— Пойдёмте, нам туда.
— Нет, согласно карте… — начал было Авен, но я его уже не слушала, стремглав поспешила в проход.
— Шионка, ты что творишь? — крикнул мне Тэн вдогонку. — Нам нужно скорее добраться к финишу!
Ребята меня не бросили, понеслись следом. Авен нагнал первым. Ухватил за руку и, развернув к себе, вжал в стенку.
— Можешь сопротивляться? — заглянул мне в глаза.
Мучительно поморщившись, я помотала головой. Вот и почувствовала на себе чудодейственное влияние супер-сыворотки профессора Риора.
— Знаешь хоть, куда тебе велели добраться? — продолжал допытываться Вилар.
— Я даже не помню, чтобы мне кто-то что-то приказывал. Просто знаю, что нужно идти туда. — Не отдавая себе отчёта в том, что творю, оттолкнула друга и ринулась дальше по коридору.
Ребята потащились следом, вслушиваясь в раздававшиеся то тут, то там редкие выстрели и далёкие голоса.
— На этот раз нас не делили на команды?
— Нет, играем отрядами, — ответила Нуна и в свою очередь поинтересовалась: — А почему ты босиком?
— Пришлось попробовать себя в роли гимнастки. Будьте внимательны, здесь могут быть ловушки.
Замерла как вкопанная, увидев высокое существо, неожиданно вывернувшее из-за поворота. Даже в полумраке было видно, что никакой это не кадет. Кадеты не разгуливают по МВА в чём мать родила, и ни у одного известного мне представителя гуманоидной расы не имеется серо-зелёной кожи, впалых чёрных глаз без зрачков и опасно выступающих из огромной пасти клыков. Должно быть, острые. Хотя проверять не хотелось бы.
Следом за одним «красавцем» показались ещё три. Похожие друг на друга как две (нет, четыре!) капли воды.
— Всё ещё хочешь вперёд? — издевательски хмыкнул Тэн и направил на оскалившихся тварей парализатор.
— Уже нет…
— Целься, стреляй! — скомандовал Вилар, и мы слаженно принялись палить в них из парализаторов.
Твари угрожающе зарычали, и сразу стало ясно, кто крался за мной в темноте. Один из этих «милашек». Которые хлопаться в обморок почему-то не спешили. Наоборот, пытаясь защититься, мы их только ещё больше разозлили.
Первый хищник пригнулся, точно готовясь к прыжку.
— Сматываемся! — крикнул Тэн, хоть в его совете и не было необходимости.
Что есть духу помчались обратно, слыша позади настигающий топот. Убежать далеко не успела: жуткие существа оказались быстрее. Почувствовала, как что-то тяжёлое навалилось и сбило меня с ног. Я оказалась прижата к полу. Висок обдало зловонное дыхание, а в следующую секунду из коммуникатора раздалось безразличное:
— Отряду номер 929 — вернуться на стартовую площадку. Повторяю, вернуться на стартовую площадку. Ваш заложник «убит».
Почувствовав, что никто больше меня не удерживает, приподнялась на локтях. Ребята, успевшие убежать дальше, теперь недоумённо оглядывались, пытаясь понять, куда подевались наши преследователи.
Потом все разом посмотрели на меня, которая, будь это не игра, а настоящее задание, теперь действительно валялась бы мёртвой.
Глава 9Переступить черту
Возвращались к менторам в подавленном состоянии. И не столько из-за проигрыша — фиг с ними с баллами, сколько из-за осознания того, что благодаря Риоровской дряни у нас теперь есть все шансы стать марионетками. Полностью подконтрольными МВА. Мерзкое ощущение.
Подведение итогов и работу над ошибками Флар решил отложить до завтра. В кои-то веки нас пожалел: видел, что его птенчики уже клюют носом и в любом случае сейчас не поймут ни слова из того, что он скажет.
Отпустив кадетов оживать под душем, подошёл ко мне.
— Шиона, ты как?
Хм, ещё немного, и поверю, что действительно переживает. Интересно, уже в курсе эксперимента?
— В порядке, саэр, — ответила односложно. — Разрешите идти?
— Надеялся, что останешься в камере, — будто и не услышав мою последнюю фразу, сказал то ли с сожалением, то ли с укором.
— Я бы и рада была… — осеклась, поморщилась, борясь с желанием громко выругаться, припомнив все самые сочные радаманские выражения, которых нахваталась в МВА.
Сдержалась, понимая, что если начну говорить, уже не смогу остановиться. Тогда подставлю не только себя, но и ребят. Ведь мы по идее ни сном ни духом не ведаем о бесовых испытаниях.
— Иди, — наконец смилостивился ментор.
Я побрела в душ, где долго стояла под горячими струями. То ли они обжигали лицо, то ли катившиеся по щекам слёзы.
И раньше понимала, что больше себе не принадлежу. А сейчас… Сейчас осознание этого стало невыносимым. Тошнотворным.
Раскрыв левую ладонь, задумчиво провела по ней пальцем, обрисовывая линии жизни, обозначив то место, куда год назад был вживлён идентификационный чип. Сделавший меня почти радаманкой.
Из состояния транса вывел сигнал, напомнивший, что всем кадетам пора возвращаться в кубрики. До подъёма оставалось меньше пяти часов. С ужасом отдёрнула руку, осознав, что всё это время я как ненормальная царапала ладонь, словно пыталась выковырять наночип из-под кожи, и теперь её пересекали оставленные ногтями белые полосы.
