– Что случилось?!
– Пираты, мой адмирал!
– Где?
– Север-северо-восток.
Рикардо подумал, что спать ему все равно не придется. А коли так…
– Готовьтесь к выступлению, передайте на остальные корабли, идем к маякам.
Пока он еще адмирал. И флот будет защищать берега Эрланда. А потом?
Неважно!
Мария поила Клару горячим вином.
Девочка плакала и вздыхала. Как-то оно само получилось, когда они костер разводили, когда было, что делать, она еще держалась, а вот потом…
Потом она как-то и расклеилась, когда Мария протянула ей горячую картофелину, погладила по голове, совершенно материнским жестом… жестом, которого она так и не дождалась от родной матери. Не любила Ребекка детей, что теперь поделаешь. Не любила, но все же выбрала не себя, а их. В последний момент, в самый последний…
Это Клара и выплакивала в плечо Марии. Женщина гладила ее по волосам, успокаивала.
– Я бы тоже так поступила ради своей дочери. Все правильно, детка, ты мне поверь. Случись что с вами, твоей матери стократ больнее было бы.
– Правда?
– Чистая, – Мария не лгала, и это понимали все присутствующие. Она бы и правда отдала свою жизнь ради дочери.
Анны?
Или той, оставшейся в другом мире?
Это уже не так важно… Мария слишком влилась и в эту шкурку, и в эту жизнь. Ее дом, ее Анна, ее дочь. И все правильно.
И вот эту девчушку жалко. Мать у нее, не тем будь помянута, стерва была. Но ведь детей спасала! И что с этим делать?
И Тим, вон, прижался поближе к Тине, и Феликс смотрит вопросительно.
– Может, я слетаю? Посмотрю?
Мария кивнула.
– Делай.
Белый нетопырь медленно взмыл в воздух.
Обычное животное уже не могло бы летать, оно бы просто ничего не видело, но двуипостасные устроены иначе. И Феликс летел.
Мария покрепче прижала к себе Клару.
– Мы вернемся, как только уйдут пираты. И постараемся всем помочь.
Только вот не всем понадобится помощь.
Об этом Мария не сказала, да и что толку? Клара и сама дурой не была. И ревела в три ручья, понимая, что жизнь меняется. И им повезло…
А могло бы и не повезти. Потому что пираты. И Феликс мог бы вообще не прийти, что ему до чужих? Да еще таких, которые сильно с ними поссорились? Она ведь помнит, как мать орала и билась в истерике…
А им все равно помогли.
И слезы лились и лились, и Анна смотрела с пониманием и состраданием, и от того было еще больнее… Ох, мама…
– Я не уйду без Стоунов!
Дерек сверкал глазами, как раненый тигр.
Цель была так близко, а что теперь?
– Капитан, время уже к рассвету!
– Я тут все дотла спалю, но без них не уйду!
– Спалить – дело нехитрое, – отмахнулся Осьминог. Он свое дело сделал и был доволен, как сытый клещ, насосавшийся крови. – Может, человек десять оставим, а завтра заберем с добычей? Поди, когда мы уйдем, они все и вылезут?
Дерек задумался ненадолго и кивнул.
– Сам останусь!
– Капитан!
– А вы меня заберете ночью… пошли, шлюпку припрячем. Нас заберете! Понял?!
Осьминог кивнул.
Что ж не понять, заберет, конечно. Он и сам по себе был неплох, но вот… не шли за ним люди. За Дереком шли, а за ним нет. Заберет он капитана, конечно, куда ж он денется?
Дерек уже расстелил карту и показывал Осьминогу подходящий мыс. Как раз чтобы и от ветра прикрывал, и от чужих глаз…
– Хорошо, капитан. Сделаю.
– Идите.
Дерек и еще десять человек собирались укрыться в дюнах. Там они спокойно отсидятся днем, отоспятся, часовых выставят, а ночью как раз и наведаются еще раз в поместье. Там их ждать не будут, это уж точно, а дети и вылезти могут. И в этот раз Дерек их не упустит!
Феликс вернулся быстро.
– Корабли уходят.
– Пираты?
– Все ушли.
Феликс видел, как погрузились пираты на первый корабль, на второй… до отчаливания третьего он задерживаться не стал, грузятся же! Чего еще надо?
И уйдут, конечно.
Чего им тут задерживаться? Налетели, пограбили, хорошо еще поместье не подожгли, возвращаться можно. Стоило бы задержаться, но Феликс просто боялся. Не слишком-то он похож на чайку, а день наступает, светло уже, увидят его – поди, с чайкой не перепутают, а то и подстрелят! Ни к чему!
– Тогда осторожно собираемся обратно? – поинтересовалась Мария.
Приказывать ей не хотелось, Феликс это все лучше знает. А она лучше умного совета послушается.
– Можно, – кивнул Феликс. – Сначала мы, наверное, в поместье, а потом уже и к себе? Эрра?
– Да, – кивнула Мария.
Больше всего ей сейчас хотелось оказаться дома, в их маленьком коттедже. И чтобы камин горел, и чтобы тишина и спокойствие, и никуда не идти…
Было у нее подозрение, что спокойное время закончилось.
В поместье стоял стон и плач, вой и скрежет зубовный. Других слов Мария как-то и найти не смогла.
А потом увидела ЭТО.
