Винс спал.
Он отчетливо понимал, что спит, он знал, кто он и где находится. И в то же время…
Он видел себя, лежащего на перине в палатке, словно со стороны. Ну… симпатичный мужчина, средних лет. А что лысина начинает проявляться, так это мелочи, надо будет вон ту прядку зачесать назад. И животик его не портит. Наоборот, солидности придает.
А вот мальчишка, который склонился над Винсом и разглядывал его, точно так не считал.
Симпатичный мальчишка, кстати, Винсу такие и нравились. Чтобы с характером, дерзкие, чтобы глаза сверкали… ласка и нежность ему тоже были по душе… Жаль, Тома ревнует!
И этого мальчишку тоже ревновал бы, хотя и глупо, все равно Тома для Винса главный, а остальное – так, мелочи!
Мальчишка, словно почувствовав его взгляд, развернулся. На живом лице отобразилось отвращение.
– Ну и дрянь же ты!
– Я?! – искренне возмутился Винс. – Я?!
Мальчишка сморщил нос.
– А кто ж еще? И ведь сам не понимаешь, насколько ты омерзителен… ну коли так, то и не жалей потом!
– А ну, иди сюда, паршивец! – разозлился во сне Винс. – Я тебе сейчас уши оборву!
Мальчишка насмешливо фыркнул.
– Сам иди…
И такой адрес прибавил, что Винсу даже любопытно стало. Так изощренно его даже в портовых кабаках не посылали.
Винс хотел мелкого пакостника схватить, сделал шаг вперед – и почувствовал, что летит.
Летит куда-то в черную глубину, и было там так жутко, что мужчина заорал от страха.
И проснулся.
Все было в порядке.
Лежал он себе в палатке, как и прежде. Ну а что не только обмочился, но и обгадился от страха…
Он об этом никому не расскажет! А значит, ничего и не было! Вот!
До двери они дошли к середине дня. Вымотались жутко, устали… Клис утверждал, что с каждым шагом ему все противнее. Если вначале это было как тихий скрежет, то сейчас он ежеминутно морщился, встряхивался, прикрывал руками уши, но это не помогало. Что бы это ни было, оно было внутри самого Клиса.
Не снаружи.
Винсу и самому было неприятно, но он старался не показывать вида. Решительно командовал, распоряжался и каждую минуту чувствовал спиной чей-то взгляд. Как будто… как будто у него на спине мишень нарисована, и кто-то сейчас взвел тетиву арбалета. И выстрелит ведь.
Он старался не оборачиваться каждые две минуты, не чесаться, не ерзать… все бесполезно!
Ледяной взгляд уперся в точку между лопатками, и было это жутко. Сверлило, тянуло…
Кажется, понимал его только Клис. Остальные же… люди сюда не лезли, а измененные были достаточно сильными, но тупыми. Делали, что им приказано, и молчали. Взрыкивали иногда разве что…
Дверь была обычной, деревянной, окованной металлическими полосами. Полусгнившей от времени и подземельной сырости. Сейчас-то некому было приглядывать и ухаживать…
Ее быстро разнесли в щепки кирками и ломиками, и Клис шагнул вперед.
– Тут!
Впрочем, Винс и сам уже это понял.
Тут, конечно, где же еще? Именно здесь!
Комната, небольшая, заставленная сундуками вдоль стен. И Клис, который безошибочно направился к одному из сундуков. Самому ближнему к двери, с левой стороны.
– Вот…
Винс кивнул измененному, и тот снес крышку ломиком.
– Многоликий!
Все же золото, когда оно россыпью, когда много, оказывает какое-то гипнотическое действие. В сундуке россыпью лежали золотые монеты. А сверху, словно брошенный в последний момент, притаился алый камень в простой оправе.
Алый, словно капля крови.
Клис сделал шаг назад.
– Я… он…
Винс кивнул ему.
– Отойди еще на пару шагов. Тебе этого трогать не надо!
Клис и не собирался. Его от одного вида камня скручивало, а уж что будет от прикосновения? Проверять не хотелось, в его жизни и так хватает боли. Клис был уверен, что через сутки или двое он точно свалится с приступом. Будет скручиваться в комок, скулить и выть. После всего, что он тут почувствовал… бррррр!
Винс наклонился и подхватил камень из сундука. И накинул цепочку себе на шею, чтобы не потерять.
Проблеснуло яркой алой вспышкой. Такой неожиданной в полумраке, что Клис зажмурился. По его чувствительным глазам как лопатой ударило.
Когда же он открыл их…
– Ой, мама…
Посреди комнаты стояло крупное животное. Пятнистое, с гребнем и очень гадкого вида. Он такое и не видел никогда в своей жизни. А потом оно молча прыгнуло вперед[28].
Клис погиб первым. Вслед за ним гиена напала на других измененных. А потом, нажравшись, направилась к выходу из замка.
Что ей тут делать?
Надо куда-нибудь в логово, отлежаться, переварить добычу – и снова на промысел.
Воля Многоликого была выражена четко. Если разум человека и оставался неприкосновенным где-то глубоко внутри гиены, вряд ли его можно было пробудить в ближайшее время. А потом и будить нечего станет.
Животное выбралось из замка, взвыло на прощание и удрало в лес.
