Я изобразила на лице удивление:
– Я не против, – сказала я. – Если, конечно, у тебя нет больше никаких очень важных дел. В ином случае, я нашла тут кое-что интересное, и…
– Мне бы очень хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда, – вдруг совершенно искренне признался Кондор. – Лучше дома, под кроватью, откуда меня не достанут, – добавил он с недоброй усмешкой. – И не заставят делать то, о чем сами не имеют никакого представления.
Он замолчал, ожидая чего-то. Я лишь пожала плечами.
– Как там Бриджет? – спросила я. – Голова больше не болит? То есть, я не сомневаюсь, что после твоей помощи уже не болит, но на твоем месте я бы посоветовала держать ее в комнате, где есть, чем дышать. Просиди я полдня в таком сумраке, у меня бы не только башка разболелась.
Кондор усмехнулся и провел рукой по волосам. Жуткое напряжение, которое сквозило в его жестах и позе, наконец, немного отступило. Я почувствовала, что меня тоже отпускает, и сделала шаг вперед.
– Это все ты, – сказал Кондор, наблюдая за мной со странной сосредоточенностью.
– Скажи, что я еще и в этом виновата, – фыркнула я и скрестила руки на груди.
– Хорошо, не ты, а ваши общие воспоминания, – кивнул он с извиняющейся полуулыбкой. – Я думаю, что она пытается вспомнить, кто ты такая, у нее, конечно, не получается… а дальше – сама знаешь, что происходит.
– Ага, – сказала я. – Хорошо помню.
– Что-то блокирует ее память, – Кондор оторвался от кресла и отряхнул рукава сюртука. – В том числе поэтому мне все еще не удалось эту память восстановить. И, к сожалению, я даже не могу с уверенностью сказать, когда именно все пошло не так. Со всех других точек зрения она совершенно здорова. И, к слову, очень умная.
Последнее он сказал с каким-то удивлением, которое, кажется, пытался скрыть.
– А о чем вы тут говорили?
Вопрос застал меня врасплох, потому что я думала, что сейчас меня снова цапнут за руку и уволокут прочь из библиотеки, по коридору и вверх по лестнице, к зеркалу, стоящему в башне. Через него мы уйдем в Галендор, где меня ждало вечернее чтение для Тересии, вид на заснеженный сад и волшебный ворон, который будет следить за всем, что я делаю.
– Ни о чем, – я мотнула головой, но наткнулась на пристальный и полный недоверия взгляд – Так… Габриэль рассказывал мне про Альбу.
– Чудесно, – оскалился Кондор и посмотрел в окно. Я заметила, что стало светлее. Полог туч развеялся и на небе осталась тонкая облачная дымка. – Ты права, леди Хьюм стоит почаще оставлять шторы раскрытыми. Жаль, она не послушает моего совета, – он повернулся ко мне и знакомым уже жестом вытащил из воздуха свое пальто. – Напомни, милая, ты оставляешь одежду в прихожей или в своей комнате?
– В прихожей, – моргнула я, с непроницаемым лицом наблюдая, как он провернул тот же фокус, но в этот раз с тем пальто, которое я надевала, когда нужно было выбраться на прогулку куда-то в город. – А если бы я ошиблась?!
– Пришлось бы пришивать воротник или рукав, – Кондор улыбался так, что едва не сиял. Я подумала, влезая в любезно поданное мне пальто, что давно не видела Кондора таким вот… таким. Открытым и ясным, почти беспечным, будто бы уверенным, что он может если не все в этом мире, то уж точно большую часть из того, что задумал.
Наверное, таким он был, когда мы впервые гуляли по за пределами Замка. Или когда он забирал меня от модистки, чтобы показать мне Арли. Потом, что бы мы ни делали, на лице Кондора всегда было какое-то беспокойство. Сейчас оно снова исчезло – или его искусно спрятали от меня.
Или он просто по-человечески выспался.
– Я думаю, что мы оба немного засиделись в четырех стенах, – сказал Кондор и все-таки сцапал меня за руку. – И что-то мне начинает казаться, что у меня тоже голова разболелась.
В коридоре мы едва не налетели на Габриэля и так и застыли друг напротив друга, на расстоянии вытянутой руки. Габриэль не сразу понял, что с нами не так, и несколько секунд смотрел на нас, вытянув голову вперед, как настороженный зверек. Наконец эта рассеянность сменилась удивлением:
– Откуда вы…
– Хочу показать леди Лидделл город, – сказал Кондор, крепче сжимая мою руку. – То, что успею.
– А, – Габриэль снял очки, словно проблема была в них – и без очков на его носу он не увидит нас, как десять минут назад, без верхней одежды. Габриэль моргнул и вернул очки на место. – Я не помню, чтобы вы были в пальто, когда пришли сюда.
– Все верно, тебе не показалось, – ответил Кондор, делая шаг вперед.
Я же не двинулась с места, все еще держа его за руку.
Было что-то такое сейчас в Габриэле, что заставило меня остановиться.
– В чем дело, Мари? – спросил Кондор спокойно и устало.
Он обернулся, удивленный моим тихим бунтом, но, кажется, не торопился злиться.
– Может быть, господин Моррис хочет пойти с нами, – осторожно предположила я, глядя Кондору в глаза.
Потому что господин Моррис напоминал мне сейчас грустного мальчишку, с которым никто не хочет играть. Стоит ему выйти во двор – и все вдруг разбегаются.
