А что на гербе лорда Дамиана?
Амелия подумала, что все еще не знает его полного имени.
– Согласна, – сказала она и осторожно пожала его руку.
Лорд Дамиан позволил ей сделать это. Он не шевелился, замер, словно на его пальцы села бабочка, которую он боялся спугнуть.
– Сделки полагается скреплять кровью, поцелуем или магией, – улыбнулся он, когда она спрятала руку за спину. – Но мы будем считать, что наши общие интересы послужат гарантией исполнения условий договора. Доброй ночи, Амелия, – он поклонился – чуть более церемонно, чем до этого. – Спите спокойно, и пусть тревоги не омрачат ваши сны.
Он исчез за пределами светового круга, ушел в сторону библиотеки, даже не думая зажигать какой-нибудь волшебный огонек. Амелия поежилась и открыла дверь – комната встретила ее все той же тишиной и темнотой. Ничего не изменилось. Покрывало на кровати все так же было сдвинуто в сторону, в камине чуть мерцали угли, дверь, ведущая в соседнюю комнату, была заперта.
Амелия вернула кристалл в металлическую клетку, посмотрела в зеркало, чтобы удостовериться, что к волосам не прилипла паутина, и лишь после этого потянула сонетку, вызывая слугу.
Письмо принесли через несколько минут после начала завтрака.
Лакей отдал его Кондору, а тот, коротко взглянув на конверт, перевел взгляд на меня.
– Вы ошиблись, – сказал он холодно. – Это предназначается не мне, а леди Лидделл, – он протянул руку с зажатым между пальцами конвертом – и я забрала его. – И впредь, – добавил волшебник, глядя на слугу со странной, непривычной мне строгостью. – Не путайте адресатов.
Конверт оказался плотным, с красной каплей сургуча, на которой застыла монограмма Рендаллов – я счастливо выдохнула, потому что боялась увидеть пчелу. Мое имя было написано темно-синими чернилами, изящным почерком с завитушками. Этот почерк почему-то показался мне идеально-безликим.
Так пишет тот, у кого есть время выводить ровные буквы и вензеля на дорогой, плотной бумаге кремового цвета.
Впрочем, конечно, обитатели этого мира чуть иначе распоряжаются своим временем.
– Читайте же, леди Лидделл, – Ренар несильно пнул мою ногу под столом. – Мы все сгораем от любопытства.
Еще один строгий взгляд был адресован ему. Ренар лишь усмехнулся.
– Для пылких писем от поклонников еще рано, – сказал он. – Близких друзей ты тоже еще не успела завести, и если я все понимаю правильно, то это – приглашение от леди Рендалл или формальная записка, в которой она интересуется, как мы устроились. И ты в любом случае поделишься с нами ее содержимым, потому что не будешь знать, как ответить, – добавил он тише, наклонившись к моему уху. И тут же спросил лакея: – Я прав, и это от Рендаллов? Посланник ждет ответа?
– Нет, господин, не ждет, – отозвался тот, склонив голову. – Ответ, если он будет, отнесет кто-то из нас.
Чувствуя странный внутренний трепет, я сломала сургуч.
Подперев щеку рукой, Кондор наблюдал за тем, как я читаю. Его взгляд снова стал ленивым и спокойным, другая рука лежала на скатерти – он то дотрагивался пальцем до края фарфорового блюдца, то убирал его. Кондор почти улыбался – чуть криво, в своей обычной манере.
Я подумала, что он, возможно, сразу понял, от кого послание. Может быть, даже ждал его, более осведомленный о ритуалах, принятых в обществе.
Письмо было сложено пополам. Почерк Аниты, не такой идеальный, как на конверте, заполнял лист почти на две трети. Анита выражала искреннюю надежду, что я устроилась хорошо, приносила свои извинения, что не зашла вчера – не хотела меня беспокоить, зная, что день будет суетливым. А сегодня, если у меня будут силы и желание, она ждала меня в гости – в письмо была вложена карточка – приглашение на скромный дружеский вечер в другом, новом доме Рендаллов.
Чтобы мне было не так одиноко среди незнакомцев, Анита пригласила на него также леди Айвеллин Росиньоль, которая, вот так удача, приехала в столицу навестить своего дядюшку по материнской линии.
– Ну что? – Кондор наклонил голову набок, выслушав мой пересказ.
– Что? – ответила я. – Я должна принять приглашение?
– А это тебе решать, – Кондор лениво выпрямился и подлил себе еще чая. – Это дружеский вечер, а не официальный прием, и Анита, умная женщина, зовет тебя как друга, которому нужно помочь войти в общество и показать себя. На твоем месте, милая, я бы согласился, – он поправил непослушную прядь, падающую на лоб. – Но у тебя еще есть время подумать и понять, готова ли ты.
– Но если ты решишься, – добавил Ренар, – лучше, если кто-то из нас пойдет вместе с тобой. Леди Анита там не оговаривает этот момент?
– Нет, – я покачала головой и на всякий случай еще раз пробежалась взглядом по строкам. – Но…
– Так спроси у нее, – посоветовал Ренар, отодвигаясь от меня, чтобы снова вернуться к завтраку. – Сразу после завтрака. Напиши ей и отправь слугу, – он покосился на лакея, усмехаясь, кажется, с легким торжеством. – Даже если ты решишь отказать.
