– Машиной времени в один конец, – покачал головой менеджер.
– Да, но все-таки машиной времени!
– Вы врете, – снова покачал головой менеджер. – Если бы вы хотели всего лишь попробовать машину, вы бы прыгнули на месяц, год, пять, десять… но не на столько же!
– Значит, я всего лишь величайший неудачник, – пожал плечами Йенсен.
Менеджер вздохнул.
Потом вытащил из ящика стола какой-то бланк и пододвинул его Йенсену.
– Подпишите согласие с возможными эксцессами.
– М?
– Обычная процедура, – пояснил менеджер.
– Ну, для вас, может, и обычная, а я так в первый раз, – возразил Йенсен. – Мне бы хотелось знать, что меня ожидает в случае этого… «эксцесса».
Менеджер неопределенно махнул рукой.
– Вы же знаете мою прежнюю профессию, – усмехнулся Йенсен. – Вы же понимаете, что мне сейчас будет любопытно, ияот вас не отстану.
– Ничего не будет, – неохотно ответил менеджер.
– Мне начать любопытствовать?
– Да нет, правда ничего не будет. То есть будет ничего.
– М?
– Понимаете… мы не можем ни в чем быть уверены. Нет, нет, нет, я не говорю о технической стороне, – заторопился менеджер, увидев выражение лица Йенсена. – В аппаратах мы как раз уверены… Я о другом. Понимаете… год, два, три, пять… десять лет, в конце концов… Но такой прыжок, как у вас… Что произойдет за это время? Война… экологическая катастрофа… природные катаклизмы… машины могут быть уничтожены. Вы просто не выйдете… понимаете, вы просто сделаете шаг в никуда.
– И начиная с какого срока действует подобный контракт?
– Начиная со ста лет.
– Вы оптимисты.
– Приходится.
– И сколько таких контрактов уже подписано?
– Вы первый, – был тихий ответ.
Пуленепробиваемое стекло отражало лишь чуть, но и этого хватило для того, чтобы, уходя, Йенсен видел, как задумчиво смотрит ему в спину менеджер.
Йенсен стоял у портала и прислушивался к своему дыханию. Странно, он даже не волновался. Или настолько уверил себя, что волноваться не стоит, что не замечает своего волнения.
Он готов к путешествию.
А вот готово ли путешествие к нему?
– Шаг в вечность, – тихо сказал он.
– Что? – вскинул голову техник, настраивающий аппарат.
– Шаг в вечность, – сказал он технику.
– А, – расплылся в улыбке тот. – Все что-то говорят. Что-то странное и непонятное, да.
– А вы бы что сказали? – спросил Йенсен.
– Не знаю, – пожал плечами техник. – Я-то туда не собираюсь.
– Ну а если бы?
Техник задумался.
– Я бы… я бы сказал «Привет».
– Почему? Вы же не знаете, что и кто ждет вас там… то есть потом.
– Вот поэтому лучше и поздороваться, – ответил техник.
Йенсен улыбнулся.
– Готово, – сказал техник. – Вам, наверное, сказали уже все? Просто шагните, и все. Не слишком широко, не резко… так, медленно и плавно… Ну, как обычно ходите.
– Хорошо, – кивнул бывший журналист.
– Тогда давайте, – похлопал его по плечу техник. – Прощайте.
Йенсен снова улыбнулся.
– Привет, – сказал он.
И шагнул.
Его схватили под мышки и грубо рванули на себя. Он заморгал, а потом зажмурился. Слишком быстро и резко сменилась картинка перед глазами за единый миг.
– Вперееед! – проорали над его ухом. – Ты слишком долго спал!
Что-то громыхнуло в отдалении, а через секунду – уже совсем рядом, казалось, в шаге от него. Он упал на колени, продолжая жмуриться, и зажал уши руками.
Его подхватили, рывком поставили на ноги и потащили куда-то, дергая за куртку и толкая в спину. Он спотыкался. Глаз он не открывал, и так слишком сильно бил даже по закрытым векам какой-то странный, слепящий, неестественный свет, и продолжал бы и дальше зажимать уши, если бы вдруг ноздри не резанул едкий запах и легкие не начали судорожно сокращаться. Он зашелся в кашле и приложил руку к носу, стараясь хоть так фильтровать то, от чего его чуть не выворачивало наизнанку.
Его еще немного протащили по каким-то кочкам и чему-то неприятно чавкающему, а потом усадили, прислонив к чему-то склизкому, сунули в руки очередное «что-то» – липкое и теплое – и оставили в покое.
Йенсен еще немного посидел, зажмурившись и затаив дыхание, а потом открыл глаза.
Глина. Ну, или суглинок. А может, просто грязь. Грязь везде. На странном ружье, что у него в руках, на его одежде, на лицах людей рядом. Окоп, в котором они сидят, – это же окоп, да? – словно целиком вырыт в огромном коме грязи, которая чавкает и пузырится при каждом движении.
Воздух наполнен гарью, дымом, запахом чего-то химического и невероятно вонючего. А может, это обычный сероводород, который прорывает тягучие пузыри у них под ногами.
Звуки вокруг – та же грязь. Хруст, скрежет, чавканье, глухое уханье чего-то, – неужели взрывов? – треск и… неужели это шаги?
Йенсен привстал и выглянул из окопа.
Через секунду он, пораженный ужасом, сползал вниз.
– Война миров… – прошептал он.
