Юсупова глубоко вздохнула.
– Мой свекор был в ужасе от произошедшего. Он попытался призвать свою подругу к ответу, но она рассмеялась ему в лицо. Свекор пришел в ярость. Он разбил зеркало, а его осколки обратил в пыль. Когда я выписалась из больницы, мне пришлось хоронить не только мужа, но и его отца. Тот не смог простить себе смерть сына и остальных ребят, поэтому предпочел лечь в землю вместе с ними. От волшебного зеркала осталась лишь рамка. Я взяла ее себе. Как напоминание, что доверять в этом мире можно только самому себе.
Маргарита подняла на меня серьезный взгляд.
– Я знаю: стричь всех людей и всех демонов под одну гребенку не правильно. Возможно, твой Эдриамар действительно дорожит вашей дружбой и его намерения чисты, как горный ручей. Однако ты должна понимать: у него могут быть собственные цели, о которых ты узнаешь в последнюю очередь.
– Эдик меня защищает, – тихо сказала я. – Через зеркало он укрывает меня крупицами своей магии. Они оберегают меня от любого физического и магического воздействия.
– Эдик молодец, – кивнула Маргарита Денисовна. – Заметь, ему ничто не мешает в критический момент убрать свою защиту и оставить тебя один на один со всеми этими воздействиями.
Я покачала головой. Маргарита легонько хлопнула по столу металлическими ладонями.
– Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления. Разговор о твоей беспечности в плане выбора друзей тоже оставим на потом. Сейчас же мы предположим, что среди иномирных стражей действительно завелся хитрец, коему ты чем-то помешала. Надо полагать, ты вернула на родину ребят, которые по его задумке должны были оставаться здесь, и тем самым нарушила неизвестный нам план. Андрей прав, демоны могут еще раз попытаться тебя убрать. А могут и не попытаться. Что мешает им вести свои дела тише, чем обычно? Чтобы никто ничего не заметил. Как бы то ни было, одну тебя оставлять нельзя. На всякий случай.
– На работе она всегда находится под присмотром, – заметил Андрей. – А дома – нет. Вчера я наложил защитные чары на входную дверь ее квартиры. Но, мне кажется, этого не достаточно.
– Надо бы подключить к вашему делу демоноборцев, – задумчиво произнесла Юсупова. – Нужно подумать, как именно это сделать. Просто прийти к ним и все рассказать – не вариант. В их управлении сейчас работают такие люди, при разговоре с которыми следует взвешивать каждое слово. Андрей, кстати, снова прав. Будет лучше, если с тобой кто-нибудь поживет. Ты ведь не против, Саша?
– Я-то не против, – усмехнулась в ответ. – А только ночевать со мной некому. Жениха у меня нет, родственников-чародеев тоже. Я могла бы пригласить в гости подруг, но если ко мне явятся демоны, толку от них будет немного.
– Я могу оставаться с тобой после работы, – с неожиданным воодушевлением предложил Кутузов.
– Конечно, можешь, – кивнула Маргарита Денисовна. – Однако согласись, ситуация получится неприличная. Саше всего восемнадцать лет. Пожалей ее репутацию. Давайте лучше сделаем так: пусть Александра несколько дней поживет у меня. Квартира у меня большая, да к тому же свободная. Места хватит всем. Что скажешь, Саша?
Я посмотрела на Андрея. Он отчего-то выглядел погрустневшим. Я ободряюще ему улыбнулась и ответила:
– Спасибо, Маргарита Денисовна. Конечно, я согласна.
Глава 6
Жилище Юсуповой оказалось просторной четырехкомнатной квартирой, расположенной в одном из новых районов города. Судя по всему, изначально у квартиры была другая планировка, однако ее переделали, соорудив много небольших спален и огромную гостиную, соединенную с кухней.
Это жилье явно приобретали для большой дружной семьи. Об этом говорили висевшие на стенах фотографии. Они изображали Маргариту Денисовну, темноволосого мужчину с очаровательной белозубой улыбкой и двоих подростков – мальчика и девочку.
– Это ее дети – Кира и Ростислав, – тихонько объяснил мне Андрей. – Сейчас они гостят у бабушки.
После работы Кутузов отвез меня домой, чтобы я взяла кое-какие личные вещи, а потом доставил к Юсуповой. За всю дорогу, равно как и за весь прошедший день, он едва ли сказал три-четыре фразы. Бог знает, о чем он все это время размышлял, однако мне почему-то казалось, что Кутузова огорчило мое решение пожить не с ним, а с Юсуповой.
Я прекрасно понимала: это полная чушь. Мой куратор, взрослый серьезный мужчина, расстраиваться из-за такого пустяка не будет. Однако в моей груди поднималась теплая волна, а в душе начинали петь птицы, когда я представляла, будто Андрей предложил свое покровительство не из чувства долга, а потому что хотел стать ко мне немного ближе.
Рядом с Кутузовым было тепло, спокойно и безопасно, и мое сердце начинало биться, как сумасшедшее от одной только мысли, что мы могли бы круглосуточно находиться рядом.
При этом, как и Юсупова, я считала это неприемлемым. Но не потому что это могло испортить мою репутацию (можно подумать, кому-то есть до нее дело!), а потому что я приходила в ужас от осознания, что Андрей увидит меня в домашнем халате, непричесанную и с заспанным лицом. Сам-то он всегда выглядел идеально, даже с всклокоченными волосами и в грязной рубашке с оторванным рукавом.