Быстро собравшись и высушив волосы, побежала в кубрик, чтобы во сне снова встретиться со своим кошмаром.
На следующее утро, за завтраком в столовой, мы вполголоса обсуждали эксперимент, проведённый руководящей верхушкой. Вернее, обсуждали друзья, а я меланхолично размазывала по тарелке кашу, краем уха слушая, о чём они говорят.
После вчерашней игры в голове словно образовался вакуум: не хотелось ни думать ни о чём, ни кого-то там обвинять. Какой в этом толк? Мы даже не можем рассказать о наших страхах, не то чтобы чего-то там пытаться добиться. Бесправные. А теперь ещё и ведомые. Как какой-то скот.
— Ши, ау, — Луора пощёлкала у меня перед глазами пальцами, — слышишь, что тебе говорят?
— А? Что? — встрепенулась и с недоумением посмотрела на подругу.
— Думаем, может, стоит поговорить с Олисером? Что скажешь?
— Он вроде нормальный мужик, — поддакнул девушке Тэн. — Что-нибудь сочиним — откуда узнали о сыворотке. И попросим, чтобы он как-то повлиял на Совет.
— Не думаю, что профессор чем-то поможет. — Устав издеваться над кашей, я поднялась. Заметив недоумение в глазах друзей, объяснила свой поспешный побег: — Хочу перед лекцией заглянуть к медикам.
— За новой дозой чудо-препарата? — съязвил Олер.
— Увидимся на занятиях, — никак не отреагировала на его подколку и поспешила к выходу из столовой.
Этой ночью я так и не сомкнула глаз, думала о прошлом, пыталась представить, каким будет моё будущее. В этом новом сумасшедшем мире. Долго ли в нём проживу? Как быстро сломаюсь?
Вчера на игре я поняла одну вещь: нужно жить, пока есть возможность. И брать от этой жизни всё. Быть счастливой сейчас, а не надеяться на счастье в будущем. Кто знает, вдруг у меня этого самого будущего и нет. Возможно, меня убьют на первом же настоящем задании…
Медик — молодая, симпатичная радаманка — выслушала мою просьбу с невозмутимым видом, тактично делая вид, что не замечает смущения обратившейся к ней кадетки.
— Сними футболку и садись сюда, — указала на белую кушетку. — А теперь развернись.
Я повернулась к девушке спиной и почувствовала, как лопатки коснулось что-то прохладное и, кажется, гелеобразное. Правда, уже через несколько секунд это ощущение исчезло. Контрацептив впитался в кожу.
— Ну вот, — улыбнулась медик, — на ближайшие шесть циклов можешь забыть о рисках. Ты ещё девственница?
Наверное, это она поняла из того, как я краснела, озвучивая свою просьбу.
Получив в ответ утвердительный кивок, сказала:
— Зайди ко мне вечером после занятий, я тебя осмотрю. А сейчас беги. Не хочу, чтобы ты опаздывала.
Поблагодарив радаманку, помчалась на футурологию просвещаться. Решение было принято и, как сказали бы в суде, обжалованию не подлежит.
К Олисеру мы обращаться не стали. Оказалось, в этом не было необходимости. Профессор и без наших просьб предъявил Совету претензии и даже заявил, что отказывается работать в месте, где живых существ ни во что не ставят.
Поднимая этот вопрос, Олисер рисковал. Очень. Но, к счастью, его поддержали большинство менторов и преподавателей. А шумиха, которую наделали СМИ — мол, в Межсистемной военной академии Радамана проводят опыты над детьми — вызвала недовольство и во фракциях. Многоуважаемым членам Совета посоветовали поумерить пыл. Им ничего не оставалось, как принести нам, подопытным кроликам, извинения и заверить, что подобных эксцессов больше не повторится. По крайней мере, без добровольного согласия кадетов никаких опытов проводить не станут.
Верилось мало, но после публичного извинения мы все вздохнули свободней.
Рейн, узнав о волшебном препарате из новостных сводок, а потом ещё и каким-то образом пронюхав, что я стала одной из подопытных, пришёл в ярость.
Начал засыпать меня голосообщениями с угрозами. Понятное дело, грозил не мне, а ругался на членов Совета и почему-то обвинял Флара. Видите ли, тот не защитил меня от посягательств начальственной верхушки. А под конец, как обычно, пообещал во всём разобраться.
Тут уж я принялась закидывать его сообщениями, умоляя, чтобы не нарывался. И меня не подставлял. В академии и так жизнь не сахар, не хватало ещё оказаться в эпицентре скандала.
Взяв с него обещание никуда не лезть и не предъявлять никому претензии, стала ждать окончания цикла и появления жениха. Даггерти должен был прилететь за день до выходного, чтобы принять у должников экзамен.
Рассказывать ему о своих планах я не стала, решила сделать сюрприз. Рисуя в мыслях наше следующее свидание, улыбалась и предвкушала, что эта встреча откроет новую главу наших отношений. И, возможно, подарит мне капельку счастья.
— … В общем, мы проиграли, — жаловалась я жениху, направляясь вместе с ним к выходу из космопорта. Сегодня радаманское небо заволокло тучами — синими, фиолетовыми, тёмно-лиловыми — и сквозь стеклянные полусферы, накрывавшие здание, проникал тусклый, сумеречный свет. — Возможно, если бы не ломанулась в тот коридор, мы бы сумели добраться до финиша. Но тогда я не могла собой управлять. Вела себя как какой-