Так и есть. Бука – нечисть примитивная, ее можно встретить везде, где живут люди. Она обитает в шкафах, в кладовках, под кроватью – в любом темном укромном уголке. Нападает в основном на детей – их проще напугать. Для каждого человека эта нечисть выглядит по-своему. Кто-то воображает ее медведем, кто-то змеей, кто-то страшным усатым дядькой, кто-то большим рогатым чертом.
Взрослых бука обычно не трогает – черти и усатые дядьки их уже не пугают. Счета за электричество и услуги стоматолога выглядят гораздо страшнее.
Впрочем, если дух очень голоден, он может поживиться и за счет зрелого человека. Например, как в случае с нашей клиенткой. Ее дедушка наверняка был рассудительным уверенным в себе человеком, а значит, не боялся ни громких звуков, ни гадких скрипов, ни странных теней. Когда внучка перестала оставаться у него на ночь, нечисть впала в анабиоз, а потом, проснувшись, оживила ее детские страхи, да еще многократно их усилила.
Не удивительно, что бука так яростно от нас защищался: покидать место, которое снова стало приносить ему пищу, он категорически не хотел.
– Что мы будем с ним делать?
Я кивнула на флакон, который Андрей по-прежнему держал в руке. Кутузов пожал плечами.
– Отвезем в управление и уничтожим.
В отдел мы возвращались со всей возможной поспешностью. Хозяйка квартиры, увидев, во что превратилась ее спальня после изгнания нечистой силы, настолько впечатлилась, что едва не кинулась на нас с кулаками. Уверения, что отныне она может спать спокойно, не произвели на нее особого впечатления, поэтому, наскоро попрощавшись, мы поспешили ретироваться.
– Саша, как ты сумела остановить летящую люстру? – спросил Андрей, когда мы сели в машину. – Ты носишь с собой какой-нибудь особенный артефакт? Или на тебя наложены защитные чары?
– Я ношу артефакт. Пока он со мной, мне ничего не грозит.
– Покажешь мне его?
– Ты его видел. Это мое карманное зеркало. Его зачаровала для меня бабушка.
Андрей кивнул.
Поверил? Вот и отлично.
***
– Скажи, Александра, в твоем колледже есть занятия по фехтованию?
– Есть, – кивнула я, отправляя в рот кусочек котлеты. – Но я на них не хожу.
– Почему?
– Потому что их нет в моем расписании. Фехтование посещают только ребята с активным даром: боевики, некромаги, погодники. А менталистам и медиумам ставят только уроки физкультуры.
– И что же вы на них делаете?
– Бегаем, – я пожала плечами. – Иногда прыгаем в длину и в высоту. Но чаще играем в волейбол.
– Андрей, – Ерохин бросил на Кутузова вопросительный взгляд, – с какой целью ты у нее это спрашиваешь?
Мой куратор допил чай и поставил на стол пустую кружку. После сражения с бабайкой мы вернулись в отдел аккурат к обеду. Ерохин с вызова приехал сразу после нас, поэтому в столовую мы отправились втроем. Теперь мы сидели за столиком, ели котлеты с овощами и разговаривали.
– Я думаю, обычных занятий физкультурой для магов не достаточно, – сказал Кутузов. – Чародей должен владеть оружием, даже если у него нет активного дара. Представь себе, Саша, что ты забыла дома волшебное зеркальце, и отправилась на вызов без него. Люстра, которую швырнул бука, могла запросто нанести тебе увечье. Пока мы ехали в управление, я думал: быть может, стоит выписать для тебя магический кинжал или зачарованную спицу? Однако это не имеет смысла, если ты не знаешь, как ими пользоваться.
– Я и не знаю, – согласилась я. – Ни разу не держала их в руках.
– Считаешь, надо научить ее обращаться с оружием? – спросил Ерохин.
– Без сомнения, – кивнул Андрей.
– Когда же ты будешь этим заниматься?
– Этим будешь заниматься ты, – улыбнулся Кутузов. – Я в фехтовании не силен, если что, бью сразу магией. А ты в этом деле спец.
Володя пожал плечами.
– Я не против. А что скажет молодой боец?
– Если говорить по правде, как спортсмен я не очень, – честно призналась им. – Точнее, я вообще не спортсмен. Мне по физкультуре тройку натягивают исключительно из жалости. Хотя бегаю я быстро.
Ерохин махнул рукой.
– Не переживай, Санька, – подмигнул он. – Боевика мы из тебя делать не будем. А пару-тройку приемов самообороны освоит даже цыпленок.
Далее было решено, что наши тренировки начнутся этим вечером и будут длиться четыре дня – до пятницы. В понедельник Володя собирался отправиться в отгулы и заниматься со мной не мог.
Наши встречи должны были проходить после окончания рабочего дня в подвале управления – там располагался спортивный зал, в котором проводились соревнования по стрельбе и единоборствам.
На первое занятие мы с Ерохиным отправились с воодушевлением, а вернулись с пищей для размышлений. Я с восторгом размышляла, какие добрые люди меня окружают, а Володя – где были его мозги, когда он соглашался обучать меня фехтованию.
То, что я безнадежная неумеха, маг понял сразу, однако с настойчивостью нянечки, объясняющей малышу, как пользоваться ложкой, учил меня держать кинжал и совершать выпады.
