Воспоминание об очередном длинноногом трофее немного отрезвило. Я мстительно улыбнулась, представив, как уже очень скоро воспользуюсь своим суперсредством. Оставалось только дождаться удобного момента.
Толи Рейн бывал и раньше в ладарийском посольстве, то ли заранее разведал маршрут, но уже через каких-то несколько минут, миновав служебные помещения и просторные галереи, мы оказались возле приватных комнат, двери в которые символизировали воздушные занавески. Здесь царил полумрак, и обоняние щекотали приторно-сладкие ароматы благовоний.
Как выяснилось, пока что Рейн единственный желал уединения. Но ведь, как говорится, ещё не вечер. Сейчас вся эта радаманско-ладарийская братия покончите угощениями, порешает деловые вопросы и начнёт отрываться по полной. Мне следовало как можно скорее избавиться от общества Даггерти и вернуться к своим прямым обязанностям: обольщению посла. Пока он какой-нибудь другой красоткой не успел обольститься.
Комната, которую облюбовал для проведения «пытки» мой несостоявшийся благоверный, была пронизана атмосферой чувственности и неги. В этом оазисе увеселений гости его светлости могли не только полюбоваться на движения стройных, гибких фигурок, но и откушать изысканных лакомств.
Столик с ажурной резьбой, приставленный к низкому диванчику, ломился от обилия угощений. Наполнив свой бокал до краёв, Даггерти плюхнулся на подушки и замер в ожидании.
Не отрывая от меня откровенно-нахального взгляда (только из-за него одного иной раз хочется придушить мерзавца), его радаманское высочество, продегустировав игристый напиток — залпом, — деловито повёл бровью.
— Нашей синеокой красавице нужно особое приглашение? Или без вознаграждения мы не танцуем? Думал, у его светлости всё включено.
И почему у меня под юбкой не спрятан какой-нибудь бластер или на худой конец парализатор? С каким удовольствием я бы сейчас разложила шутника на молекулы! Только бы больше не слышать этот сочащийся ядом голос!
— Солнышко, можешь начинать, — провоцировал меня на срыв Даггерти. — Не терпится услышать, как звенят все эти монетки, украшающие твой тонкий стан.
— Перестань называть меня солнышком, — процедила сквозь зубы, ощущая себя взрывчаткой, готовой сдетонировать в любой момент. Пока же не способна была даже пошевелиться. Не то что танцевать.
Даггерти в ответ неопределённо хмыкнул, как бы говоря, что в кои-то веки не станет давать ложных обещаний. Потянулся к пышной грозди и, зацепив крупную виноградину, демонстративно отправил её в рот.
А я представила, как беру в руки эту самую вазу, полную сочных фруктов, и со всей дури опускаю её на голову кровопийцы. Но даже эта приятная во всех отношениях картина не смогла погасить мой гнев. Наоборот, с каждой секундной пламя внутри разгоралось, искало выход, и мне всё труднее становилось его сдерживать. До боли прикусила губу, пытаясь привести себя в чувство. Ну же, соберись! Сейчас действовать нужно очень осторожно. Достать атомайзер незаметно будет не так-то и просто. Только не тогда, когда тебя буквально пожирают взглядом. Такой, как Даггерти, точно заметит. А потому сначала врага нужно деморализовать. Чтобы он расслабился и потерял бдительность. Как это сделать?
Правильно, при помощи танца. Будем считать это генеральной репетицией перед выступлением для его светлости.
— Не знаю, как у тебя, а у меня времени навалом. — Приговорив энный по счёту фужер, коммодор расслабленно раскинул руки и, постукивая пальцами по спинке дивана, ядовито заявил: — Это ведь не я здесь… работаю. Поэтому можешь и дальше строить из себя античную статую. А я пока буду пить вино и любоваться своей вероломной невестой. Бывшей, — сделал ударение на ключевом слове. — Которой даже не хватило ума найти достойный предлог, чтобы расторгнуть помолвку.
Глубокий вдох, медленный выдох.
Успокойся, Шиона, не закипай. И не вздумай поддаваться на провокацию! Он просто хочет тебя взбесить и, как обычно, сделать крайней. Давай поломаем этому энергетическому вампиряке кайф и вообще не будем показывать ему никакой реакции.
Пусть захлебнётся собственной желчью!
Наступив на гордость, отдалась во власть музыки и чувственного танца. Можно было, конечно, особо не усердствовать. Не заслужил! Но! Во-первых, надо его увлечь, загипнотизировать, чтоб не заметил моего внезапного выпада. Во-вторых, пусть смотрит, в первый и в последний раз, и понимает, что, уже почти, принадлежало ему, и что он так по-глупому потерял, променяв невесту на сиюминутное удовольствие.
«Никакие красотки этого мира не заменят тебе Шионы Таро, милый», — проговорила мысленно, таким образом пытаясь вернуть себе боевой настрой.
Сработало.
— Скажи, Шиона, идея с липовым воспоминанием принадлежит тебе? Или придумывали на пару с Фларом? — увы, пока что выпады делал только Рейн. Я же, наконец успокоившись, терпеливо выжидала своего часа.
А выжидая, не забывала соблазнительно двигаться в такт музыке. Кружилась, обольстительно выгибалась, плавно водила бёдрами, шаг за шагом приближаясь к радаманцу.
