– Покажу тебе, что делать с письмами, которые тебе нужно отправить, – он открыл дверь, предлагая мне выйти первой. – Чтобы ты не бегала ко мне с каждой запиской к леди Аните. Или у тебя ко мне еще какие-то дела?
Я растерянно покачала головой и подумала, что стоило написать Аните, что я буду одна.
Эта зима в Альбе выдалась холодная, снежная, не такая, как обычно. Сегодня с самого утра вьюжило, мелкая снежная крошка налипала на окна, льнула к стеклу. Веяло холодом. Было сумрачно.
В гостиной, несмотря на ранний час, зажгли кристаллы и свечи, словно теплый оранжевый свет мог победить заоконную хмарь.
Леди Хеллен Хьюм принимала гостью.
Гостья была не особенно желанной, но леди Хеллен сама позвала ее в дом. Поэтому и сидела здесь, в большой гостиной, наблюдая, как леди Присцилла дель Эйве пьет предложенный чай, едва касаясь края фарфоровой чашки губами. Присцилла не выглядела недовольной или злой, скорее – хитрой, словно это внезапное приглашение, которое она, к удивлению леди Хеллен, приняла без возражений, было ей любопытно, как кошке – прилетевшая на крыльцо птичка.
– Вы не замерзли? – спросила леди Хеллен.
Присцилла усмехнулась:
– Нет, но спасибо за беспокойство, – ответила она. – Мои привилегии позволяют мне не волноваться о погоде.
Леди Хеллен покосилась на окно. Там, через снежную дымку, кто-то шел, держа капюшон плаща низко надвинутым. Леди Хеллен захотела задвинуть шторы – но тогда в доме стало бы совсем темно.
– Эта зима не балует нас, – сказала она чопорно.
– Да, – согласилась Присцилла, разглядывая потолок. – Премерзкая погода. Давайте прямо, леди Хеллен, – взгляд желтых глаз был острым, как булавка. – Вы позвали меня поговорить не о погоде. У меня дела в Альбе, поэтому я смогла принять ваше приглашение. И очень хотела бы сегодня к вечеру все-таки оказаться в Галендоре, а не застрять здесь до утра.
Осанка у нее была идеальной, несмотря на возраст, а темное платье, если приглядеться, уходило не в черный, а в пурпурный. Пара колец и кружево перчаток подчеркивали изящество рук – ни пятна чернил на тонких пальцах.
Два с лишним десятка лет назад Присцилла дель Эйве, говорят, превращала в кошмар жизнь каждой светской красавицы, которая вздумала перейти ей дорогу. Леди Хеллен Хьюм тогда повезло с ней не встретиться.
Потом что-то такое произошло – и внутри семьи, и с самой Присциллой.
– Ну что ж, – леди Хеллен сощурилась, не желая проигрывать этой женщине в доме, который считала своей законной территорией. – Я покажу вам. И расскажу. Пойдемте.
Взгляд леди Присциллы стал заинтересованным, но хитрости не потерял. Ну, давайте, говорил этот взгляд, расскажите мне, что еще натворил мой племянник, если думаете, что это меня удивит. Во что он опять втянул этого рохлю Габриэля. Почему вы снова жалуетесь мне на это, леди Хеллен, это дети, они разберутся сами.
Леди Хеллен напомнила себе, что эти двое – давно уже не дети, а девушка, запертая в гостевых комнатах, – это не двадцать пойманных в саду лягушек в кухонной раковине. И пусть леди Присцилла посмотрит на все сама.
Они поднялись по лестнице и прошли через галерею. Присцилла молчала, не позволяя себе ни едких комментариев, ни презрительного хмыканья, хотя дом Моррисов, конечно, проигрывал по внутреннему убранству дому ее семьи здесь, в Альбе. Только юбка чуть шелестела и каблуки легко стучали о паркет, словно гостья желала, чтобы дом привык к ритму ее уверенных шагов. Это раздражало. Леди Хеллен казалось, что в этом молчании, слишком вежливом, чтобы быть искренним, таилось злое змеиное жало.
– Вы по делу в Альбе, – сказала она, чтобы разрушить чары. – Можно ли узнать, что…
– Семейные дела, – ответ был мягким, но таким быстрым, что продолжать расспросы явно не стоило. Леди Хеллен показалось, что взгляд Присциллы впился ей между лопаток, как стилет. – Габриэль не дома, как я поняла?
– Нет, – леди Хеллен кивнула служанке, вынырнувшей из глубины дома с ведром – проверяла камины. – Габриэль на встрече своего клуба.
– Друзей истории? – в голосе Присциллы слышался призвук злой улыбки – так улыбаются те, кто знает все обо всех. – Я рада, что у него есть компания.
– Да, – согласилась леди Хеллен. – Прекрасная, достойная его компания.
Ощущение впившегося в кожу острия усилилось.
Присцилла, если и заметила шпильку, оставила это без комментариев.
Словно ее не задело.
Или правда не задело?
Леди Хеллен открыла дверь, ведущую в гостевые покои, и предложила леди Присцилле войти первой. И увидеть все самой.
Шторы были распахнуты, форточка приоткрыта, отчего по комнате гулял злой, холодный воздух, а на подоконнике лежал снег. Бриджет, сидевшая в кресле с книгой, подняла голову и посмотрела вперед со странной, рассеянной улыбкой. Она не торопилась вскакивать и рассыпаться в приветствиях, словно появление леди Хеллен и гостьи, с которой Бриджет, конечно, знакома не была, тревожили ее не больше, чем сквозняки.
