В основном публика была одета парадно, то есть в черное. Или траурно – это уж в зависимости от восприятия жизни. Тоже неплохой тест на общий настрой организма, пессимистический или оптимистический, не хуже канонических коньяка и клопов! Тине, например, казалось, что она находится на грандиозных похоронах.
Название фильма – «Сердце президента» – тоже изрядно отдавало прозекторской. Хотя, судя по анонсу, трупов вскрывать в фильме не предполагалось. Просто некая ушлая парочка невзначай выяснила (так, мимоходом!), что еще во время своей знаменитой операции первый законно избранный президент всех россиян оказался на грани смерти, которая может наступить в любую минуту. А может и не наступить. Однако, чтобы не рисковать, не утратить власть, заработанную кровью и потом (чужими, но это не суть важно), семейство быстренько сыскало хорошо натасканного двойника, затолкало его в апартаменты, а чуть живой оригинал тайком импортировало в некое карманное королевство.
Жуть, словом. Двойники, двойники… Тридцать пять тысяч одних двойников!
Тина, которой делать было решительно нечего, прочла анонс раз восемьдесят – и все более исполнялась смутного раздражения. В конце концов она определила его причину. Дело было даже не в теме, навязшей в зубах. Тина, хоть тресни, не верила, что двое самых обычных людей, случайно брошенные в объятия друг другу превратностями судьбы, способны спасти Россию! А судя по аннотации, в конце фильма происходило именно это. Чтобы двое русских нашли и силы, и деньги, а главное – преодолели первейшее национальное свойство – лень… Сомнительно! По мнению Тины, общероссийский тридцатилетний период сидения сиднем еще не кончился, а потому фильм обещал быть недостоверным исторически и психологически.
Тина отвернулась от афиши. Ее уже не держали ноги, она перестала мотаться между кинотеатром и метро, как «челнок» между Россией и Турцией, и села на ограждение подземного перехода, безнадежно вглядываясь в мельтешение лиц.
Конечно, здесь были не только любители «жареных» киношек, но и вполне нормальные люди. Некоторые из них явно кого-то ждали. Высокая изящная блондинка, увешанная хорошенькими щеночками красного ирландского сеттера, ждала покупателей. Красивый энергичный мужик с волчьими ушами, похожий одновременно на Цезаря и Калигулу, но державший в руках почему-то не меч, а футляр виолончели, наверное, поджидал ту, которой он смог бы сыграть лирический пассаж для виолончели и сердца… Или вон тот невысокий худощавый парень в черной куртке, который непрестанно с кем-то переговаривался по сотовому телефону, впиваясь глазами в толпу, – он тоже ждал… Кого?
Тина от нечего делать, вдобавок подстегнутая нестандартными обстоятельствами жизни, ударилась немножко в детектив: он был милицейским опером и ждал преступника. Выслеживал его! Подстерегал! И при этом информировал по сотовому какого-то полковника с усталыми, но добрыми глазами о том, как идет операция.
А как она, интересно, идет? Тина отклеилась от парапета и прошла мимо приглянувшегося ей «опера», услышав обрывок фразы:
– …кинуть нас, как последних лохов! У меня просто руки чешутся пулю влепить!
Во рту сразу стало кисло. Эта лексика была ей уже слишком хорошо знакома. Никакой он, конечно, не «опер», а, пожалуй, киллер!
Тина разочарованно вернулась на парапет. Окинула местность взглядом профессионала. Нет, здесь никудышная диспозиция для заказного убийства. На стройплощадке, к примеру, или возле одинокого коммерческого ларька куда удобнее. Зато здесь убийце легко скрыться. Затерялся в людской массе, шмыгнул в метро – только его и видели.
Беглецу тоже удобно скрываться – такому, как она, например.
Тина даже согнулась, вдруг вспомнив, кто она, где и почему. Бесприютная, загнанная беглянка ждет чужого человека, который посулил ей приют…
Уж не случилось ли беды со Славиком? Тина ждет его два часа. Может быть, она что-нибудь перепутала? Не имелась ли в виду другая арбатская станция – их ведь три? Нет, «Художественный»-то один.
А вдруг на Славика напали те, кто ищет Тину?!
Ну, это уже мания преследования. Кому может прийти в голову, что она будет искать приюта у мачехи Валентина?!
Скорее, все проще. О господи, ну почему это ей раньше в голову не пришло?! Славик, конечно, уже был здесь – просто они с Тиной не узнали друг друга. Предположим, он испачкал свою знаменитую белую куртку – ну, кофе на нее вылил, например. Или зацепился, порвал… Оделся иначе в полной уверенности, что это не имеет особого значения, потому что он будет подходить ко всем сероглазым шатенкам, спрашивая: «Девушка, извините, вы не Тина?»
Возможно, и подходил. Но обошел своим вниманием странную фигуру, съежившуюся на парапете и увенчанную огненным ежиком нелепо стриженных волос…
Потоптался тут, потом плюнул – и поехал домой. Может быть, уже и доехал. И если Тина позвонит…
Она сорвалась с места и, вылавливая в кармане карточку, купленную еще на вокзале, бросилась к ряду грибков-автоматов.
Надо позвонить, извиниться. Может быть, Славик повторит приглашение. Больше-то ей некуда податься!
Тина набрала номер и взволнованно припала к трубке. Гудок, еще гудок… Как странно резонирует звук – такое впечатление, будто сигналы раздаются не только из трубки, но и за спиной.