— Полагаю, ваша с ним интрижка началась ещё в академии.
Главное, отключить чувства и не реагировать на пустослова. Если сорвусь, всё сведётся к банальному скандалу и очередному выяснению отношений. А время поджимает. Да и не хочу я снова вспоминать о том, что до сих пор так больно ранит.
— Как думаешь, из нас двоих кому я больше верю? Себе и тому что видела? Или тебе, уже однажды предавшему меня?
Ещё пара шажков, и вот я уже совсем близко. Почти касаюсь его, краем глаза замечая, как Даггерти непроизвольно поднимает руку, пытаясь до меня дотянуться. А я игриво отступаю назад. Вижу, как на переносице появляется едва заметная складочка, правда, уже в следующее мгновение Рейн перестает хмуриться, на лицо наползает прежнее выражение — язвительно-отстранённое. В глазах же загорается опасный охотничий блеск.
Осторожно, Шиона.
— Что ж, значит, не такой уж ты и хороший Проводник, солнышко, раз увидела то, чего никогда не было. Или, может, тебе просто хотелось это увидеть…
Упрямец! Уже и не знаю, кого он пытается переубедить: меня или себя. Действительно верит в свою невиновность?
— В своих способностях я не сомневаюсь, Рейн. — Поворот бедром; ликующая улыбка, когда к пламени желания примешивается сожаление. А может, раскаянье? Кисти намеренно медленно обрисовывают контуры тела, и я замечаю, как Даггерти весь внутренне напрягается. Словно хищник, готовый к прыжку. Мне бы остановиться, прекратить, но я продолжаю дразнить этого дикого зверя. — Ты, кажется, пришёл сюда наслаждаться танцем, а не говорить. Вот и наслаждайся.
То ли причиной всему было коварное вино, то ли бревно чудным образом превратилось в обворожительную нимфу, но хмельной взгляд с жадностью ловил каждое моё движение, и уже очень скоро Даггерти стало не до разговоров.
Теперь важно было не переусердствовать и вовремя остановиться. Пока он окончательно не потерял голову. Иначе…
Плавно изгибаясь, опустилась к ногам дорогого посольского гостя, обольстительно улыбнулась, томно прикусила губу и всё так же медленно стала подниматься, подаваясь к нему навстречу.
Мгновение, и вот я уже рядом с Рейном. Слышу, как учащённо бьётся его сердце, чувствую тяжесть ладоней у себя на талии, твёрдость его груди, которой едва касаюсь кончиками пальцев. В какой-то момент синие глаза превращаются в морскую пучину, в которую я, заигравшись и незаметно переступив опасную черту, постепенно погружаюсь.
Желание накрывает с головой. Желание забыть обо всём и обо всех, послать прошлое куда подальше, лишь бы снова ощутить неземной вкус его поцелуя, нежное касание таких манящих губ, которые уже так близко, что кажется, я пью его дыхание. И тело, соскучившись по знакомым ласкам, с готовностью откликается на каждое малейшее прикосновение.
Поддавшись слабости, за которую потом себя буду винить, льну к нему, даже не пытаюсь сбросить руки, по-хозяйски оглаживающие бёдра, сама обвиваю его шею руками, закрываю глаза, готовая снова испытать самые потрясающие мгновения в своей жизни и… вижу сходящую с ума от страсти незнакомку с разметавшимися по простыням рыжими волосами.
Меня будто окатывает ледяной волной.
Неимоверным усилием совладав с собой, заставила себя остаться. Не разжимая объятий, одним незаметным движением извлекла крошечный атомайзер. И прежде чем Даггерти успел завладеть моими губами, резко отстранилась, чтобы щедро распылить «транквилизатор» прямо перед самодовольной рожей радаманца.
На меня, спасибо медикам МРУ, это средство не действовало. А вот Рейна, можно сказать, пробрало.
Глаза коммодора, в которых ещё секунду назад плескалось неистовое пламя, вдруг остекленели. Он расслабленно откинулся на спинку дивана, и сильные руки, соскользнув с моих бёдер, безжизненно легли на подушки.
Хм, забористая штучка.
Поднявшись с коленей радаманца, какое-то время всматривалась в его окаменевшие черты. Пощёлкала перед носом негодяя пальцами, помахала рукой. Ноль реакции. Может, переборщила? Хотя Аник утверждал, что средство в общем-то вполне себе безобидное.
Вспомнив слова Кришона, а также то, что эффект от препарата долго не продлится, сунула пустой флакончик обратно в потайное отверстие в браслете и, в последний раз оглянувшись на Даггерти, успешно изображавшего статую в честь самого себя, дёрнула прочь.
По коридору не бежала, а летела, едва не сбив с ног спешащую мне на встречу парочку, танцовщицу и какого-то л'эрда, которым явно не терпелось погрузиться в эйфорию танца. У самой лестницы замедлила шаг, заметив поднимающегося по ступеням посла, и тут же скромно потупила взгляд.
— Посмотри на меня, — поравнявшись со мной, потребовал вельможа.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, пока Локсиан-Тор, остановившись на верхней ступени, с интересом меня разглядывал, словно покупатель, раздумывавший над приобретением симпатичной безделушки. Стоит раскошеливаться или нет? — так и говорили его гла