Люди долго не решались спуститься в подземелье. Почти сутки.
Потом, когда у них убили трех лошадей (гиены воздухом не питаются, а тут отличная добыча рядом), они все же отважились пойти внутрь. Сейчас это было легче сделать.
И найти в потайной комнате и тела измененных, которые вынесли наружу, и сундуки.
Их тоже кое-как вынесли наружу, погрузили на телеги и решили двигаться обратно. Что там произошло внизу, как дело было – они не знают. Пусть начальство разбирается.
Им приказали не лезть и ждать? Вот они так и делали. Что еще вам угодно?
Они все привезли!
Кроме… да-да, кроме того самого алого камня.
Когда Винс превращался, камень был на нем. И воля Многоликого слила камень с человеком в единое существо. Так же, как в свое время превратилась Мария. Только там было благословение, а здесь?
Многоликий на такие вопросы отвечать точно не собирался.
Людям тоже было все равно. Они свое дело сделали, они все привезли, а где уж там брат Винс, что с ним… если жив – объявится. А если нет…
Сказать по правде, оно и к лучшему!
Туда этой мрази и дорога!
Еще бы король никого не казнил, и вовсе хорошо было. Но их-то и не за что. Караван двигался обратно, в Атрею.
Дурой Эсси не была и понимала, что железо надо ковать не когда тебе хочется, а когда оно горячо. Так и сделала, пришла к дяде сразу же, как ее любимый мужчина приехал.
Да, Эсмеральда точно знала, она не так хороша, как Диана, не так очаровательна, и вообще… за ней и приданого-то особо не дадут, только то, что дядя пообещал. Вот и надо ему напомнить.
И Питеру сказать.
Жених Эсмеральды, Питер Орвален, был ее другом с детства. Его земли соседствовали с поместьем, в котором воспитывалась девочка, возраст у них был примерно одинаковый, а остальное…
Дело техники.
Сначала парню было приятно ее восхищение, а потом он и о свадьбе задумался. А почему нет?
Только вот приданое, но и этот вопрос Эсси почти решила, а потому эрр Эрсон с неудовольствием оторвался от бумаг и смотрел теперь на племянницу.
– Что случилось, Эсси?
– Дядя, я хочу получить обещанное.
– Да? – дураком Виталис не был, и причину угадал сразу. – Замуж собралась?
Эсси вздрогнула, но не отступила.
– Да, дядя. Мой жених ждет внизу, это эрр Орвален.
– Не помню такого…
– Он из провинциальных эрров, дядя.
– Вот даже как? И тебя это устроит?
– Что именно? – сейчас Эсмеральду и боевые слоны бы с места не снесли. Речь о ее будущем!
– Провинция, скука…
– Дядя, я никогда не мечтала жить при дворе. Да и не красавица я, как Диана, и такое уж громадное приданое вы мне не выделите. Надо брать, что дают.
– Я мог бы поискать тебе мужа получше.
А заодно и связи семьи с кем-то укрепить. Эрсоны сейчас на коне, надо союзниками прирастать.
Эсси качнула головой.
– Дядя, вы мне обещали.
Спорить было сложно. Эсси, где таской, где лаской, дотащила Дианочку до свадьбы, а Виталис ей так и обещал. После Дианы он выдаст ее замуж и даст хорошее приданое. Правда, предполагалось, что жениха он еще поищет, но Эсси выглядит решительно…
Дураком Виталис не был, и когда стоит отступить – знал.
Может он сейчас надавить, прогнать этого Орвалена, может выдать Эсси замуж своей волей, но… надо ли? Она ведь все правильно сказала, и кое о каких Дианочкиных грешках она тоже знает… стоит ли такое держать рядом – или пусть лучше едет подальше?
– Зови своего избранника сюда. Поговорим.
– Да, дядя.
За Питера Эсси не боялась. Это кажется, что он такой тихий и скромный, а если до дела дойдет, Питер тоже упереться может, характера у него хватает.
Долго ждать Виталису не пришлось, и пяти минут не прошло, так что не сговаривались.
Что ж…
Вот, стоит перед ним молодой человек. Невзрачный такой, худощавый… неприметный. В толпе увидишь – мимо пройдешь. И Эсси держит за руку.
Хорошо держит, твердо.
– Эрр Эрсон.
И голос не дрожит.
– Эрр Орвален. Хочешь мою племянницу в жены, эрр?
– Хочу.
– А об условиях тебе Эсси сказала?
– О каких именно?
– Приданое я за ней дам, все верно. Но запишу его на племянницу, в семье всякое бывает, а она с детьми на улице оказаться не должна. Будет у нее кусок земли, будут и деньги, но у нее. И все это прописано будет.
Питер пожал плечами.
– Земля лишней не будет, эрр, деньги тоже. Но жену я обеспечить смогу, и детей родим – вырастим, когда на то будет воля богов. Вы тогда пропишите, что деньги Эсси потом детям в приданое пойдут, так оно и удобнее будет?
– Такой бескорыстный?
– Не то чтобы, эрр… Эсси и сама по себе золото, ну и что-то она в приданое принесет, найдем, как распорядиться.
Это Виталису понравилось. Не бессребреник, но и не выжига, так, нечто среднее. Обычный человек, как и мы все, на земле живущий…