– Что это за корабль? – прозвучал чей-то вопрос.
– «Ворон». Из этих… из дерековских, – мрачно отозвался боцман.
Радоваться тут было нечему. «Кокетка» была легче и подвижнее, но «Ворон» больше, массивнее, вместительнее… а ветер-то как раз и не благоприятствует. При хорошем попутном ветре «Кокетку» тут и не увидели бы, но на тех ошметочках, которые были сейчас – нет, не развернешься, догонят.
И догонят, и на абордаж возьмут, и – всё.
Справиться с пиратами? Вряд ли получится?
– Что это? – Рэн тоже вышел на палубу, равно, как и Изао.
Бертран отирался рядом, последнее время он вообще прилип к шагренцам. Моряки, конечно, тоже интересные, но для Бертрана все-таки уже не то. Подросток и сам не понимал, сколько места в его жизни занимают книги. Возможность читать, учиться, развиваться, отними ее – и начнется ад на земле!
Бертрану было попросту скучно на корабле.
Тяжелая работа, монотонная и в чем-то уже не слишком интересная, подай, принеси, пошел вон, моряки, которые хоть и были хорошими людьми… да никто ж и не спорит! Хорошими, добрыми, умными, но ску-учными! Вот о чем было с ними разговаривать Бертрану? Моряцкие байки слушать?
Так он уже на пятой начал понимать, где ему врут, и стало скучно.
Про баб говорить? Про кабаки?
Можно, и послушать можно, и даже не один раз послушать, но скучно же! Ску-учно!
Бертрану надо было и на отвлеченные темы поговорить, и что-то новенькое узнать, а тут – шагренцы! И язык подучить можно, и стихи послушать, и самому что-то почитать, и о философии поговорить, и об укладе Шагрена! Если время есть, конечно!
Шагренцы были благодарны за спасение, а потому старались помочь, где могли. Боцман уж поглядывал на них с одобрением, матросы-то они хорошие, и море чуют, жаль, не задержатся они на корабле. Проезд до Эрланда отработают и сойдут.
Команды-то Рэн понимал, да и что там тех команд на корабле? Половина матерщины. А вот беседовать было пока сложно.
– Это пираты, – пояснил Бертран. В смерть ему все равно не верилось, так что мальчишка добавил со всем щенячьим равнодушием: – Если они нас догонят, придется драться. А капитан боится, что мы проиграем.
Рэн и Изао переглянулись.
И посмотрели на корабль противника уже совсем другими глазами.
Пираты…
Страшный противник?
А вот тут позвольте вас поправить. Они не страшный, не опытный, и до любого из чернозубых им далеко. Это не воины, это убийцы, привыкшие резать раненых, беззащитных, привыкшие нападать большинством. Да, они не боятся крови и смерти, но ведь пиратов никто специально не тренирует. Не учит, не делает из них непобедимых бойцов.
Это не волки, а шакалы.
Могут ли они быть проблемой?
Безусловно, но не для тигров.
– Кажется, у нас нет выбора, – вздохнул Рэн.
– Я с тобой, командир, – Изао вообще предпочитал молчать, а не делать.
– Надо сходить к капитану, – согласился Рэн. И кивнул Бертрану. – Идем с нами. Будешь переводить.
Два раза мальчишку просить и не пришлось! Такое приключение!
Пойдем с нами? Да вздумай шагренцы без него обойтись, его бы к мачте пришлось привязать, чтобы следом не увязался!
– Чего надо?
Любезности в голосе капитана не было.
Рэн поднял глаза на мужчину, и что-то такое оказалось в его взгляде, что капитан поежился и не стал спорить. Что-то…
Он и слова такого подобрать бы не сумел. Знал только, что этому человеку надо подчиниться.
– Вы сходитесь. Потом будет драка.
– Да, – капитан был краток, ему нужно было следить за маневрами врага.
– Пустите нас вперед. Мы положим треть пиратов, – спокойно сказал Рэн. – Если первыми придем к ним, я смогу.
Капитан даже рот раскрыл от удивления. Правда, тут же закрыл его и выругался. Вот еще – удивляться! Он тут что, эрра на выданье, что ли?
– Треть? Брешешь!
Рэн молчал и смотрел.
– Треть?
– Мы за клинками. Сделайте все, чтобы дать нам шанс, – разлепил губы Рэн. – Бертран знает, кто такие чернозубые, он расскажет.
Шагренцы развернулись – и отправились к себе. Хорошо, что они все забрали из шлюпок. Конечно, плохо, что они здесь без кольчуг, и кожаную куртку снять придется, им сейчас скорость и подвижность важнее всего. Но зато у них есть по десятку метательных ножей. И мечи можно смазать ядом горной змеи, пока еще есть возможность. Надо осторожно, чтобы не отравиться самим, но не в первый раз!
Несколько минут у них есть. А потом…
Потом пусть Многоликий бросит кости!
Капитан посмотрел на палубу рядом с собой. Чернозубые на ней уже не стояли, доски молчали, оставалось только спросить у юнги:
– Это что такое было?
Бертран выдохнул.
Вот, сейчас… не зря же он хотел стать священником! И голос его не дрогнул, и лицо было спокойным, когда он посмотрел на капитана. Никакого мальчишеского восторга, он тут неуместен.
– Рэн Тори – чернозубый. И его товарищи тоже. Это элитная гвардия, ночные тени, считается, что один чернозубый стоит сорока врагов. Может, и больше, но сорок – было.
