– Так и сделаем.
– И еще – капитан королевской гвардии. Он мне сильно должен, – усмехнулся Демьен.
Алесио был и с этим согласен. Так правильно.
Для отца Романа появление придворных дам с придворным же туалетом в руках оказалось логичным. Не хоронить же королеву абы в чем! В грязном и окровавленном платье… фу!
А вот что с ними явятся еще казначей, шут… вот этого он точно не ожидал.
– Эрры?
– Вы, наверное, не знаете, эрр Роман, но положено так. Протокол осмотра, – спокойно разъяснил капитан королевских гвардейцев. – Потом его копию в посольство отдадим, а то мало ли какие слухи пойдут!
Пойдут, конечно!
Эрр Роман подумал аж целых полсекунды и тут же согласился, и головой закивал!
– Да-да, конечно! Если положено, так и надо сделать, обязательно!
Это – НЕ королева. Сейчас тело можно осмотреть, описать… как он сам, дурак, не додумался?! И все это потом будет свидетельством против Иоанна и его подлога!
Так что…
– Дамы, давайте мы вам поможем, срежем эти лохмотья, потом опишем все, как положено, это ж убийство королевы, а не поваренка какого, мы все подпишем…
Дамы тоже плохо себе представляли, как надо хоронить убитую королеву и какие при этом надо производить действия. Но если сказано – осмотр, значит, осмотр.
И пошло-поехало.
И нога, длиной в полторы ладони и шириной в ладонь, с мозолями и сломанным мизинцем, и шрамы, и родинки – Алесио лично постарался, описал все, от и до, с присущей ему скрупулезностью, и волоски на руках-ногах, в протокол попало всё! К концу протокола он сильно подозревал, что это какая-то девка из публичного дома, были у нее характерные шрамы, такие остаются от особых клиентов.
Писал и молчал.
И остальные тоже молчали, разве что эрра Розабелла трещала без умолку о том, как ей не к лицу траур, но что ж поделать, обязана она его носить будет. А может, и нет, если его величество раньше женится…
В другой день треснул бы ее Алесио чем потяжелее, ну, или хотя бы проверяющих натравил, а сейчас и благодарен был. Потому что под этот треск не то что опись, что хочешь составить можно было. Хоть ты это несчастное тело вскрывай, никто и не заподозрит.
Под шумок и Колючка отвел в сторону священника.
– Святой отец, позвольте мне снять с души тяжесть?
– Слушаю тебя, чадо?
– Отец Роман, мне кажется, это не королева.
Священник, конечно, был неглуп. Но лица все же не удержал. Что-то проскользнуло… не королева, конечно! Судя по тому, что он увидел, это вообще какая-то девка с улицы. Когда ее раздели, особенно видно стало, и выходило так, что эта баба вообще рыжая… была, при жизни. Просто волосы ей покрасили черной краской и в порядок ее привели. Но разница между уличной девкой, да, скорее всего, именно этим и промышляла несчастная, и благородной эррой видна сразу. Тут и веснушки на коже, тут и отсутствие послеродовых следов, и высыпания, характерные для дурной болезни…
Если бы королеву осматривал кто-то из родных, кто-то, кто хорошо ее знает, никогда бы эту фальшивку за ее величество выдать не удалось. Но Иоанну было так выгодно.
Эрр Демьен смотрел внимательно.
– Святой отец, вы же пишете в Картен?
– Да, чадо.
А чего отрицать, дело-то житейское?
Пишет, поди, не напиши!
– Вы же и протокол этот отправите, верно?
– Да, эрр.
– Хорошо. Это хорошо.
Отец Роман подумал, что хорошо… сложное это слово.
Кто-то сомневается, что люди, подписавшие этот протокол, вызовут негодование его величества Иоанна? А потому…
– Эрр Демьен, я напишу его величеству Саймону. Не сомневаюсь, вы будете желанным гостем в Картене.
Рене медленно кивнул.
– Я на это надеялся. Спасибо, святой отец.
Мужчины поняли друг друга. Один предложил, второй подтвердил, и оба промолчат.
Пока – промолчат.
К утру все было закончено.
Алесио снял пять копий с описи, одну отдал Рене, вторую священнику, третью начальнику стражи, еще две оставил себе. Это все не просто так.
Это его величество что-то накрутил… он думает, что не попадется?
Зря, очень зря.
Теперь главное все сохранить в тайне. А дальше… дальше будет видно.
– Давайте, пока мы здесь, попробуем кое-что?
Мария вспомнила о важной вещи и озвучила ее поздно вечером, у костра. Анна уже спала, а вот им последнее время всем надо было меньше времени для сна. Сидели, полуночничали…
– Какой вещи? – тут же заинтересовался Феликс.
– Вот смотри. Тина, может, ты что-то знаешь. Когда мы превращаемся, одежда исчезает вместе с нами. И остальные предметы тоже.
– Да. Так всегда было.
– А вес или количество предметов, которые ты можешь перенести на себе чем-то ограничены?
Тина задумалась.
– Я слышала… нет, читала, давно… кольчуга, оружие. Это ведь много?
Мария кивнула.
Много.
Корона там и рядом не лежала, даже с побрякушками[24].
