лоша из ее собственного разума, удивительным образом сочетая черты обоих и разом не похожий ни на того, ни на другого. Веснушчатый, с иссиня-черными волосами, уложенными так, что челка закрывала один глаз, с тонкими чертами лица, но довольно мускулистым телом он был, на Сашин собственный взгляд, похож почему-то на неизвестно как сохранившегося до наших дней подросшего «эмо». Только что не хватало розовых и черных шнурков для полноты картины.
А еще выходило так, что хотя Миклош и был опытнее в магии и старшее ее, но из них двоих во всем этом деле последнее слово было за Сашей. Просто потому, что она хотя бы не прибыла две недели назад из начала девятнадцатого века. И потому, что ехала по официальному делу. И потому, что в конце-концов могла творить магию. На Миклоша Михаил Ефимович смотрел едва ли не с час, но потом все же выдал ограничитель и скрывающий отпечаток на Изнанке амулет, причем вроде как из каких-то жутко важных запасников. Потому что пока не было понятно даже столь опытному магу, не вызовет ли активное использование магии парнем отторжения от все-таки не его тела, и потому, что так Миклоша могли и узнать. Ограничитель снимать настрого запретили, так что и магия для него была под запретом.
Насколько Саша поняла, когда амулет активировался и Миклош оказался заперт в ее разуме, для Отражения это было равно постоянно творимому им волшебству, и именно так его и нашли, использовав какие-то довольно сложные и не применяющиеся уже давно поисковые чары, обошедшие ее защиты. Сейчас же, после довольно сложного и энергоемкого ритуала внешность парня была изменена окончательно и, хотя опознать в нем Вернадского никто не смог бы, как и вообще понять, что внешность изменена, все же Миклоша как автора магического взаимодействия обнаружить, в теории, могли бы по специфическому индивидуальному отпечатку сплетаемых заклинаний.
Честно говоря, у Саши складывалось ощущение, что парня отправили с ней просто потому, что так можно было. У нынешнего плана с их поездкой в Пензу, очевидно, было множество проблем. Например то, что на месте их врага сама Саша бы напряглась, узнав что после появление в мире одного невинно обвиненного ученика Серафима другой его ученик поехал с официальным заданием в город, где, по чистой случайности, жил знакомый знакомого того самого оклеветанного мага.
– Постараемся не влипнуть в неприятности еще больше.
Миклош только фыркнул.
– Больше некуда. Хотя ты зря так тревожишься – расчёты Михаила редко не оправдываются. Я о таком не слышал, по крайней мере.
– Зато я не только слышала, но и поучаствовала в одном таком деле.
Парень только бровь поднял.
– Та самая упомянутая дерьмовая секретная история, в которой поучаствовал враждебный неизвестный маг из Совета, чуть не устроивший большой взрыв с жертвами из верховного руководства нашего крыла Ордена.
– Магов пушки так просто не берут. Отражение…
– Бесполезно против взорвавшейся под носом атомной бомбы. Не будем об этом, ладно? В общем этот план попахивает маршем прямо в пасть голодному медведю, знаешь ли.
– Есть немного. Но на деле, думаю, неожиданность может и сработать. Тем более что вроде как приманку к Серафиму закинули.
– Что?
– Приманку, – Миклош пожимает плечами. – Вроде как замаскированного меня, отправляющегося к наставнику. С тобой.
У Саши брови вверх полезли.
– Серьезно?
Миклош чуть пожал плечами.
– Не думаю, что это ложь. Видишь ли, если тот, кто все затеял, хоть немного знает Серафима, то он в курсе, что наставник никогда бы не разрешил такую поездку в логово неизвестно к кому. Догадываюсь, что таких «обманок» в виде наших с тобой двойников или тех, в кого нас могли бы замаскировать, будет несколько.
– Смысл? Всем же очевидно, что мы будем расследовать дело.
– «Мы». Но кто на самом деле это будет? То, что Михаил будет выяснять правду, никто не сомневается. Но то, что он пошлет туда настоящих нас… Видишь ли, наставник, не будет всего этого плана, стал бы или сам присматривать за нами, или поручил кому-то из его Круга, близнецам или самому Новгородскому. Или отправил бы к Карине… Что-то вроде того. Он бы в жизни не разрешил нам так рисковать – об этом знают многие.
– И на этом строится весь успех дела, – фыркает Саша. – Что нас все будут считать не нами.
– Успех дела зависит от того, что мы в этой Пензе накопаем. И поэтому я повторю вопрос – какой у нас план?
Саша пожимает плечами. Кажется, Серафим кое-чему Миклоша точно научил. Занудствовать, скажем.