Я посмотрела на Кондора, надеясь найти подсказку на его лице или поддержку во взгляде, но волшебник даже не смотрел на меня. Словно ему было все равно, что я решу.
– Я подумаю, – сказала я чинно.
И, пока все молчали, сложила письмо в конверт и отодвинула на безопасное расстояние от своей чашки кофе.
Хвост Ахо недовольно дернулся, когда я в очередной раз застыла посреди комнаты. Во взгляде фэйри читалось недовольство: идем уже, человечье дитя, я не за тем помогаю тебе, чтобы терпеть твою медлительность.
Я просила его проводить меня к Кондору.
А теперь то и дело останавливалась, чтобы осмотреться.
Письмо в конверте, незапечатанное, потому что я не сомневалась, что Кондор решит прочитать его, лежало в кармане домашнего платья. Ответить леди Аните оказалось несложно.
Ахо и в этом мне любезно помог. Он сидел на столе и подсказывал, замолкая, если кто-то из слуг заходил в комнату, в которой я устроилась за письменным столом. Слуги, кажется, робели от кошачьего взгляда.
– Моя леди недостаточно налюбовалась на лепнину и канделябры? – спросил Ахо, не оборачиваясь. Он снова шел чуть впереди, уверенно и прямо, лишь изредка дергая ушами, словно прислушивался к чему-то. – Или она потеряла что-то и пытается найти?
– Н-нет, – ответила я.
– Она все еще переживает из-за того, что ее талант к написанию дружеских посланий покажется кому-то неуклюжим? – в его голосе послышалась язвительность. – Или мысленно перебирает свои прекрасные платья, не зная, в котором из них явиться?
– А вот это, – заметила я, – действительно проблема.
– На твоем месте я бы предпочел броню, – фыркнул он. – Чтобы защититься от слишком пристальных взглядов. Все, – он остановился и сел у дверей зала, того самого, в котором пряталась закрытая комната. И который я видела во сне. – Господин волшебник здесь. Дальше, миледи, вы справитесь сами, а мне позвольте вернуться к другим делам.
– К исследованию тайных ходов?
Я положила ладонь на дверную ручку.
Кот зыркнул на меня с загадочным видом:
– И к этому тоже. Удачного дня.
Он исчез – а я открыла дверь и вошла в сумрачный зал.
Шторы были задернуты, словно никто не собирался обживать эту комнату. Распахнутый зев камина закрыли ширмой. Зеркало-дверь тускло блестело, сразу и не поймешь, что там стекло, а не продолжение анфилады.
Как иронично, подумала я, осторожно постучав костяшками пальцев по дверному косяку.
Ответа не последовало. Я потянула дверь на себя и вошла внутрь.
Эта комната тоже оказалась пустой, почти сиротливой, только вот окно, одно из двух было открыто, словно кто-то решил выпустить отсюда всю затхлость, накопившуюся за многие месяцы. Ни картин на стенах, ни книгах на полках, ни всей той красивой ерунды, которую собирают вокруг себя богатые люди.
Кондор сидел, закинув ноги на пустой письменный стол, и смотрел на второе, закрытое ставнями окно так, словно пытался прожечь в нем взглядом дыру.
Он заметил меня прежде, чем я успела откашляться или еще раз постучать по стене.
– О, леди Лидделл, – сказал волшебник и улыбнулся. Улыбка, впрочем, почти сразу исчезла, словно у него не было сил удержать ее на лице. – Ты что-то хотела?
Я достала из кармана письмо и протянула ему, подходя ближе.
– Вот. Я согласилась.
Он чуть поднял брови, выражая притворное изумление, и забрал конверт, небрежно зажав его между пальцев.
– Замечательно, – Кондор убрал ноги со стола и встал. – У тебя нет сургуча? – спросил он, когда заметил, что конверт не запечатан.
– Я думала, ты прочитаешь его, – ответила я, пряча руки за спину.
– Я не собираюсь проверять, справилась ли ты с заданием, милая, – сказал Кондор ехидно и положил письмо на угол стола, прижав его пальцем. – И это было не задание.
Я едва не вспыхнула.
– Но разве правила этикета не требуют оставить письмо незапечатанным, если просишь кого-то его передать?
Он кивнул и посмотрел на меня сверху вниз, ожидая, что я еще скажу.
– И да, у меня нет сургуча… и той штуки, которая заменила бы печать, – закончила я и качнулась на каблуках.
И еще раз посмотрела на второе окно. Плотные ставни закрывали его не снаружи, а изнутри комнаты, и я даже подумала, что это может быть не окно, а тайник. Какая-нибудь ниша в стене, копирующая оконный проем только для симметрии.
– Что? – в голосе волшебника сквозила хитрость. – Интересно?
Я не стала отрицать.
– Отличная комната, – сказала я. – Только пустая.
Он повертел письмо в руках, рассматривая конверт так, словно обнаружил на нем тайные знаки.
– Да, – сказал Кондор. – Неплохая. И до скучного безопасная, так что можешь не переживать за свои сны. А что касается пустоты, то я надеюсь это исправить в скором времени. Пойдем, – он подхватил со спинки стула свой сюртук и вытащил из кармана ключ на тонкой фиолетовой ленте.
– Куда? – не поняла я.