ажных вещей в ее наложении, о которых нужно помнить и которые делают всю процедуру довольно сложной и малоприменимой. Хотя это и единственное по крайней мне известное волшебство подобного толка. Но это не значит, что других нет, просто я о них не знаю.
– Но ты сомневаешься в наличии этой Паутины.
– Конечно. Ты описала ощущения, но этого мало. Ничтожно мало. Просто если мы предполагаем, что Анасталей здесь и что он тот самый Кукловод, то едва ли он находится в Ордене. Точнее, тут как всегда два варианта, – Миклош морщится, словно от зубной боли. – Первый – предатель в Ордене. Едва ли это сам Анасталей – было бы заметно. Ну или ему пришлось бы проводить специфические ритуалы, скрыть которые мог бы кто-то уровня главы местного отделения или, что лучше, член Совета. Тогда все крайне плохо и мы приехали прямо в ловушку. Может правда предатель из Ордена будет работать на Анасталея, но тут все равно не понять пока. Второй вариант – наш подменыш действует без известия Ордена. О нем не знают. Тогда Великая Паутина могла бы быть хорошим выходом для того, кто хочет все видеть и во все вмешиваться. Запрещенная в Ордене, она, тем не менее, при правильном использовании почти невидима, может поддерживаться веками и дает магу с достаточным количеством ментальных навыков большую власть, способную изменить мысли даже членов Ордена.
Саша склоняет голову, обдумывая слова.
– То есть для использования Паутины нужно быть менталистом?
– По крайней мере, уметь делать некоторые вещи из этой области магии. Полная специализация не нужна, но будет плюсом. Именно поэтому я вообще об этом ритуале вспомнил. Видишь ли, Паутина опирается на предметы, но тут есть ограничение – на них должно быть хотя бы символическое изображение глаза, а лучше – не одного. Почему – длинная история из теоретической магии и китайского подхода к косвенным взаимодействиям с Отражением. Но факт. И это вторая причина, по которой я подумал про Паутину.
Саша склоняет голову.
– Если Анасталей где-то около Ордена – стал бы он гонять этого Дмитрия? Можно ведь было иначе действовать, достать потом меня или тебя. Но инспекция…
– Все портит, да. Но давай не забывать о том, что с самого начала вся эта история, очевидно, не могла не затронуть кого-то в верхах. Иначе бы это просто не провернули бы.
На несколько минут устанавливается тишина.
– Невеселая перспектива, – Саша сама складывает ноги по-турецки, подпирая рукой голову. – Или Орден местный придет по наши души, или за нами прямо сейчас следит кто-то всевидящий и могущественный.
– Таков мир магии – перспективы те еще. Но на каждого всевидящего и могущественного найдется еще более всевидящий и еще более могущественный.
– А проверить собственно есть эта Паутина тут или нет можно как-то?
– Да, – Миклош кивает головой. – Точно узнаем, если найдем рисунок. Вот только провести такой ритуал тихо под носом у Ордена не выйдет, так что рисунок должен быть где-то или в месте полном магии, чтобы фон был, или где-то рядом с источником постоянных эмоций, ярких, чтобы опять же все заглушить – это раз. Второе – нужны точки фокуса. Как раз предметы Паутины, и их опять же не просто так распространять нужно. Если все правильно сделать, такие точки накроют большую площадь, на самом деле. Но вручить их абы кому не выйдет, нужны несколько символичных ритуалов. Да и форма такая… приметная. Или не вручать, можно и установить стационарно. И третье – такой ритуал не проведешь в одиночку, и поддержать его в одиночку нельзя. Нужна подпитка, и если не чистая магия, то что-то через эмоции. И их необходимо откуда-то брать, причем страдания и боль не годятся, их тяжело нейтрализовать. То есть нужно собирать с помощью специальных артефактов эмоции с циркового представления или театра, или ярмарки какой, и потом их использовать. Если вкратце.
Саша задумывается.
– Слушай. Я не знаю насчет старых строений, может что от крепости осталось, или в музее глянуть. Но насчет точек фокусов и ритуалов – бехолдер, это игрушечное чудовище, он ведь из как раз Подземелий и драконов. Очень известный противник. И ритуалы – там мастер игры может, думаю, игроков о чем-нибудь попросить. У ребенка конечно странно, что была такая игрушка. Очень странно. Но может, просто подарил кто? Если я правда что-то видела. Дмитрий ведь ходил в игровой клуб, Анасталей мог его найти там, и не только его, и маскировать свои действия по поддержанию Паутины какими-то связанными с настольными играми традициями и просьбами. И по поводу эмоций – я точно знаю, что в городе есть старый парк аттракционов, нечто вроде ярмарки постоянной, зоопарк и кинотеатров несколько. Что-то из этого подойдет?
Миклош тяжело вздыхает.
– Я только примерно представляю себе многое о том, о чем ты сейчас спросила. Но по поводу сбора эмоций – есть только один способ проверить: прийти на место и выяснить все. Если артефакты есть, то я смогу их опознать, или ты ощутишь. При хорошей маскировке и работающей Паутине местные маги могли годами их не замечать, главное нам самим не вляпаться в сеть. А игровой клуб в моем мире только с картами и костями, ты уж прости. Мне пока объяснения и те движущиеся картинки мало помогли. Только если сами сходить и посмотреть.
