Сейчас помимо стоящего около плиты наставника на кухне еще двое. Сидящий спиной к окну Михаил Ефимович кажется расслабленным, пусть и его лица Саша не видит, а вот молодая блондинка, разместившаяся за столом спиной к бывшему наставнику, выглядит изрядно волнующейся.
Серафим ловит взгляд Саши и показывает на незанятый стул.
– Садись. Нужно поговорить. Михаила ты помнишь, а это – Анжелина, член Ордена из Москвы.
Словно ничего не произошло. Не побега… Ничего. Впрочем, глава Ордена тоже не пытается накинуть на нее наручники и вернуть в камеру. Только пока?
– Держи, – откуда бывший наставник достал чашку с теплым чаем, Саша так и не поняла. – Выпей. И выслушай меня для начала.
Чашка греет пальцы, и Саша понимает, что пить действительно хочется. Тем более что чай оказывается вкусным, хоть и неожиданно терпким.
– Орден обеспечивает безопасность мира, останавливая разрушительные действия Затронутых. Мы работаем в том числе и с предсказаниями, пусть наука о будущем и неточна.
– Это нарушение протокола… – начинает было женщина, представленная Анжелиной, но холодный взгляд Серафима заставляет ее замолчать. Бывший наставник вновь поворачивается к ней.
– Ты знаешь, что будущее не предопределено, есть лишь вероятности. Но и они важны. Несколько лет назад появилась вероятность, ведущая к большим смертям и боли в нашем городе, которая постепенно крепла. Удалось узнать, что некая община Затронутых, живущая в лесах края, напрямую связана с этой вероятностью. Но община закрытая, и внедрить туда своего человека не представлялось никакой возможности. Уничтожение же общины силой вело в вероятностях к еще большим жертвам и многим горестям. Поэтому было решено внедрить к этим живущим замкнуто Затронутым того, кто придет туда не как агент, а как новый член братства, искренне в это веря. Иначе подлог был бы быстро обнаружен. Мы предполагали, что тот, кто это должен сделать, узнав о чем-то, что могло бы привести к серьезным разрушениям и смертям, постарается найти способ предотвратить их, связавшись с Орденом и рассказав о планах общины. Тем более, что шанс успешно провернуть все это был высок благодаря тому, что один из оборотней просил об обучении дочери-волшебницы. Увы, и он, и его дочь, ничего не могли рассказать, даже если бы хотели – глава общины об этом позаботился.
Серафим усмехается про себя, вспоминая про все попытки Михаила узнать хоть что-то от оборотня или его дочери. Ничего. Вообще. И не одному орденцу вырвать нужные знания было не под силу, даже убив обоих. Вот такие вот клятвы.
Саша несколько долгих минут переваривает услышанное, сжимая в руках чашку. Потом осторожно спрашивает, не то желая, не то опасаясь подтвердить свои догадки.
– Так, значит, тот парень с артефактом был подставным?
Визг тормозов, крики, чужая боль, растекающаяся по Изнанке…
– К сожалению – нет, – отвечает уже Михаил Ефимович. – Даниил Петровский был внебрачным сыном Мартина Алирского, колдуна, лишенного силы и казненного Орденом за убийства людей с целью извлечения энергии. Сына он не успел обратить – с детьми многие не торопятся. Но игрушек оставил вдоволь, и немало – опасных. Да и когда его еще не забрали хорошо обработал пацана. И тот, увидев, что одна из отцовских поделок магов рядом с домом обнаружила, решил, что пора мстить. Взял один из саморазрушающихся артефактов. Следы его использования потом нашли, а сам предмет был разрушен неудавшейся активацией. Твои действия были полностью правомерны.
– Я не хотела… Причинять ему вред.
– Понимаю. Ты защищала себя и напарника.
– Но решение по этому инциденту, – в разговор вновь вступает Серафим, – до твоего сведения не спешили доводить. В тот момент я был занят на одном ритуале и оборвал связь, но я знал об операции и никак в нее не вмешался, ни тогда, ни позже, позволяя тебе отправиться в общину в одиночестве. Это было сложным решением, и я не оправдываюсь. Просто излагаю обстоятельства.
Женщина фыркает – довольно демонстративно.
– Все прочие эмоциональные моменты оставьте на потом, – она переводит колючий, тяжелый взгляд на Сашу. – Вы были в Свободе. Вы бежали оттуда. Ваш наставник говорил о том, что бежали вы, желая что-то сообщить о том, что они замышляют.
Откуда эта Анжелина узнала? Откуда знал Серафим?
Впрочем – есть ли разница?
Саша осторожно обводит взглядом всех троих. Как бы то ни было – это ее шанс.
– Свобода… Андрей и его люди хотят похитить у расположенной рядом войсковой части атомный заряд, как-то связанной с программой «Чердак» по хранению ядерного оружия и взорвать его, желая начать масштабный конфликт.
– Подождите, – волшебница прищуривается. – Вы говорите о том, что община хочет притащить в город ядерную бомбу и подорвать ее, как в глупых американских фильмах? Серьезно?