Волшебники переглянулись и, как мне показалось, синхронно помрачнели.
– Увы, леди Лидделл, сегодня никак, – Габриэль развел руками. – У меня… дела.
Кондор с полуулыбкой кивнул и отпустил мою руку. Мрачная тень с его лица исчезла так же быстро, как появилась.
– В следующий раз, леди Лидделл, – сказал Габриэль чуть бодрее. – Я буду рад чести сопровождать вас. И просто буду рад вас видеть – в любое время.
Он протянул мне ладонь, и я, помедлив пару секунд, потому что не была к такому готова, пожала ее.
– Мы вернемся меньше, чем через час, я думаю, – рука Кондора легла мне на плечо. – Не хочу искать другое зеркало.
За границами дома господина Морриса начиналось неизведанное.
Кондор тащил меня вперед так уверенно, словно бы мы не на прогулку вышли, как он утверждал, а торопились на званый обед у какой-нибудь леди Хеллен Хьюм, которая будет недовольно поджимать губы и фыркать на нас, если мы опоздаем больше, чем на десять минут.
Поэтому Альба, красивая Альба, все ее фасады и садовые ограды, мелькала рядом, пока я шла мимо нее.
Солнце окончательно вылезло из-за облаков. Я вдыхала свежий, холодный воздух, пахнущий морозом, листьями и дымом, идущим из труб, и иногда, когда мы проходили рядом с какой-нибудь дамой, прогуливающейся по своим делам, еще и чужими духами.
– О чем задумалась? – вдруг спросил Кондор.
Видимо, наше общее молчание ему надоело. Он сбавил шаг и перестал сжимать мою руку так, словно я вот-вот вырвусь и нырну в какой-нибудь переулок, чтобы потеряться в глубине города и непременно встрять в неприятности.
Я пожала плечами:
– О том, что опять попала в какое-то странное место.
– Надеюсь, ты не думаешь, что весь город выглядит так? – не без ехидства уточнил он.
– Конечно, нет, – я усмехнулась. – Я прекрасно понимаю, что твои знакомые в большинстве своем живут в особенных местах. Обычно там, где на одного человека полагается с десяток комнат, пара лакеев и обед подают на серебряных тарелках.
– Ага, – он кивнул. – А другие живут в еще более особенных местах.
– В смысле?
– Так, – он тряхнул головой, словно отмахиваясь от назойливой мошкары, и разжал пальцы, наконец отпустив меня. – Не обращай внимания. Мы почти пришли.
– Я думала, мы просто гуляем, – сказала я.
– Мы просто гуляем, – отозвался Кондор. – Но я хочу посмотреть один… особенный дом, он недалеко.
Мы свернули за угол, и я была слишком увлечена тем, что смотрела под ноги, поэтому не сразу заметила, что город вокруг изменился. Перед нами, сразу за небольшой площадью с фонтаном, начинался парк, отсеченный от остального города узким каналом и высокой, изящной оградой, за которой виднелись тропинки, статуи, деревья и небольшое озеро с беседкой посередине.
Мы остановились там, где мостовая переходила в узкий берег, резко спускающийся к холодной черной воде, схваченной тонкой пленочкой робкого льда. Я не заметила ни уток, ни голубей, вообще никакой живности. Только прошлогодняя трава, бурая и подгнившая, выглядывала из-под тонкого слоя снега.
Кондор задумчиво убрал руки в карманы и никак не отреагировал на то, что я положила ладонь ему на сгиб локтя. Он смотрел вперед, туда, где за силуэтами тонких черных деревьев, низких, с узловатыми кронами, просвечивали белые стены высокого дома. Бело-синий, с золотом, этот дом больше напоминал уменьшенную копию дворца в Арли, чем один из особняков, которые мы оставили за спиной.
Я не знала, что Кондор пытался высмотреть. Мне показалось, что сад был пуст и заброшен, но аллея выглядела слишком ухоженной, кто-то успел очистить ее от выпавшего ночью снега.
– Только не говори мне, что здесь живет твой дядюшка, – сказала я, переступив с ноги на ногу, потому что пальцы начали замерзать. – И у тебя возникло резкое желание проведать, как он там, без тебя.
– Нет, – ответил Кондор. – Мой дядюшка предпочитает жить за пределами города. А здесь живет кое-кто другой.
– М? – я подняла голову.
Кондор продолжал смотреть вперед, не улыбаясь. По его лицу сейчас вообще нельзя было сказать, что происходит и зачем мы здесь, потому что оно было непроницаемым, словно волшебник относился к обитателю красивого дома с полным равнодушием.
– Одна леди, – ответил он, наконец. – Которая недавно сюда вернулась. После долгого, очень долгого отсутствия.
Я смутилась.
– Не переживай, это никак не связано с моими любовными драмами, – оскалился Кондор, будто бы услышал мои мысли. – Я бы никогда не связался с леди Катариной по доброй воле. Только по приказу его высочества, который попросил удостовериться, что наш мышонок посажен в кукольный домик.
Черты его лица вдруг стали неприятно-хищными, словно чародей замыслил недоброе, и сейчас получше размышлял, как бы это недоброе провернуть, не привлекая к себе внимания.
Я легко сложила в уме два и два и чуть приоткрыла рот от изумления, когда поняла, рядом с чьей землей мы сейчас стоим. Мои пальцы потянулись к брошке, скрепляющей воротник пальто у горла, словно бы она была оберегом, а не просто куском серебра с перламутром.