– Чернозубый?
– Они чернят себе зубы, чтобы не выдать себя даже бликом во тьме. Они приходят ночью, как тьма, и неотвратимы, как смерть.
– Тьфу…
– Они действительно очень хорошие воины, капитан. И потом, что вы теряете?
Вопрос был задан вовремя. Действительно, что теряет капитан? Да ничего! Если он ничего не сделает, их просто возьмут на абордаж, и начнется резня. А если сделает… шанс?
Хлипкий и слабый, но все же шанс есть! Надо попытаться!
– Ладно. Скоро они придут? Сходи, спроси…
Бертран умчался к шагренцам, а капитан безнадежно махнул рукой.
Не выдержать им против пиратов, не тот опыт. Но хоть как-то драться, а не помирать, как овца на бойне!
– Думаешь, польза будет?
Подошедший неслышно, как кошка, боцман озвучил вопрос, который задавал себе и капитан. Поможет ли?
Мужчина махнул рукой.
– Точно не помешает. Не знаю, какие уж они там воины, но может, хоть кого с собой заберут? Пусть сражаются, так легче.
Боцман согласно кивнул.
– Да. Пойду, скажу ребятам, пусть берут оружие и ждут. И крюки?
– Да. В одном шагренцы правы, у нас есть шанс, только если мы нападем сами. Первые.
Боцман кивнул и ушел.
Капитан, прищурившись, посмотрел на «Ворона», который догонял их. Медленно, неуклонно.
Проклятые пираты!
– Вы скоро будете? – Бертран влетел, как раз когда шагренцы смазывали ядом клинки.
Изао зашипел на него:
– Тишшшшше!
– Это яд, – пояснил Рэн, видя, как резко остановился мальчишка, едва через голову не перевернулся. – Редкий, мы больше такого не найдем.
– Яд, ага. А скоро вы? Капитан спрашивает.
– Скажи, пусть десять минут продержится. И мы придем.
Бертран кивнул и умчался.
Рэн аккуратно закрыл яд, убрал в сумку, собрал вещи. Может, в последний раз. А может, и нет. Рука коснулась алого камня под одеждой.
Не выполнить приказ императора – позор. Он обязан сделать все, чтобы найти человека, отмеченного милостью Многоликого, но для начала надо выжить. Вплавь от пиратов не уйдешь, на лодке не уплывешь. Только отбиться.
Рэн опустился в привычную позу, сложил руки на коленях, прикрыл глаза.
Вот эта минута у него есть.
Вдох, потом выдох, зернышко тепла рождается в средоточии, раскрывается, расходится волной по всему телу. И Рэн уже спокойно открывает глаза.
Он не боится боя.
Он сегодня не умрет.
Два корабля сходились.
«Кокетка» была чуточку легче, «Ворон» тяжелее и массивнее, да и катапульт у него было больше, но первый же выстрел «Кокетки» оказался удачным – она разнесла в щепки одну из мачт «Ворона», и тот дрогнул, рыскнул, управления он не потерял, но с курса на несколько секунд сбился – и их хватило, чтобы его первый залп прошел мимо. Разве что мачту «Кокетке» оцарапало слегка и парус один порвало. Еще один камень упал в воду.
«Кокетка» тем временем оправдывала свое название. С легкостью записной кокетки она развернулась чуть ли не на месте и направилась назад, к «Ворону». Прежде чем там успели зарядить катапульты и нацелить их, корабли уже оказались рядом.
И снова – выстрел!
Только на этот раз «Кокетке» сбило напрочь мачту, но было уже безнадежно поздно что-то менять. Корабли уже сблизились так, как это надо было именно «Кокетке».
– Беееееейте иииииих! – взвыл Бертран.
На него никто не обратил внимания. Сказали ему – брысь, ну так это ДО боя, а когда уже началось, тут не до всяких сопляков.
Вот, уже чуть-чуть, ну же, еще буквально пару метров…
Абордажные крючья взлетели в воздух и впились в борта судна. Послышался хряск дерева, и, прежде чем пираты опомнились, матросы «Кокетки» кинулись вперед.
Безумие?
Но загнанная в угол мышь частенько кидается вперед, на кошку, и может серьезно укусить. А у «Кокетки» и выбора-то другого не было.
Или нападут они – или на них, но если они атакуют, то драться будут на палубе чужого судна. Их корабль уцелеет…
Рэн и Изао шли в первых рядах.
Какое к ним имеет отношение эта схватка?
Да помилуйте, никакого, одни круглоглазые режут других! И пусть бы они все друг друга переубивали, мир чище будет, только вот… Рэн тоже находится на борту «Кокетки», и деться ему некуда. Что – пираты его пощадят, потому что он с Шагрена?
Как же, жди!
Может, еще и поиздеваются специально!
Так что выбора нет, драться и только драться. И мужчины наглядно показывали, почему чернозубых считают элитой. Они резали пиратский строй, как нож – мягкий сыр, мечи и кинжалы в их руках не останавливались ни на секунду. Это не лес, и хитростей тут не будет, просто бой накатом, валом, стенка на стенку, а это чернозубые отлично умели!
Случись то памятное сражение в лесу не среди деревьев, а где-то на поле, и никто из охотников не ушел бы. Но лес…
Лес для чернозубых был врагом, именно он был виноват в их поражении. А вот палуба… это обыденно, это привычно, на кораблях шагренцы воевать умели. И сражаться тоже.