– Что? – громко переспросил его сосед.
– Война миров! Уэллса!
– Что?
– Это какой год? – проорал он в ухо соседа.
– Что?
– Какой год?
Ответ он расслышал лишь наполовину, но и так догадался, что это было не то время.
– Но почему меня вытащили?
– Ты тоже «рачок»?
– Что?
– Ты тоже «рачок»?
– Какой рачок?
– Рачок-отшельник! Из тех! Что! Болтаются! В тех! Машинах!
Йенсен обернулся в сторону, куда показывал собеседник.
В нескольких сотнях метров от него, исцарапанная, кое-где покореженная, но несомненно рабочая, тускло поблескивала и мерцала огоньками таймера рама портала.
– Да! – обрадованно заорал Йенсен.
– Тогда все понятно! – прокричал сосед. – Ваших сегодня уже десять вытащили, трое теток оказалось! И еще двоих, кажется, уже убили!
– Но зачем нас вытащили? Ведь у нас же есть время, куда мы должны прыгнуть!
– Это никого не волнует! Нам тут нужны люди! Мы вообще сейчас обороняем этот портал! А то он и все рачки в нем достанутся им! – собеседник дернул головой в сторону вражеской территории.
– Но мы не умеем воевать! Мы же тут как мясо!
– Значит, нам нужно мясо!
Что-то бухнуло совсем рядом с ними, и грязь на стенках вспучилась пузырями размером с доброе куриное яйцо.
Йенсен снова приподнялся и выглянул из окопа.
Треножник с каким-то неизвестным Йенсену гербом на борту, бодро шагавший по полю, вдруг замер, словно наткнулся на какую-то невидимую, но очень прочную стену, постоял немного, а потом накренился и стал заваливаться набок. Сначала медленно, а потом все стремительнее и стремительнее. Конец его падения был окутан стеной жидкой грязи и полетевшими во все стороны камнями и какими-то обломками.
– Ну, нет, спасибо, – сам себе прошептал бывший журналист.
Он осторожно положил оружие. Грязь утробно чавкнула и стала медленно засасывать «ружье». А Йенсен развернулся и не спеша направился в сторону портала.
– Ты куда?! – схватили его за край куртки.
Йенсен скользнул взглядом по грязному, но почему-то очень довольному лицу.
– Я…
– Ты тоже из машины Бутгса? – спросил его человек.
– Что?
– Ты тоже из машины Буттса?
– Да!
– Приятно познакомиться! Я тут уже сутки!
– А тут можно продержаться более суток?
Человек захохотал в ответ.
Йенсен кисло усмехнулся и стал было пробираться дальше по направлению к порталу, но тут ему вцепились в ногу.
– Ты трус! – прорычал человек. – Ты не хочешь сражаться!
– А за что сражаетесь вы? – бешено обернулся Йенсен. – Вам сказали? Вас выдернули сутками раньше, но что вам рассказали?
– Какая разница? Я на этой стороне. И я буду сражаться за нее!
– А кто вам сказал, что здесь они правы?
– В войне нет правых! Есть лишь сторона, на которой ты находишься!
Йенсен открыл было рот, но тут же закрыл его и пристально посмотрел на человека.
– Вы этого и хотели, – вдруг понял он.
– Что?
– Вы этого и хотели. Вы из тех, кому мирная жизнь не по нутру, поэтому вы и сбежали из того мира! Вы прыгнули в надежде на очередную мировую войну и на то, что вы на нее и попадете! Вы одни из «неудачников»!
– Да! Да! И разве это плохо?
Йенсен помолчал.
– Нет, – тихо сказал он.
Человек его, кажется, не услышал, но все-таки прочитал по губам.
– Каждому свое, понимаете, каждому свое!
– А вы не думаете… – медленно сказал Йенсен, – что именно такие, как вы, и развязали эту войну?
– Что?
– Вы не думаете, что эта война создана теми, кто хотел войны? – прокричал Йенсен.
– Какая разница! Какая мне разница! Я пришел, когда она уже была!
– А может, кто-то пришел, когда она еще не началась!
– Вы хотите сказать, что кто-то из наших развязал ее?
– Нет, из ваших!
– И все равно, какая разница! Назад не вернуться!
– Можно прыгнуть вперед!
Человек рассмеялся.
– Но если вы так боитесь войны… Кто гарантирует, что мы тоже не прыгнем вперед?
– Что?
– Мы же тоже можем прыгнуть вперед.
Йенсен помолчал. Вдалеке что-то ухало, неумолимо приближаясь к ним.
– Да, – тихо сказал он. – Вы можете.
Человек ухмыльнулся.
– Мир не изменился безвозвратно… – сжав грязными руками виски, пробормотал Йенсен. – Нет, нет, нет… я был неправ… никто и ничто не изменилось… никто и ничто…
– Что?
Йенсен резко встал.
– Я ухожу.
– Все-таки решили, – покачал головой человек.
– Да.
– Ваше право, – пожал плечами тот.
– Я знаю. Надеюсь, вы не будете стрелять мне в спину.
– Я люблю войну, а не бойню. Я люблю драку, а не избиение. Ни вы, ни я здесь не по своей воле; ни вы, ни я не собирались сюда попадать. Разница лишь в том, что мне это место, это время и эти события нравятся, а вам нет. Но за это не убивают.
– Спасибо, – сказал Йенсен.
– Не за что.
Йенсен зашагал в сторону рамы портала.