Обернулась – а, вон в чем дело! Это зазвонил сотовый телефон «опера» (или «киллера»).
– Алло?
Он дома, дома!!!
– Славик! – завопила Тина и краем глаза заметила, как «киллер» («опер») сморщился и отвел трубку от уха: наверное, его собеседник тоже оказался криклив. – Слава богу!
Ее вдруг разобрал неуместный смех: Славик, слава богу… как в том анекдоте: «Карл Маркс и Фридрих Энгельс – это не муж и жена, а четыре разных человека, а Слава Капээсэс – вовсе не мужик».
На лице у «опера» выразилась досада: похоже, позвонивший его чем-то огорчил.
– Тина, что случилось? – почти испуганно спросил Славик. – Я там чуть ли не час отирался, возле этого «Сердца президента». Уж отчаялся и вернулся домой. Только ворвался – и ваш звонок. Вы что, перепутали что-нибудь?
– Да нет, я… – замялась Тина, не зная, как приступить к описанию своих метаморфоз, и отворачиваясь от «опера», которого, очевидно, очень разволновали телефонные переговоры, потому что по его лицу пробежала целая гамма чувств, свидетельствующая в основном о патологической жестокости. Смотреть на него было противно, вдобавок голос Славика резонировал так же странно, как до этого – гудок.
– Я просто забыла вам сказать…
– Что? – быстро, жадно спросил Славик, и Тина услыхала его настороженное дыхание. Похоже, что он так и замер у телефона.
Тина почему-то опять взглянула на своего соседа. Тот припал к трубке, ловя каждый звук.
Да нет, не может быть… этого быть не может!
– Славик, я вас ужасно плохо слышу, – как можно невнятнее проговорила она. – Тут что-то ужасно трещит. Сейчас перезвоню.
И нажала на рычаг прежде, чем Славик успел что-то сказать.
«Опер» смотрел на свой сотовый с таким видом, словно готов был немедленно сокрушить его зубами.
Тине вдруг стало смешно. Глупости! Такого совпадения небось не будет даже в супербоевике «Сердце президента»…
А проверить все-таки не мешает. Так, на всякий случай. Чтоб не думалось!
И набрала номер.
Славик схватил трубку посередине первого гудка. Зуммер соседского сотового прервался на полузвуке.
– Тина!.. – В голосе нескрываемое облегчение.
Напряженные складки на лице соседа мгновенно разгладились.
– Я и сам виноват, что мы не нашли друг друга, – размягченно каялся Славик. – Понимаете, допивал на ходу кофе – и облился. Спереди на куртке образовалось жуткое пятно. Ладно, думаю, мелочи. И тут зацепился за дверь! К пятну прибавилась така-ая прореха! Ну полное впечатление, что мне нанесли в грудь ножевое ранение и кровь уже запеклась!
Славик захихикал.
Человек с сотовым растянул губы в ухмылке.
– Пришлось переодеться. Напялил черную куртку, приехал. Искал вас, ждал…
«Ищу, жду», – мысленно поправила Тина, глядя на человека с сотовым телефоном, облаченного в черную куртку…
Приветливо улыбаясь невидимому собеседнику, он энергично махал рукой. В ответ на этот призывный жест распахнулась дверца черного «Гранд-Шевроле», нагло ставшего как раз под знаком «Стоянка запрещена», и два высоких молодчика подскочили к «оперу». Нет, пожалуй, все-таки к «киллеру»!
– Но как же я вас-то не нашел? – спросил он голосом Славика. – Волосы русые, глаза серые, джинсы…
– Да я эти арбатские станции перепутала, – сообщила Тина, изо всех сил вцепившись в край пластикового навеса.
Чтобы унять дрожь во всем теле. Чтобы не дать ей прорваться в голосе. Чтобы удержаться на месте, не сорваться с трусливым заячьим визгом, мгновенно выдав себя этим трем волкам, хищникам, правые лапы которых юркнули под куртки и застряли там, словно всех вдруг дружно одолела чесотка.
– Вообще-то, Славик, я сейчас возле Ленинки. Что дальше нам делать? Может, вы мне подскажете адрес, и я все-таки приеду сама?
Никто не знает, чего стоили ей эти спокойные интонации, этот тихий голос. Славик не должен понять, отчего «резонирует» его сотовый!
– Ни в коем случае! – резко выдохнул он. – Никуда не уходите! Никуда не уезжайте! Станьте на крыльце библиотеки, чтобы я вас сразу увидел! Выезжаю немедленно!
В трубке послышались гудки.
Человек в кожаной куртке сунул в карман сотовый, ассистенты перестали «чесаться», и все трое в мгновение ока очутились в «Гранд-Шевроле», который сорвался с места так стремительно, словно был не бегемотом, а легконогой газелью.
Бензиновое облачко коснулось лица Тины, и она бессильно привалилась головой к прохладному пластику.
Да… Москва-то, как выяснилось, не столь уж большой город! Скорее маленький. Настолько маленький, что Тине не сыскать в нем укрытия. Кто знает, где еще натыканы ловушки. Очевидно, в самых неожиданных местах. Ничего не скажешь, Виталий и его команда – головастые ребята! Еще ночью Тина и не представляла, что позвонит Людмиле Ивановне, а там уже ждала засада. Можно только ужасаться, представив себе судьбу родных Валентина… Наверное, такая же, как у сына. И та, что ждала бы Тину.