– Судя по их группе в соцсети, игры только по воскресеньям. Тогда надо пока обойти все интересные места, коль речь об эмоциях идет. Ночные клубы еще есть, тоже могут подойти?
– Ночные… что?
– В общем, увидишь. Если придется осматривать.
– Увижу. Куда я денусь. Увижу все чудеса нынешнего мира.
Саша только хмыкает в ответ на ироничный тон Миклоша.
Глава 5
Ты уверен в безопасности общения?
Да.
Саша прикрыла глаза, ощущая слабое, но все же существующее присутствие Серафима в связи. Сейчас она была инициатором контакта. Наверное, это было глупо… Но говорить с Миклошем было не о чем, а с шефом пока рано.
На зашифрованное сообщение, отправленное в мессенджере несколько часов назад, почти сразу пришел ответ со временем переписки.
И теперь, сидя на полу у кровати – так, чтобы не мешать уже давно спящему Миклошу, Саша печатала на планшете. Она не любила звонки. Серафим же, насколько Саша смогла понять, был равнодушен к электронной коммуникации вообще, но все же при необходимости пользовался и возможностями звонить, и перепиской.
Саша просила по возможности писать – и наставник согласился. Ей так было проще – не нужно переспрашивать, можно прочитать еще раз и понять, о чем речь. Да и сама она лучше формулировала мысли тогда, когда могла потратить время на их оформление. Хотя они при таком электронном договорились и в некотором роде видоизменять связь, усиливая контакт. Больше, конечно, наставник, Саша слабо понимала, как он вообще управлял всем этим. Но такое общение создавало иллюзию присутствия мага рядом – эмоции по связи ощущать можно было.
Выкладывай, Саш.
Прости, что беспокою. Это не про расследование. Дело несколько в другом.
Не извиняйся – во-первых. А во-вторых – в чем?
Ты знаешь, куда направили Аню?
Александрову?
Да.
Нет, Саш. Протоколы внутренней службы для меня недоступны, да и я не видел для себя смысла следить за ее судьбой. И тебе не советую – пока, по крайней мере. Но если ты хочешь удостовериться, что с ней все в порядке – я спрошу Мишу. Или сама ему напиши.
Саша на секунду замерла, задумываясь о том, как и что сказать. На деле ее раздирали противоречивые чувства – не было ли все это ошибкой? Все ее подозрения, все мысли? Она вообще могла обознаться. Миклош мог ошибиться – они пока так и не нашли никаких подтверждений Великой Паутине. Правда, пока позади остались только несколько десятков ночных клубов да кинотеатры. Парк аттракционов решили отложить – Миклош говорил, что нужно приходить и искать работающие амулеты во время эмоциональных всплесков на местах. И если зарядивший в последние три дня дождь никак не мешал людям наслаждаться музыкой и фильмами, то посетителей в парке было ужасающе мало, сколько Саша не ездила мимо на автобусе в надежде на изменение ситуации.
Погода обещала измениться уже завтра.
Но сегодня… Сегодня она могла поклясться, что видела в небольшом ресторанчике, куда затащила Миклоша на обеденный перекус, Аню с каким-то незнакомым парнем. На вид ее отпечаток в отражении чуть изменился, но оставался знакомым. И сама Аня изменилась – но была собой. Сашу она не узнала, правда. Но та и не настаивала. Разумеется, после истории со Свободой подруга, пусть и полностью оправданная, наверняка не захочет видеть ту, что уничтожила и ее семью, и всю общину. Саша успела привыкнуть к мысли о том, что Аню, своего первого друга из мира Затронутых, она больше не увидит.
И ошиблась.
А еще у парня, общавшегося с Аней и кормившего ее с ложечки мороженым, на рюкзаке был принт с изображением здоровенного глаза. Парень был человеком, глаз никак в отражении не выделялся – но Саше было не по себе до сих пор.
Могла ли она обознаться? Было ли вообще важным что Аня была здесь? Или просто совпадение… Что она паникует?
Тебя что-то тревожит. Выкладывай.
Саша несколько секунд раздумывает, как сказать. И что сказать.
Или я позвоню)
Она только глупо моргает. Серафим – и смайлик. Нет, вообще-то, наставник имел полное право, просто никогда не использовал все эти скобочки в переписке.
До сего мгновения Саша вообще была уверена, что маг просто не знает о таких возможностях.
Не надо. Просто я не знаю… Мне кажется, я придумываю ерунду.
Тебя это беспокоит, так что в любом случае не ерунда. Выкладывай.
Саша вздыхает. И этот же человек ее как-то почти пять часов гонял по паре ментальных задачек, пока она не разобралась, что и как…
Я не собираюсь оценивать твои действия. И нет никаких задач, которые сейчас важно выполнить. Просто расскажи.
И откуда такая робость?.. Хотя бы оттуда, что Серафим может все бросить и приехать. Сейчас только до Саши это доходит. Михаил Ефимович ведь сам говорил, что хочет с ним общаться. Что важно, чтобы наставник не подавал виду что обо всем знает, что Серафим может показать тем, кто наблюдает за ним, что-то лишнее…