– За это знание отдал жизнь Затронутый, – несмотря на общую слабость, в Саше поднимается гнев. – Хороший человек. Это не единственное, что я знаю о Свободе, но то, зачем пыталась прорваться в город. Так что – да, я абсолютно серьезно.
Тишину, следующую за этими словами, можно, кажется, есть ложками – столь она густа и всеобъемлюща. Первым нарушает ее Михаил Ефимович, который, как ни странно, не выглядит слишком уж шокированным.
– Я думаю, Александра, вам стоит рассказать нам все, что вы видели в «Свободе». С самого начала.
Саша кивает, набирает воздуха в легкие и начинает говорить. Никто из магов не перебивает ее, до самого конца, даже когда она останавливается, чтобы выпить чая, который, кажется, никак не желает заканчиваться и по-прежнему приятно согревает.
По окончании рассказа вновь на пару минут устанавливается тишина. Теперь она вовсе не густая, а, скорее, почти, прозрачная.
– Из ваших слов я могу понять, что вся история с планом по похищению ядерного оружия и использованию его в городской черте вам известна со слов девушки-человека Тамары и обращенного-оборотня, верно? И никаких дополнительных доказательств того, что этот план вообще существует, у вас нет? – Анжелина выглядит задумчивой и явно скептически настроенной. От былого волнения не осталось и следа.
– А этого мало? Я говорю правду, – Саша не до конца контролирует обиду, просочившуюся в голос. Она так стремилась сбежать… и теперь ей просто не поверят? – Вы ведь сами считаете, что Свобода опасна…
– Существует вероятность, что община может быть причастна к неким будущим событиям, – Анжелина поднимает палец, говоря наставительно. – Ваше участие и ваши заслуги никто не преуменьшает, Александра. Но посмотрите на все это с другой стороны – не кажется ли вам, что вся фантастичная история с атомной бомбой, так неожиданно оказавшейся рядом с территорией общины и которая Затронутым там якобы нужна выглядит как провокация?
– Провокация?
– Неприемлемая провокация, – качает головой Анжелина. – Вы еще очень молоды. У нас, безусловно, есть материалы на этого… Андрея. Боготов, так? – она поворачивается к Михаилу Ефимовичу.
– Он самый, судя по всему.
– Андрея Боготова. Он и Затронутые общины, безусловно, нарушают Закон, хотя и их действия можно классифицировать скорее как правонарушение, чем как преступление.
– Но рассказывать людям правду о нас…
– Формально не запрещено, – Анжелина прищуривается. – Иначе как было бы возможно становление? Вы помните Основные статьи Кодекса «О Мире»?
Саша кивает с некоторым сомнением. Основные статьи Кодекса «О Мире», или Кодека Перемирия, как его еще называли, было одной из тем, рассматриваемых в самом начале обучения и повторяемых вновь и вновь. Закон, по которым больше двенадцати веков жили Затронутые, был важнее, чем умение правильно ставить щит или бросать глушилки. По крайней мере, по мнению преподавателей Ордена. В чем-то их можно было понять. Не все обученные маги останутся орденцами, но все останутся Затронутыми. Так что даже сейчас большую часть Основных статей, самых древних и самых простых в своей сути, Саша помнила. Но упорно не понимала, к чему ведет речь эта женщина. Анжелина ей не нравилась. Что-то в ней было…неприятное. Не то в идеально ровно нарисованных бровях, не то в длинных, явно наращённых ногтях, не то в превосходстве, с которым она теперь смотрела на Сашу. Словно знала что-то такое, только ей ведомое.
– Тогда вам не составит труда процитировать то, что было сказано о контакте с людьми.
Процитировать? Саша напрягается, подбираясь. Наизусть она кодекс не помнила никогда. И… какое это вообще имеет отношение к делу?
– Это лишнее, – негромко говорит Серафим.
Несколько секунд Анжелина смотрит на него, но в итоге только пожимает плечами.
– Возможно. В любом случае, строки «не раскрывать непосвящённым и неодаренным ничего о мире нашем без строжайшей клятвы молчать об услышанном и словами и делами, дабы никто больше не прознал о Грани и тайнах ее» написаны не просто так. Орден раскрывает правду о себе нужным людям в правильном месте и в нужное время. Иначе у нас были бы бесконечные проблемы со всевозможными бюрократическими инстанциями, да и обнаружили бы наше существование давным-давно. А так посвященные люди при власти сами охлаждают горячие головы тех, кто начинает копать под наш мир. Иногда этого недостаточно, но на то есть и предсказатели, и команды менталистов и целая структура тех, кто охраняет покой людей от ненужных им знаний. Но факт остается фактом – мы не имеем право говорить о нашем мире с теми, кто может свободно донести эти знания кому-то еще. Но, судя по рассказу, Боготов взял клятву и с людей в своем поселении. Это, безусловно, требует всестороннего изучения и проверки, ведь по косвенным источникам информации община обращает людей без согласования с Орденом, ровно как и проводит среди них лотереи с этой… «охотой». Но все это нуждается в проверке и подтверждении, мы не можем просто так начать силовую операцию против тех, кто лишь решил жить вдали от города. Это их выбор.
– Но как же хотя бы то, что они творят магию вне Ордена? Это ведь запрещено?