– Простите, – сказала Бриджет, нервно поправляя шаль, в которую куталась.
Она отложила книгу в сторону и медленно встала, как будто бы боялась потерять сознание от резких движений. Взгляд девушки метнулся в сторону окна, а потом уперся в леди Присциллу. Бриджет моргнула, ее улыбка исчезла.
– Я вас не помню, – выпалила она.
– Вы не можете меня помнить, – Присцилла сощурилась. – Мы не знакомы.
Бриджет напуганно кивнула в ответ.
Леди Присцилла смотрела на нее сверху внизу, чуть задрав подбородок, и сразу было понятно, откуда у ее племянника взялась эта привычка. Возможно, подумала леди Хеллен, их сходство бросилось Бриджет в глаза и напугало девушку.
– Госпожа Бриджет попала в этот дом при странных обстоятельствах, – сказала леди Хеллен и подошла к окну, чтобы закрыть форточку. Снежинки на подоконнике и не думали таять. – При очень странных обстоятельствах. Ни Габриэль, ни Юлиан так и не смогли рассказать мне, что именно произошло, но я так поняла, что…
– Это не ее имя, – сказала Присцилла, бесцеремонно разглядывая Бриджет.
Леди Хеллен оставалось лишь согласиться:
– Нет, миледи, не ее. Это имя дал ей ваш племянник. Бриджет, увы, потеряла память. Пока она к ней не вернулась.
Она поправила шторы, чуть сдвинула их, чтобы снаружи не смог проникнуть ни один лишний взгляд. В комнате сразу стало темнее.
– Как печально, – сказала Присцилла, и было понятно, что ей совсем не печально.
Она подошла ближе и замерла так близко к Бриджет, что, пожалуй, могла бы схватить ту за подбородок. Бриджет выглядела напуганной и чуточку сердитой. Ей вообще не нравилось, что ее дергали, трогали, перемещали, что ее навещал врач и другие гости, и леди Хеллен во многом ее понимала.
Но сейчас выбора не было.
Если уж есть в мире сила, способная заставить дурных мальчишек исправлять ошибки, то это строгие старые родственницы.
– У вас мигрени, милая, – сказала Присцилла, вглядываясь в лицо Бриджет, словно считывала написанные на нем тайные знаки. – Это следствие потери памяти или чар, которыми ее пытались восстановить. Вы хорошо спите?
– Угу, – кивнула девушка.
– Что «угу»? – тонкая черная бровь недовольно дернулась.
– Спасибо, неплохо.
Присцилла снова хмыкнула. Почти одобрительно.
– Манер нет, но есть характер, – сказала она. – Вам душно здесь, милая? Вы поэтому открыли окно?
– Да, – Бриджет переминалась с ноги на ногу, словно то крошечное расстояние, те полшага, которые оставались между ними, заставляли ее беспокоиться. – Я очень хочу наружу. Устала сидеть взаперти.
– Так прогуляйтесь, – Присцилла наклонила голову набок. – Габриэль не откажет вам. Леди Хеллен тоже. Возможно, встретите что-то, что заставит вашу память проснуться, а мигрени – сойти на нет. Так что, вы говорили, случилось? – это было сказано уже для леди Хеллен. – Мой племянник привел эту девушку в дом?
Она не выглядела удивленной, и у леди Хеллен мелькнула мысль, что Юлиан дель Эйве посвятил свою семью в этот секрет. Просто леди Присцилла умело притворялась, что ничего не знает, прощупывала мир, выясняя, что и как выглядит со стороны. Или просто прекрасно контролировала себя и свое удивление.
– Не совсем так, – леди Хеллен кивнула Бриджет и сделала жест, приглашающий гостью выйти из комнаты, чтобы не мешать девушке отдыхать. Присцилла не стала возмущаться. – Они говорят, что она сама вышла к дому, – сказала леди Хеллен уже за дверью. – И что заметила ее некая леди Лидделл, которая каким-то образом оказалась в этом доме в канун солнцестояния.
– А, – Присцилла кивнула, явно понимая, о ком речь. – Леди Лидделл отличается… наблюдательностью.
– Вы знаете ее?
– Она, можно сказать, наша дальняя родственница, – Присцилла с невозмутимым видом разглядывала узоры на стенах. – Юлиан присматривает за ней. Если вас волновали приличия, можете не волноваться, – Присцилла повернула голову и посмотрела на леди Хеллен. – Так что вы хотели? Чтобы я поговорила с ним? Чтобы я дала вам денег на врача? Или забрала девушку отсюда?
Леди Хеллен почувствовала себя так, словно ее отхлестали по щекам.
– Я бы хотела, чтобы к Бриджет поскорее вернулась память, – сказала она почти пылко. – И нашлась ее семья. Это было бы лучше для всех нас. И для Габриэля тоже.
– Конечно, – Присцилла кивнула, соглашаясь. – Пока он в несколько стесненных обстоятельствах. Но здесь, увы, я вряд ли помощник лучший, чем Юлиан. Я не работаю с чарами, леди Хеллен, и память Бриджет не верну. И семью ее с помощью магии тоже не могу найти. Но могу пообещать вам, что наша семья не оставит вас без помощи. Если вас беспокоит именно это. Но если вас интересует мой совет, – они подошли к лестнице, которая спускалась в гостиную. – То дайте девушке чуть больше свободы и воздуха. Откройте шторы. Может быть, свет поможет ей вспомнить, кто она такая.
Она замолчала и посмотрела вниз, туда, где на столике все еще стоял поднос с чайником.