Он был так внимателен и терпелив, что мне становилось стыдно за свою неуклюжесть. Я изо всех сил старалась постигнуть все, что показывал Ерохин, и хотя у меня почти ничего не получалось, Володя мои старания оценил.
– Чего у тебя, Санька, не отнять, так это реакцию, – сказал он мне вечером в четверг. – На опасность ты реагируешь быстро. Мой тебе совет: в случае ЧП просто убегай. Желательно туда, где между тобой и ЧП будет каменная стена. Ну, или прячься за Кутузова. По сути, это одно и то же.
Андрею о моих «достижениях» Ерохин рассказывал с глазу на глаз, и в пятницу вечером, тот принес в кабинет кучу артефактов – два защитных, выполненных в виде сережек-гвоздиков, и узкий зачарованный нож, который было удобно прятать в рукаве или в кармане.
– Володя сказал, у тебя неплохо получалось метать дротики, – с ободряющей улыбкой сказал он мне. – Поэтому носи этот нож с собой. Сережки тоже надень и не снимай. На всякий случай. В них можно спать и даже принимать душ.
– Спасибо, – в ответ улыбнулась я.
Из двадцати моих попыток попасть в мишень, удачными оказались только десять. По сравнению с другими провалами, это определенно был успех.
– Не расстраивайся, – Андрей погладил меня по плечу. – Меткость и ловкость приходят с опытом. Если заниматься систематически, можно научиться чему угодно. Ты согласна?
– Согласна. Заниматься я, конечно, буду. Но знаешь, мне кажется, что моя сила все-таки в другом.
– В чем же?
– В этом, – я указала пальцем на свою голову. – Если не получится победить врага силой, буду действовать мозгами.
– Это серьезное оружие, – кивнул Кутузов. – Но в дополнение к нему должно быть что-нибудь еще.
– Например, хороший напарник, – улыбнулась я.
– Именно, Александра.
***
В понедельник мы с Андреем поехали за город. В воскресенье вечером мне позвонила вернувшаяся из командировки Юсупова и распорядилась, чтобы в семь утра я ждала Кутузова у своего подъезда.
– В районе кликуши раскричались, – сказала она. – Раньше их было мало, а теперь в каждой деревне по две-три штуки, и все злые и агрессивные. Оперативники из районного отдела просили помочь.
Андрей заехал за мной аккурат к назначенному времени.
– Мы проедемся по всем здешним деревням? – спросила я, усевшись в его машину.
– Надеюсь, что нет, – ответил он. – Сейчас мы отправимся в Акимово. Там живет Федор Иванович Уткин – местный знахарь. Он много лет помогает нашим коллегам: если замечает что-то странное или подозрительное, сразу об этом сообщает. Благодаря ему в районе сравнительно тихо. Уткин уже беседовал с оперативниками, однако есть вероятность, что они упустили из вида какой-нибудь факт, на который обратим внимание мы.
Я кивнула. Оперативники – ребята широкого профиля и, по словам Маргариты Денисовны, хватают по верхам. Чтобы разобрать проблему по частям, им нужны более узкие специалисты. Например, как сейчас.
Насколько я знаю, женщину делает кликушей проклятие – темное, сильное, выедающее изнутри. Бывает, что его в сердцах накладывают озлобившиеся родственники или соседи, однако чаще всего проклинателем является темный чародей.
В народе считается, что колдун наделяет женщин кликушеством в отместку за какую-нибудь провинность. По факту же он просто привязывает их к себе. Подчиняясь его воле, они будут делать все, что маг им прикажет.
Если в окрестных деревнях стало много кликуш, значит, кто-то наладил их серийное производство. Интересно, зачем? Армию он, что ли, собирает? Даже за одно такое проклятие колдуну грозит серьезное уголовное наказание, а за несколько – пожизненное заключение с полной блокировкой магии. Надо быть очень отчаянным или очень глупым человеком, чтобы на такое решиться.
Акимово встретило нас собачьим воем – громким, протяжным, леденящим душу. Когда мы вышли из машины, он бритвой резанул по ушам, заставив спину и руки покрыться мурашками.
Когда же мы свернули за деревенский магазин, возле которого Андрей припарковал автомобиль, оказалось, что этот звук издает вовсе не собака. На заборе у одного из домов сидела худая всклокоченная женщина в заношенной ночной сорочке. Женщина била по забору босой грязной пяткой и вдохновенно выла.
Кликуша.
Рядом с ней стояли пятеро односельчан и молча слушали концерт.
Лицо проклятой было искажено злобной радостью, такой странной и неестественной, будто она принадлежала не ей, а кому-то другому, кто сейчас завладел ее телом.
– Это Надька, сноха Плошкиных, – сказала одна из женщин, когда мы подошли ближе. – Снова мучается, бедная. Две недели тихая была, а теперь опять…
– Что же вы не снимете ее с забора? – удивилась я. – Она ведь может упасть и ушибиться.
– Ничего с ней не будет, – махнула рукой другая женщина. – Повоет и сама слезет. А нет – Федор Иванович снимет. Он ей сейчас отвар кипятит. Напоит Надьку, она и успокоится.
– Федор Иванович – это Уткин? – уточнил Кутузов. – Ваш знахарь?