Побелела, как полотно, и мысленно поблагодарила Америку, мать ее. За голливудскую закалку.
Любой человек, который смотрел голливудские фильмы, теперь может не бояться крови, смерти и извращений. Там их столько было на экране, что в жизни как-то и спокойнее уже все воспринимаешь.
Ну, люди.
Лежат, накрывают их занавесками – видимо, чем нашли, на скорую руку. И ткань обмякает, принимая форму мертвого тела, кое-где пропитывается бурыми пятнами, расцвечивается грязью…
Рядом священник, читает молитвы… его пираты не тронули?
В церкви отсиделся?
Потом Мария узнала, что была недалека от истины. Когда в поместье закричали, храбрый отче схватил самое ценное, что было под рукой, два подсвечника и кадило, да и прыгнул в специальный погреб. Тем и спасся, когда пираты решительно грабили церковь.
Ничего особо страшного для человека двадцать первого века, если не считать запаха. Кровь, грязь, дерьмо, что-то сложноопределимое, но отвратительное самим своим существованием…
Такого быть не должно.
Нельзя так поступать с людьми!
Нельзя, если ты считаешь себя человеком. Только вот кем себя считал Осьминог? И являются ли людьми те, кто живут чужой болью и смертью?
Исс Теос Шент был прибит к двери поместья.
Пираты распяли его прямо на резной и красивой дубовой входной двери, на одной из ее створок, пробив ему руки и ноги чем-то вроде металлических костылей. И чтобы он точно не сорвался – живот и грудь.
Кровь не текла, но всем было ясно, стоит начать вытаскивать все это – и мужчина умрет. Или от кровотечения, или от болевого шока, впрочем, он все равно умрет. Это приговор здесь и сейчас, в отсутствие антибиотиков и операционной с хорошими хирургами. Это понимали все, даже исс Шент, и все же он пытался распоряжаться.
Глаза у него были странные, с расширенными зрачками. Явно что-то дали, чтобы от боли сразу не умер…
– Где эрры Стоун?! Ищите их! И дверь снимите с петель, только на землю не кладите, прислоните к чему-нибудь так, чтобы я все видел. В доме еще кто-то остался?
– Исс Шент!
Феликс сделал шаг вперед, так, чтобы Теос его увидел. Голову мужчина кое-как поворачивать мог, вот и скосил глаза. И увидел.
– Клара! Тим! Слава богам!!!
– С ними все в порядке, – кивнул Феликс. – А эрра Стоун?
Исс Шент только глубоко вздохнул. Кажется, даже это причиняло ему боль, потому что мужчина скривился, но сознания не потерял.
– Там…
Скосил глаза, показывая на что-то, лежащее отдельно.
Клара медленно осела на землю.
Засуетились люди, зашумели… исс Шент опустил глаза.
– Я не смог… не справился. Простите.
Мария только вздохнула. Это ж надо – так! Раненый, измученный, умирающий, а думает не о себе! О людях переживает! И о том, что доверия не оправдал!
Слов у нее нет!
Да чтоб этим пиратам… сволочи! Такого человека загубили… лучше б они тут все оптом передохли, чем один Шент! Да и остальных жалко. Им уже не помочь, а тут…
Точно, сволочи!
На груди, словно желая что-то сказать, нагрелся камень Многоликого. Мария привычно прикрыла его ладонью.
А если?!.
– Тина!
Травница, которая уже осматривала кого-то раненого, себя ждать не заставила. Подбежала, тревожно принюхалась.
– Что-то не так? Ребенок?
– Нет, со мной все в порядке. С ребенком тоже.
– Уже хорошо. А что тогда?
Мария ухватила ее за плечо, заставляя придвинуться вплотную. И тихо-тихо поинтересовалась:
– А если его в животное обернуть? Раны заживут?
Тина посмотрела на Шента. На Марию. Опять на Шента. Задумалась.
– Не знаю. Вроде как случаи бывали, когда на поле боя перекидывались, от боли, гнева, ярости…
– И раны у них заживали?
– Те, что были ДО оборота – вроде как да. А те, что получены после оборота, уже нет. Но точных данных не сохранилось, сама понимаешь.
– Может, попробовать?
Тина пожала плечами.
– При самом худшем раскладе он ничего не теряет. День-два жуткой боли разве что. Поговори с ним?
Мария кивнула. И подозвала Феликса, посоветоваться.
Она ждала протестов, возмущения, ругательств, но Феликс только задумался.
– А может, и стоит?
– Да? – теперь настало время удивляться Марии.
Камень приятно согревал грудь под платьем, так что… может, и получится? Но почему вдруг соглашается Феликс? Он-то должен быть против?
– И человек хороший… может оказаться полезным, он же гениальный управляющий, с такого захолустья доход получать, это как исхитряться надо? – пояснил Феликс. – И жалко его, и… мало ли что потом будет? Может, и с кем другим получится? Мало ли кто?
– А-а… – поняла Мария.
Тут-то все равно умирать! Получится? Хорошо. Нет? Ну и… выбора тоже нет.
– Ты с Шентом поговоришь?
– Сейчас я все организую, – кивнул Феликс.
Подошел к управляющему и быстро заговорил с ним. Исс Шент внимательно слушал, потом прикрыл глаза, явно соглашаясь.