или ударили сразу несколько сотен человек – тут как посмотреть. Физически она просто вышла из автобуса вслед за матерью – и в этот момент город… обрушился на неё. Десятки, сотни эмоций, слабых, сильных, едва ощутимых и захлёстывающих с головой. Со всех сторон. Как если войти в студию звукозаписи, где играет новый альбом хэви-метал группа направления «индастриал» («спасибо», Алёна, за ссылку… и за совет сразу включить «на всю катушку») – громко, очень громко, на грани болевого порога.
Не знаю, о чём думала Руке, даже не попытавшись предупредить дочь, впервые, по её мнению, попавшую в подобную ситуацию. Но нужно ей же сказать спасибо: качественно напугав нас с Ми в детстве, она же и подтолкнула нас к экспериментам, а потом и тренировкам. Сначала осторожным, когда я передавал суккубе контроль над моим телом в относительно безлюдных местах, а потом всё более и более смелым. Давка в московском метро в час пик – и без эмоциональной сенсорики не фунт изюма. А уж с магической чувствительностью – букет ощущений просто незабываемый. Сначала Ми хватало на секунды, потом постепенно время удалённого управления удалось довести до десятков минут, после чего я более-менее успокоился. Только одно мы, как выяснилось сейчас, не учли – при работе через посредника чувствительность моей подруги оказалась на порядок, а может и более, ниже. Собственно, потому-то мы даже не заметили, что автобус каким-то образом экранирует пассажиров от окружающей среды за бортом: круг «приёма» настроения людей со мной в качестве «антенны» составлял метров пять в лучшем случае. А тут младшая Родика приняла одновременно, как мне показалось, всю городскую площадь. Но, несмотря на неожиданность и, мягко скажем, не самые приятные ощущения, моя партнёрша справилась! Так, опытный пловец и ныряльщик, внезапно оказавшись под водой, имеет куда больше шансов не выпустить из лёгких воздух и выплыть, чем обычный менеджер-обыватель. Контроль над рефлексами суккубы в первый, самый тяжёлый момент удалось удержать, а потом мы отработанно поменялись местами.
– Уфф! – Я разогнулся, загоняя воздух в лёгкие и пытаясь избавиться от противного звона в голове – и пошатнулся.
Даже с моей ослабленной удалённым доступом чувствительностью меня замутило – организм недовольно и предельно доходчиво сообщал мозгу, почему сильные стрессовые ситуации не стоит допускать без крайней на то необходимости, вроде прямой и неотвратимой угрозы жизни. То, что организм, как и мозги, были вообще-то не моими, помогало слабо. Бедная Ми…
– Я в порядке! – Девушка послала мне бледную улыбку. – И спасибо ещё раз, что отпросился ради меня с пар. Лежать с тобой, в тишине – так приятно…
– Разве я мог иначе? – улыбнулся я в ответ и огляделся: мне-Мирен стремительно становилось лучше.
Похоже, всё произошедшее заняло какие-то секунды: люди, спешившие по своим делам, никак не обращали внимания на застывшую посреди площади девушку, слишком тепло одетую по местной подкупольной погоде. За спиной с шипением сомкнул двери «подпространственный» автобус, заставив обернуться… и наткнуться взглядом на Руке, стоявшую в паре шагов позади. С нехорошо поблескивающим полированной нержавеющей сталью шприцем-пистолетом[15] в руке, снабжённым ампулой на пять кубиков.
– А? – Честно сказать, я охр… удивился и растерялся. Под моим офигевшим взглядом старшая суккуба спокойно надела колпачок на иглу и убрала шприц в сумку.
– Пойдём, – кивнула она в сторону ближнего края площади. – Нам нужно пересесть…
– Ну уж нет. – Я ухватил двинувшуюся было демонессу за локоть и развернул лицом к себе. – Что. Это. Такое. Было?!
Меня сложно разозлить. Не могу сказать, что у меня мягкий характер, но годы, проведённые вместе с Ми, и доступный инструмент в виде шарма научили меня всегда пытаться договориться. Тем более что может сделать взрослому ребёнок? Разве что окончательно мнение о себе испортить. Однако сейчас меня натурально переклинило – может, это последствия пережитого партнёршей? А ещё мать и дочь, как я внезапно понял, сейчас оказались в одной весовой категории: Мирен давно догнала Руке по росту, а сейчас уже не так уж и отличалась по пропорциям тела. Так что не дать Роксане уйти у меня получилось на редкость легко, а я с удивлением ощутил, что совершенно точно не против кулаком свободной руки кое-кому двинуть. Ну спасибо, что не залепить пощёчину…
– Транквилизатор. – Старшая суккуба явно очень впечатлилась сочетанием прущих от меня чувств. И растерялась – не испугалась, а именно растерялась, как я чуть раньше. – Успокоительное и… ну…
Мой сжатый кулак ощутимо зачесался.
– …и лёгкий наркотик, – изменившись в лице, призналась женщина, опустив глаза.
– Мама?! – Я и Ми воскликнули это идеальным хором.
Я отпустил руку демонессы и даже отступил на шаг, шокированный услышанным.
Руке упорно молчала, смотря в сторону. Автобус, стоящий рядом, медленно тронулся, обдав нас ароматами выхлопных газов.
– Пусти! – Ми перехватила у меня управление. На новый удар чужими эмоциями она даже не обратила внимания, машинально отстранившись-отгородившись от неприятных ощущений. – Мама, как ты… зачем?!
– Ты бы сорвалась… Ты должна была сорваться… – глухо ответила суккуба. – Наркотик и лекарство действуют очень быстро. Несколько секунд я бы тебя пересилила, а дальше… Ты бы стала спокойной… и очень послушной. На некоторое время. Я довела бы тебя до следующего автобуса – и мы поехали бы дальше.
– Но я же справилась! – Ми до сих пор не могла поверить, что родная мать могла так с ней поступить. – Я тренировалась! И у меня – получилось!
– Да. У тебя – получилось, – всё так же без интонации и без ощущаемых эмоций признала очевидное старшая суккуба.
– Тогда – зачем?
– Ты должна была почувствовать, как это… происходит. – А вот теперь какие-то оттенки эмоций появились. Руке подняла голову и наконец-то посмотрела дочери глаза в глаза. – Почувствовать и запомнить. Запомнить, против чего борешься сама с собой. Все… мы проходим через это. Я должна была тебе показать.
– И потому не предупредила насчёт города, – кивнула Ми. – Но я – справилась.
– Да. Ты смогла. – Роксана со странной задумчивостью смотрела на дочь. – Первая из всех.
– И… что теперь? – когда пауза затянулась, спросила Ми.
– Теперь – на пересадку, и в школу. – Старшая Родика, будто разом прибавившая лет десять возраста, повернулась в ту сторону, куда изначально собиралась идти.
– Я там тоже два года должна была сидеть на игле? – не удержавшись, в спину матери бросила Мирен.
– Нет… – Руке остановилась, потом оглянулась через плечо. – В школе Кабуки-сама никто из учеников не может причинить вред другому.
После – я даже не знаю, как это назвать – того, что устроила нам с Ми Руке, получасовая прогулка по Китаю-2 (или как там город под куполом называется?) вместо жгучего любопытства вызвала лишь вялый интерес. Да, необычно, да, многое странно и, я бы даже сказал, стрёмно выглядит… Ну и что? Понятно, что какая-то прямо-таки бросающаяся в глаза несерьёзность жилищ проистекает из искусственного микроклимата – если ничего никогда не льёт и не падает сверху на голову, то и крыша, в общем-то, не нужна. Или нужна настолько же, насколько и стены – чтобы соседи не пялились. Впрочем, с последним у жителей «магического Шанхая» явно особых комплексов не было: мало того, что многие окна прямо-таки заглядывали друг в друга, так ещё и сами строения на разных уровнях были связаны пешеходными мостками и даже целыми дорожками вроде вантовых мостов, по которым местные (а кто же ещё?) вовсю сновали. Ну и вездесущие гамаки и прочие лежбища, подчас устроенные просто на любой удобной поверхности вне зависимости от высоты – и не пустующие. Какая уж тут приватность…