– Приедем. Снимем номера в гостинице или в мотеле. Я схожу к местным насчет этого Михаила, может что подскажут – бумаги официальные-то на запрос есть. А ты вроде как мой кузен, не так давно обретенный из-за раскрытия семейного секрета. Ты посвященный, благодаря своей профессии, но связанный клятвами. И теперь напросился вместе со мной в командировку за свои средства, желающий узнать меня получше. Изнывающий от безделья и готовый на все, даже пойти в местный настольный клуб приобщиться к хобби, о котором я столько рассказывала. Ну а там на месте будем думать и решать, надо попробовать разговорить этих настольщиков, которые, похоже, вообще единственные реальные знакомые Дмитрия. Как я понимаю, клуб, если верить предоставленной Михаилом Ефимовичем информации, по днд, ну игра такая есть, "Подземелья и драконы", я в них играла и мастерила как-то. Узнаем кем был Дмитрий, с кем в партии собирался, какие были отношения, если был мастером, то что вел – это показывает немало о человеке. Может попробуем вместо него в партию вступить…
– Так, стоп. Александра, остановись. «Контакт»? «Днд»? «Мастерила»? Какой мастер и что за партия?.. И мотель… это что за зверь такой? Мотыль, может быть?
Саша чуть ругнулась про себя. План дал сбой – едва ли Миклош вольется в клуб настольщиков, если даже не знает что это, собственно, такое.
– Мотель – это как гостиница, только дешевая, как раз Орденскому адепту по средствам. А «днд»… В общем если очень коротко… Ты что такое шахматы знаешь?
– Я родился больше двух веков, а не тысячелетий назад.
– Это положительный ответ?
Миклош фыркает.
– Ладно-ладно, поняла. В общем днд – это какой-то такой гибрид шахмат и… я даже не знаю как описать… Книги? Пожалуй. От книги есть автор, который рассказывает, что происходит с игроком, а от шахмат – правила игры. Ну, скажем, как если бы в книге можно было бы не просто следить за тем, что делает герой, а решать, например, драться на дуэли с бретерем или пойти с ним пить в трактире. Или сначала драться, а потом пить. И так в каждой ситуации, а правила нужны, чтобы ведущий и игроки понимали, какой исход у каждого выбора есть. Ну и если выбрать дуэль, то там описано, как атаковать, защищаться и все такое…
– Я плохой дуэлянт. Я конечно участвовал в войне, но в строю, и…
– Там ни с кем драться по настоящем не надо, успокойся. Это игра, как в солдатики, понимаешь?
– Нет, – честно признался Миклош. – Да и зачем в такое играть?
– Развлечься. Прожить другую жизнь, без реальных проблем. Побыть кем-то еще, сделать то, что в реальности опасно, страшно или и вовсе незаконно, и посмотреть, что будет – пусть и описывать последствия будет ведущий, он же мастер, исходя из своего видения происходящего. Примерить роль мага или, скажем, рыцаря в тяжелых доспехах, каким сейчас не стать. Много за чем, на самом деле. Некоторые играют, уезжая на природу и наряжаясь в разные одежды, как театр импровизации, а некоторые – сидя за столом в родном городе.
Миклош еще несколько секунд озадаченно сидел, склонив голову. Потом все-таки распрямился.
– Ладно. Разберемся. Только я вроде как не ребенок, чтобы в игры играть.
– Да там и не дети в это играют, тот же Дмитрий вон тоже не ребенок, и ему это в клубе быть не помешало. Ладно, нам вообще-то выдвигаться надо, такси ждет уже. Если вайфай будет ловить в поезде, то я пару стримов партий покажу. Ну то, как это со стороны выглядит. Или попробуем поиграть, пока едем. Я не лучший мастер, давно не водила, но небольшой опыт есть.
– Опять много непонятных слов, образы которых я не могу понять. Такси? Вафай? Стрим?
Саша изо всех сдерживает улыбку.
– Наемный экипаж. Вайфай – это интернет, только беспроводной, а стрим – это трансляция… показ записанного видеоряда, как фотографии, только двигающиеся.
С фотографиями и интернетом Миклош, кажется, смирился. Сначала он попытался вытрясти из Саши сведенья о том, как это работает, потом – только осторожно, кажется, даже молясь про себя, нажимал кнопки на планшете, словно бы это не самый обыденный предмет был, а сложный волшебный артефакт. Впрочем, Саша сама так наверняка относилась бы к обыденным для самого Миклоша вещам вроде самовара, которые давным-давно вышли из употребления.
– Интранет… без проводов. Да, так и вправду все ясно, – с явным сарказмом проговорил Миклош.
– Расслабься. Просто пользуйся благами цивилизации. Думаю, ты, мой кузен, будешь из отдаленной от мира сибирской деревеньки староверов.
Миклош только усмехается.
– Да, и наша легенда тогда совсем не привлечет ничьего внимания. Я справлюсь.
– Тогда бери рюкзак свой и пошли. И телефон не забудь.
Телефон Миклош кладет в карман медленно и осторожно, придерживая двумя пальцами, словно смарт в любой момент может вытворить что-нибудь эдакое. Но в остальном старается держатся уверенно, как и в предыдущие три небольших вылазки – в магазин, в ресторан и на прогулку в парк Галицкого, прошедшие в рамках «адаптации» жителя прошлого к современным реалиям.
Столкновение с техническим прогрессом оставляет свой след до поры до времени ощутимый только Сашей. Толпы людей на вокзале, шум, гам, электронные табло и громкоговорители внешне никак не отражаются на самочувствии Миклоша. Только на Изнанке ощутимо его волнение. Но стоит выйти на перрон и замереть в ожидании поезда, как это волнение вблизи от привычного Саше и огромного для Милоша размера машины перерастает в страх.