Его присутствие волновало. Если во время рабочего дня находилась куча дел, отвлекавших меня от Андрея, то дома, оставшись с ним один на один, я бы наверняка начала вести себя, как дура.
Нет, ночевать с Кутузовым в одной квартире было решительно невозможно.
Маргарита поселила меня в спальне младшей дочери. Там располагалась широкая удобная кровать, письменный стол с мягким креслом, большой платяной шкаф и множество полок, на которых стояли книги и шикарная коллекция сувенирных черепашек.
Юсупова накормила нас ужином, а Кутузов в качестве благодарности починил ей электрическую розетку в прихожей и повесил в комнате Киры еще одну книжную полку.
– Андрей, можно задать тебе вопрос? – спросила я, когда мы ненадолго остались в комнате вдвоем.
– Можно.
– Ты правда боишься чертей?
Андрей, занимавшийся в этот момент полкой, бросил на меня непонимающий взгляд. Потом, очевидно, вспомнив нашу встречу с букой, махнул рукой.
– Сейчас не боюсь. А в детстве боялся, да. Когда мне было четыре года, родители купили мне книгу со сказками. В ней была картинка, изображавшая тощего рогатого черта. Тогда этот черт казался мне самым жутким созданием на свете. Потом я вырос и узнал, что нечисть, хоть книжную, хоть настоящую, бояться не стоит. Впрочем, ее никто и не боится. Люди склонны опасаться не объектов, а ситуаций. Ты боишься не огня, а пожара, который может из-за него случиться, не змею, а вероятность ядовитого укуса, не высоту, а возможность упасть и получить травму. Ты со мной согласна?
Я кивнула и вспомнила люстру, запущенную в меня разозленным букой, а еще ужас, застывший в глазах Андрея, когда тот осознал, что его заклинание не успеет ее перехватить.
О! Так вот в чем состоит твой главный страх!
Ты боишься, что не сумеешь защитить того, кто нуждается в твоей помощи. Ты привык контролировать ситуацию, и тебя до чертиков пугает вероятность, что случится нечто, с чем ты не справишься.
В комнату заглянула Маргарита.
– Закончил? – спросила она у Кутузова. – Прекрасно. Отправляйся домой. Завтра поболтаете. На работе.
Она скрылась за дверью, а Кутузов повернулся ко мне.
– Мне и правда пора, – тихо произнес он. – Что ж. Квартира Юсуповых защищена не хуже, чем администрация президента. Демоноборцы всегда укрепляют свои жилища на славу. Я оставляю тебя в надежных руках.
У меня в груди что-то екнуло. Я подошла к нему ближе и, встав на цыпочки, потянулась к его лицу.
Тряпка, которой Кутузов протирал прибитую полку, полетела на пол. Андрей сгреб меня в охапку и накрыл мои губы своими губами. Я обхватила его руками и, не раздумывая, ответила на поцелуй. Моя голова тут же закружилась голова, а из груди вырвался тихий стон…
– Кутузов! – крикнула из коридора Юсупова. – Проваливай уже! Ночь на дворе.
Андрей неохотно оторвался от меня, и несколько секунд мы стояли, прижавшись друг к другу, пока не прояснилось в голове и не выровнялось сбившееся дыхание.
Когда мы вышли в прихожую, взгляд Маргариты на мгновение задержался на наших обескураженных лицах, а в ее глазах появились знакомые хитрые огоньки.
После того, как за Андреем закрылась дверь, мое приподнятое настроение поползло вниз. Мелькнула быстрая мысль: надо пораньше лечь спать. Время тогда пройдет быстрее, и мы снова увидимся.
– Хочешь чаю? – спросила у меня Маргарита.
Я кивнула, и она ушла в кухню. Я хотела последовать за ней, однако мой взгляд неожиданно зацепился за одну из висевших на стене фотографий.
Снимок изображал Маргариту Денисовну и ее покойного супруга. Их сфотографировали во время какого-то праздника. Юсуповы были нарядно одеты и, улыбаясь друг другу, кружились в медленном танце.
Рассматривая фото, я обратила внимание на Маргаритины руки. Они были тонкими, с изящными запястьями и длинными нежными пальчиками. Я видела такие руки в музее – на полотнах старых мастеров.
– Были же когда-то счастливые времена, – хозяйка квартиры возникла за моей спиной неслышно, как привидение. – Кто бы мог подумать, что однажды они закончатся…
Я повернула к ней голову. Ее лицо было невозмутимым, а глаза казались глубокими, как озера.
– Как вы смогли это сделать? – тихо спросила у нее. – Как сумели вернуться к нормальной жизни? После того, что с вами произошло, многие люди сходят с ума или даже совершают суицид…
Маргарита глубоко вздохнула и осторожно подтолкнула меня в сторону кухни.
– Знаешь, Саша, я страшная фаталистка, – сказала она, когда мы сели за стол. – Я искренне верю: все, что с нами происходит, имеет глубокий смысл. Этот смысл есть всегда, даже если мы его не видим и не понимаем. Во время той облавы погиб почти весь наш отдел. Я тоже могла умереть, однако осталась жива. Выходит, у моего пути существует продолжение. Это еще не конец, понимаешь? В больнице я много думала. Скажу честно, позитивных мыслей было мало. Ощущать себя обрубком без рук и без ног психологически оказалось очень сложно. Мне было и горько, и обидно, и страшно. А главное, абсолютно не понятно, как жить дальше. Однако мне пр