Они обе – фигуры в игре, подумала Амелия. Достаточно весомые, чтобы относиться к ним внимательно и бережно. Достаточно ценные, чтобы приберечь их для хорошей партии. Но – фигуры. Лорд Дамиан прав: она принцесса, а значит, не стоит питать иллюзий, что кто-то относится к ней хорошо просто так, а не потому что ему от нее что-то нужно.
Кроме Кармиль.
И, может быть, леди Бронкль.
– Мне нравится Ивейн Вортигерн, – сказала Амелия осторожно. Это была правда. – И, пожалуй, я бы подумала, хочу я выйти за него замуж или нет. Раз я должна выйти замуж за кого-то. Но, – она сделала паузу, подбирая слова. – Но ты права. Он и его отец слишком много о себе думают. Я хочу испытать его. Их, – поправила она себя. – Как делают в сказках.
– Отправить Ивейна в волшебную страну за платьем? – усмехнулась Кармиль. – Или за головой дракона?
– Нет, это было бы жестоко, – Амелия фыркнула. – Прятки подойдут для первого раза. Пусть ищет меня. А вы мне поможете. Все, – припечатала она. – И Изалотта тоже.
– В доме Вортигернов? – Кармиль приподняла брови, мол, ну и выдумщица ты, сестрица.
– А что такого? – Амелия беспечно пожала плечами и взяла из коробки печенье.
Вкусное.
– Если отец Ивейна так суров, каким кажется в парадных залах, боюсь, он найдет эту шалость не смешной.
Это была странная для нее рассудительность, очень серьезная и взрослая, но Амелия слишком злилась, чтобы остановиться.
– Значит, сделает вывод, что я недостойна стать невестой его сына, – ответила она. – Слишком долго прожила в глуши, слишком часто бродила в одиночестве по старому поместью.
– О, – в голосе Кармиль сквозило радостное удивление. – Я смотрю, моя мягкотелая сестрица поняла, куда она попала.
Кондор исчез на, как он выразился, пару дней и был очень недоволен этим, словно искренне боялся оставить нас одних под присмотром леди Рендалл. Но пришлось: что-то требовалось от него там, в Альбе, из-за чего он не мог вырваться к нам даже на ночь, не говоря уж о том, чтобы сопровождать меня на вечерние встречи с Анитой, Лин и остальными.
Его место занял Ренар, который с каждым днем становился все больше похож на чужака. Он впитывал светские ритуалы быстро, подражал им искусно и лишь дома, когда слуги исчезали из комнаты, становился собой. Тем Ренаром, который рассказывал мне страшные истории и учил танцевать. Я понимала, что так надо – чем меньше вопросов мы вызываем, тем лучше, – но каждый раз, сталкиваясь с этим новым, светским, молчаливым Ренаром, чувствовала себя неуютно.
Чтобы вопросов не было вообще, Кондору стоило взять меня в Альбу с собой – или сплавить тетушкам, но вместо этого он попросил леди Росиньоль, умело изображавшую мою подругу, побыть нашей гостьей в эти дни. Не знаю, в угоду каким именно условностям это было сделано, что по мне – мы все и так запутались крепко, дальше некуда. Арлийское общество, кажется, смотрело на все сквозь пальцы. Или меня действительно защищали чужие имена.
Так или иначе, спрятаться дома ото всех мне удалось только в первый день.
На утро следующего Анита лично явилась, чтобы удостовериться, что со мной ничего не произошло.
Мы как раз сидели в самой большой гостиной – с бледно-зелеными стенами, двумя широкими зеркалами в тонких позолоченных рамах и шелковой обивкой мебели – и я с упоением проигрывала в карты Ренару. Лин наблюдала за нами, чуть щурясь, и изредка подсказывала мне. Я краснела, Ренар ухмылялся, прощая эти подсказки, но даже они мне особо не помогли.
Я проиграла три десерта.
Если я выиграю, Ренар обещал, что мы пойдем кататься на коньках.
Я бы отдала десять пирожных за это.
При виде Аниты я вскочила, отряхивая юбку, на которую упали крошки печенья. Мои карты, раскрытые, остались лежать на столе, и Ренар с интересом к ним потянулся, даже не пытаясь это скрыть.
Лин осталась на месте: она сидела на полу у низкого столика, подобрав ноги. Изумрудное пятно юбки казалось частью интерьера.
Анита замерла в дверях, изучая нас с видом взрослого, заставшего детей за чем-то не слишком правильным, но милым. На ней был прогулочный костюм: плотная юбка и жакет из ярко-синей шерсти. Белый узор вышивки бежал по рукавам, белый воротник блузки выглядывал из-под жакета. Анита улыбалась.
Лакей за ее спиной так и остался стоять, вытянувшись по струнке.
– Я рада, что вы не тратите время на уныние и тоску, милая, – сказала мне Анита и подошла ближе. – Добрый день, леди Росиньоль, чудесно видеть вас в добром здравии.
Лин неохотно поднялась и позволила Аните заключить себя в объятия.
Ренар удостоился лишь короткого кивка и подозрительного взгляда. Я успела заметить, что Анита была вежлива с ним, но лишь потому, что тот шел в качестве приложения ко мне и Кондору.
– Учитесь обыгрывать светских франтов в башни? – Анита понимающе покачала головой. – Неплохая практика.
– Жаль, леди Лидделл пока легко сдается, – отозвался Ренар. Он поднял мои карты, посмотрел на них еще внимательнее и добавил: – В этой партии у нее были высокие шансы.