– Перенесенный вес должен быть больше или меньше массы тела?
– Меньше. И если он ненамного меньше, ты передвигаться почти не сможешь, – кивнула Тина.
– Поняла. А по объему есть ограничения?
– Это как?
– К примеру, доспех весил килограмм тридцать. А вот стол стоит в храме или, там, лавка. Они весят меньше. С ними превратиться можно?
Тина развела руками.
– Когда я превращаюсь, я могу переносить с собой вещи, которые на мне не надеты. Вот, как держава или скипетр. – Мария не стала скрывать такие мелочи. А зачем? Рано или поздно друзья это и сами узнают.
– Крупные?
– Не слишком крупные, – задумалась Мария. – Но тяжелые.
– А от чего это зависит?
Мария развела руками.
– Не знаю. Я искала в библиотеке, но возможностей у меня было мало, а соглядатаев много.
– Надо проверять самим, – решил Феликс.
Проверял он это достаточно своеобразно. Марии досталась роль наблюдателя и регистратора данных, потому что беременной женщине такое не надо. А всем остальным пришлось превращаться по нескольку десятков раз, в том числе и самому Феликсу.
Выяснилось, что превратиться с человеком может тот вес, который он в состоянии поднять. Именно как человек. Понятно, что змея много не поднимет или нетопырь… а вот муравей, если в него превращаться, может с собой и особняк тогда утянуть. Так что привязка шла к человеческому весу. Но чем этот вес крупнее, тем быстрее Мелисса превращалась обратно. Как она сама сказала: не могу, словно тянет что-то назад, как к ногам гири привязали…
И шла еще привязка к размеру.
То есть мешочек с золотом можно было положить в карман и превратиться с ним. А вот стол, даже если его взвалить на себя, превращаться не собирался, и чуть не придавил Тину. Хорошо, кошки ловкие, успела вывернуться.
Мария поняла так, что все завязано и на вес вещи, и на ее объем. Эх, сюда бы Архимеда, или Евклида, или еще какого прикладного математика, чтобы все посчитали, разобрались… да где там!
Все приходится самим, все на ощупь!
А ведь наверняка есть где-то библиотеки, только поди, залезь туда!
Нежная душа бухгалтера просто ныла и требовала строгого учета, контроля и систематизации. Вот, будет у нее время, сама займется!
– Эрр Бустон, вы арестованы!
Виталис аж светился от счастья.
Димас медленно встал из-за стола.
– Я? Арестован?
– Вы заключаетесь под стражу, как убийца ее величества.
Может, обвини Эрсон Димаса в воровстве, казнокрадстве, пренебрежении государственными интересами – в чем-то таком, в чем он и правда был замешан, Димас не растерялся бы. Но – убийство королевы?
Димас как стоял, так и стоял, пока его стражники не схватили, не завернули руки за спину. И только тогда…
– Нет! Я не убивал!
– И сыночка его тоже захватите, – довольно ухмыльнулся Виталис.
– НЕТ!!!
Все было бесполезно. Ладиса Бустона уже волокли в тюрьму, поддавая коленом под тощий мальчишеский зад для скорости. И всем были безразличны крики его отца.
– Ваше величество!!! Умоляю вас!!!
Иоанн был занят. В этот момент он обхаживал Диану Эрсон, решив, что наследник – не вошь, с одного раза не заводится. Надо бы еще добавить, для верности и приятности.
Диана жеманилась и стонала, что у нее все болит, но постепенно уступала натиску, так что Иоанну точно было не до Бустона.
Пусть его!
Если бы он не мешал разводу, давно у Иоанна уже сын был бы. Или два. Так что Иоанну даже жалко не было. Впереди еще похороны. И Саймону написать надо.
Но это потом, а пока…
– Дианочка, ты мое чудо…
Похороны королевы были скомканными и быстрыми. Внебрачного сына короля и то хоронили более помпезно и вычурно. Но – Иоанн распорядился.
Несколько молитв, и вот, гроб, накрытый золотой парчой, опускается в склеп. И все расходятся.
Его величество отправился к себе в покои.
Неприятно было на душе у Иоанна, пасмурно. Тоскливо так… сами подумайте, ввязался он в авантюру, а что дальше будет? Что он король, это ясно!
Но…
И на короля своя сила найдется, и есть границы, которые лучше не переступать. И сколько ни тверди себе, что это Мария виновата, что она сама спровоцировала, что он хотел, как лучше…
Хотел, да не успел.
Ладно!
Теперь уж чего крутить? Теперь надо до конца драться.
Итак, жена умерла и похоронена, Дианочка в боевой готовности, свадьбу надо сыграть как можно скорее. А года через два на Виталиса Эрсона упадет что-то тяжелое.
Или его переедет что-то твердое.
Иоанну будет очень не хватать канцлера.
Саймон даже удивился, когда вскрыл письмо. С чего бы это Феликс писал ему – ТАК? Можно бы и голубиной почтой обойтись, но если уж мальчишка решился рисковать…
Кому-то другому письмо показалось бы сборником благоглупостей, но Саймон просто достал из стола решетку, наложил ее на лист и принялся читать слова в окошках