Лёгкое покрывало, наброшенное на её чувства и мысли, растаяло. Где она, как она тут очутилась?! Подвальный этаж? Или бункер? Или переход, ведущий куда-то? Марина нервно огляделась по сторонам, обернулась к Кеве. Однако позади никого не было. Бабушка-охотница как сквозь землю провалилась – в смысле, ещё глубже.
Стеклянный шарик, судорожно зажатый в кулаке, снова дал о себе знать. Марина поморщилась от очередного разряда электричества – и присела на корточки, положила шарик на бетонный пол: не хочешь лежать спокойно – ну и катись!
И шарик покатился. Сам собой, никто его не подталкивал. Ни шершавость, ни неровность пола ему не мешали: шарик двигался, быть может, не по идеальной прямой, зато строго вперёд.
Следовать за аномальной стекляшкой было не лучшей идеей в целом. Но лучшей из всех, какие сейчас метались в голове. Марина осторожно, на цыпочках поспешила за шариком.
Шарик докатился до поворота – и повернул. Марина прибавила шагу. И успела заметить, как шарик перепрыгнул порог и шмыгнул в приоткрытую дверь – толстую, железную, со следами ржавчины. Марина потянула за дверной вентиль.
За порогом была не тесная комната, не очередной коридор. Там был зал – странно отличавшийся от всего остального подземелья. Если оно казалось декорациями антиутопического (или даже апокалиптического) прошлого, то зал казался высокотехнологичной утопией будущего: в сумраке тянулись гибкие трубки и провода, поблёскивали глянцевый пластик каких-то аппаратов и отполированный металл стоек, светились мониторы, слышались равномерный электронный писк и иногда тихое жужжание… как в операционной. Марина вздрогнула и присмотрелась. Среди идеально белых пластиковых агрегатов стали видны идеально белые, но не такие ровные простыни. Под которыми… Пр-р-роклятье!
Марина метнулась в ближайшей конструкции из металла и пластика. Так и есть: трубки и датчики были подсоединены к человеческому телу. Сквозь кислородную маску было трудно разглядеть лицо, особенно в потёмках и цветных отсветах мониторов, на которых постоянно обновлялась информация о пульсе, давлении и чёрт знает чём ещё. А голову накрывало что-то типа шлема, доходившее до середины лба. Глаза были закрыты, лицо казалось тоже почти белым, измождённым. В таком состоянии было бы трудно узнать даже давно знакомого человека. Марина пригляделась внимательнее. Нет, с этой женщиной они знакомы не были. Но… Было в ней что-то узнаваемое, что-то созвучное. Вот только что?
Марина всё ещё ломала над этим голову, когда склонилась над другой медицинской каталкой. Там тоже оказался незнакомец – который тоже показался не таким уж незнакомцем. Более того, между ним и женщиной было что-то общее – хотя в их внешности не было ни единого сходства.
Третий… Ох. Вот этого человека Марина узнала. Хотя ни разу не видела его без маски. Густые светлые брови и ресницы; крупный нос; широкая нижняя челюсть, прикрытая аккуратной бородой. Алекс-«богатырь» казался мирно спящим – но ничего мирного в данной ситуации не было.
Марина перевела взгляд на мониторы: товарищ в порядке? Может, попробовать отключить его ото всех этих датчиков и капельниц? Хотя она ведь ничего не понимает в медицине, от наркоза так просто не пробуждают…
– Не советую, – донёсся из темноты бархатный голос.
Одна из теней отделилась от остальных и плавно двинулась к Марине. Мысль о побеге вспыхнула и тут же погасла. Марина замерла на месте – не от страха. От восхищения.
Он был красив, как произведение искусства. Мрамор кожи, золото волос, голубые топазы – или лёд – глаз. Грация пантеры, горделивая осанка. Сложно скроенные и богато расшитые одежды. Так Ван Дейк мог бы написать какого-нибудь принца… или князя.
Звяк! Незнакомец будто не шёл по земле, а плыл по воздуху, но вдруг споткнулся; а стеклянный шарик, который подвернулся ему под ноги с ловкостью шкодливой кошки, откатился куда-то в сторону и, похоже, врезался в каталку.
Наваждение исчезло. Зато догадка осталась, окрепла. Что если он действительно?..
– Вы князь Баалормор? – выпалила Марина.
Он не был похож на человека. И не был похож ни на одного из виденных кошмаров, даже самых жутких. Он был гораздо страшнее.
Но раздосадованно зыркнул на шарик вполне по-человечески:
– Он самый. А ты – одно из последних приобретений Владыки. Как раз вовремя.
«Берегись!»
В шею впилась игла. Марина не успела ничего сообразить, но её тело само дёрнулось в сторону, ударило подкравшегося врага.
Шприц-пистолет упал на пол. Уронивший его враг скрючился, держась за грудь. А Марина была уже на другом конце зала – она сама не помнила, как там очутилась.
– А вот и ты, – одобрительно кивнул князь Баалормор непонятно кому. На своего подручного он даже не глядел – скорее, его взгляд был направлен на Марину. – Учти: сбежишь – она умрёт.
Да к кому он обращался?! Вопрос едва не сорвался с губ – но тут Марина почувствовала. Чужое присутствие, такое призрачное, такое знакомое, как будто её собственная тень поднялась с пола и обняла её в невесомом защитном жесте… О нет. Ошь.