– А я ее прервала, – Анита грустно поджала губы, словно здесь было, о чем жалеть. – Жаль, жаль. Я, конечно, пришла не просто так, и мне стоит извиниться за свое внезапное вторжение, – быстро сказала она, глядя мне в глаза. – Сядьте уже, милая, вы не ученица в классе, которую поймали на месте преступления. Так вот, я пришла узнать, все ли у вас в порядке… и немного поговорить о делах. Жаль, не получилось застать господина дель Эйве, – она осмотрелась, будто бы искала какие-то изъяны в идеальной комнате, нарушения порядка, следы нашего пребывания здесь. – Но обойдемся без него. Нельзя ли попросить у вас чая, леди Лидделл? – она улыбнулась мне извиняющейся, виноватой улыбкой.
Не напрягаю ли я вас, леди Лидделл, своими просьбами? Ведь вы, кажется, хозяйка здесь и вам стоит проявить гостеприимство.
– Да, конечно, – я только успела сесть – на этот раз в кресло, а не на пол, и вот снова всла, чтобы отдать лакею распоряжение.
Меня проводили три удивленных взгляда, но никто ничего не сказал.
Анита расстегнула жакет и сняла перчатки. Она положила их на небольшую кожаную сумочку, которую поставила на край стола.
Ренар с подозрением смотрел, как она тасует карты и сдает – себе и ему.
– Светские дамы отлично играют в башни и вист, – сказала она.
– Я знаю, – ответил он, наблюдая за ее руками.
– Конечно, знаете, – Анита сползла с кресла на пол и села, скрестив ноги. Ее юбка, к счастью, позволяла это. – У вас взгляд профессионального шулера, мастер Рейнеке, и в своем доме я бы не пустила вас за стол к честным игрокам.
– Но я в вашем доме, леди Рендалл, – ответил он с отстраненной улыбкой и взял предназначенную ему стопку карт.
– Вы в доме, который снимает некое высокопоставленное лицо, – поправила она. – И вы присматриваете за подопечной этого высокопоставленного лица. У нас есть время, – Анита покосилась на часы, стоящие в углу. – Сыграйте со мной. Пожалуйста.
Ренар приподнял бровь, мол, да неужели?
– Я играю с леди своего круга, – пояснила Анита. – А они следуют некоторым правилам. Вы этим правилам точно не следуете, а я соскучилась по хорошей игре. Ну же! – она сделала приглашающий жест рукой.
На служанку, вошедшую с подносом, они даже не обратили внимания.
Я не ожидала, что Анита окажется вот такой, но во время игры из-под маски любезной, сдержанной и умной светской леди выглянула какая-то другая Анита: она азартно следила за противником, прикусывала губу, когда нужно было подумать над ходом, и улыбалась, если ей везло. Мы с Лин сидели рядом и наблюдали за этим, замирая от волнения, потому что Ренар, кажется, не собирался поддаваться леди.
А леди, возможно, не простила бы ему это.
– Вы азартны, леди Рендалл, – сказал он.
Это была не оценка – факт.
– Очень, – призналась она. – я люблю пари и игры, в пределах разумного, конечно.
– И где он, этот предел?
Ренар наклонил голову набок.
Будто бы флиртовал с ней.
– Там, где игра уходит из-под контроля, – ответила она. – И зависит лишь от удачи. Готовы раскрыться?
– После вас, миледи, – он прижал веер из карт к столешнице, рубашкой вверх, небрежно, и ждал, что Анита решит.
– Если я выиграю, – она посмотрела на соперника, чуть щурясь, – я хочу, чтобы вы приходили ко мне и обыгрывали некоторых людей.
Ренар удивлённо распахнул глаза и нервно постучал пальцами по столу.
– Звучит, как попытка нанять меня в качестве личного шулера.
– Почти, – она подалась вперед. Я почувствовала, как Лин, сидевшая рядом со мной, затаила дыхание. – С той разницей, что вы будете делать это честно.
Ренар рассмеялся в ответ.
– Очень интересное предложение, леди Рендалл, – сказал он. – Я обещаю вам поразмыслить над этим. И научить леди Лидделл играть так, что она станет украшением ваших вечеров. Итак, – он подсмотрел в свои карты еще раз. – Кажется, стоило попросить у вас что-то… Равноценное.
– Возможно, – она посмотрела на карты в своей руке. – Право пользоваться моим гостеприимством, к примеру. И моим влиянием там, где вам понадобится чужое гостеприимство. Без лишних условностей и вопросов.
– Роскошный подарок, – согласился Ренар, щурясь. – Хотя я понимаю, что он удобен не только мне, но и вам.
Он посмотрел на меня и подмигнул.
Анита не стала его переубеждать – и раскрыла карты. Стало понятно, что она проиграла, пусть и с небольшим разрывом. Ренар протянул руку, выражая уважение, и леди Анита ее пожала, не скривившись.
– Чай остывает, – напомнила Лин.
Мне показалось, что ее голос звучал глухо.
– И дела ждут, – Анита встала и отряхнула юбку, почти как я, когда она вошла в комнату. – Хотела бы я сказать, что сегодня вы можете отсидеться дома, леди Лидделл, – сказала она мне. – Но вы нужны мне. Как будущая фрейлина. И мне придется или похитить вас, или забрать всех троих на встречу с леди Аннуин сегодня вечером.