Это он выкрикнул ей предупреждение, это его голос донёсся из глубин её недосна. Это он был сейчас рядом с ней, не в мире яви, но у самой границы, за тонкой стеной. Которая в этом подземелье истончалась всё сильнее: уже не непробиваемый хрусталь, а тающая льдинка.
Ошь пришёл ей на помощь. Снова. Вопреки всем просьбам держаться подальше. И теперь они оба были в ловушке.
– Уходи! – отчаянно крикнула ему Марина.
Но все понимали, что он не уйдёт.
Князь Баалормор тем временем поманил к себе неудачливого нападавшего – мужчину в военной форме и с сединой на коротко стриженых висках. Наверное, этот мужчина сам привык командовать – однако сейчас он испуганно-льстиво сжался и поспешил на зов.
Князь Баалормор положил бледную ладонь ему на голову, небрежно потрепал, как хозяин треплет нашкодившего питомца, обнял и прижал к себе – почти ласково, почти отечески.
Слуга вздрогнул и обмяк. Через несколько секунд на пол грузно осело тело, в котором больше не было жизни.
Молнией вспыхнуло воспоминание: блёклая пассажирка автобуса, сквозь лицо которой просвечивал монстр – слишком слабый, чтобы разорвать её разум и её тело и вырваться на свободу. Или слишком осторожный. Кошмар, пришедший к ней во сне и оставшийся наяву. Паразит, пользовавшийся памятью своей жертвы, питавшийся её отчаянием, присвоивший её жизнь. Шпион, прятавшийся в чужом теле, чтобы пройти везде, куда есть ход человеку.
Если насчёт монстра, вселившегося в пассажирку, уверенности не было, то с мужчиной в форме всё было ясно: приспешники князя Баалормора захватили тела людей, чтобы служить своему господину в мире яви – похищать сноходцев, держать их здесь, в тюрьме-операционной, спрятанной под землёй. Как гробница.
Однако больше никаких слуг видно не было. Разъехались на задания? Или он их всех…
Марину передёрнуло. Слабые кошмары питаются страхом. Сильные – страхом, болью, кровью. Этот кошмар питался другими кошмарами.
И не только. Князь Баалормор как-то нехорошо глядел на Марину – оценивающе, алчуще. Так смотрят на еду.
Впрочем, он не дал воли своему голоду: у него были на Марину и Оша другие планы.
Неуловимое скользящее движение – и вот князь Баалормор совсем рядом, стоит почти вплотную, нависает. Секунда – и Марина привязана к вертикальной каталке, князь Баалормор затягивает на её запястьях последние ремни, а остальное тело уже так крепко зафиксировано, что и не пошевелиться.
Повелитель кошмаров манипулировал временем? Или что-то из шприца всё же успело попасть в кровь Марины, раздробив цельное восприятие на отдельные проблески сознания? Да какая уж теперь разница.
Поисково-спасательная операция удалась лишь наполовину: Алекс-«богатырь» найден, вон он, в считаных метрах справа, – но толку от этого никакого. Марина попалась сама. И погубила вместе с собой Оша.
Голос юноши-заблудшего больше не был слышен, его невидимые руки не касались её. Однако он всё ещё был здесь – Марина не просто думала так, она это знала. От того, что она не одна, было немножко менее страшно – и намного более горько.
Почему затих Ошь? Покорился князю Баалормору? Или напряжённо выжидал?
Подаренное им кольцо стало совсем тёмным, совсем явным. Марина – или весь зал? – соскальзывала всё глубже в сон.
Князя Баалормора ситуация полностью устраивала, на его чётко очерченных губах даже заиграла улыбка. Повелитель кошмаров стал ещё красивее – если только это было возможно.
Почему даже внешне он так отличался от своих приспешников? Неужели вселился в тело знаменитого актёра, готовившегося сыграть ангела или эльфа? Нет… Князь Баалормор не ощущался как тьма в оболочке человеческого тела – он весь был тьмой. Прикрывшейся красивой иллюзией. В нём не было ничего человеческого, ничего настоящего. Воплощённая ложь.
И эта ложь к чему-то готовилась, чего-то ждала. Нетерпеливо поглядывала на мониторы, ходила туда-сюда по залу, проверяя своих пленников, что-то с ними делая. Что?
– Что происходит? – вопрос получился глухим, зажёванным – видимо, Марина и впрямь была не в порядке.
Впрочем, князь Баалормор расслышал. И даже ответил:
– Последние приготовления к его приходу.
Воздух рядом с Мариной дрогнул – Ошь, похоже, понял из ответа больше, чем она. И… испугался. Через их невидимую, но окрепшую связь Марина почувствовала, что Ошь на грани паники. Что могло напугать его – после всего, что он пережил? И какой ещё «его приход» – чей, что?
«Вы все сдохнете! Он придёт!..» – вспомнилось пророчество умиравшего кошмара. Но разве тот имел в виду не самого князя Баалормора? И разве не князя Баалормора опасались Алексы и Куратор?
Марина поняла, что вообще ничего не понимает. Ладно, пусть так, зато она могла потянуть время и попробовать выведать информацию.
– Кого-то ждёте? – светски осведомилась она.
Князь Баалормор мог бы промолчать. Мог бы вообще вырубить её. Или убить. Но он повёл себя как типичный злодей: принял ещё более горделивую позу, изящно откинул со лба золотистую прядь и сообщил: