Саша, все еще в шоке смотрящая на сгоревшие тела и пытающаяся отогнать тошнотворный запах горелой шерсти и мяса, не успевает даже вздрогнуть, когда на поляне, почти не тревожа Отражение, появляется Олег Васильевич.
– Пришлось побегать за тобой, – голос человека в маске глух и безэмоционален, но Саша ощущает тяжелый взгляд, полный ненависти, и чувствует безмерное, колышущееся ликование, расходящееся по Отражению. – То еще развлечение было запихать тебя сюда. Но мне нужен был тот, кто притащит с собой не только оперативную шелунь, но и рыб покрупнее, давно травящих местные воды. Параноик Боготов связался с менгиром и уговорам не поддавался, да еще и разумы своих людей закрыл. А ты… Ты другое дело, Александра. Ты мне поможешь.
– Что вам нужно? – ровно говорить тяжело, но Саше все-таки удается. Как и понять, что Олег Васильевич вовсе не удивлен приходом человека в маске и… Боится его?
– Маленькая услуга, – из-под маски доносится смешок. – Сними все щиты вокруг этого места. Сейчас же.
– Какие щиты?
– Не будь идиоткой, – черные ленты с руки мага устремляются к ней, застывая в считаных сантиметрах от лица. – Ты знаешь, что будет, если эти маленькие черные змеи до тебя доберутся. Медленная и болезненная смерть. На менгир Боготов запитал две сферы – внутреннюю и внешнюю, защищая жизни всех, кто внутри. Уничтожь обе. Сейчас же.
– Все? Но по плану щит Ломбарда должен был обезопасить нас и замкнуть все последствия взрыва во внутренней сфере, – в голос Олега Васильевича, до того молчавшего, прорывается страх. – Чертовы волки разбежались, наши гости у нужного дома, сейчас самое время, но без этой защиты разнесет не только чертовых древних пердунов, но и все вокруг, и мы сами…
– Заткнись. А ты, делай, что я сказал, сейчас же, – бросает маг в маске Саше.
Саша чувствует, как чужая сила давит на разум с чудовищной, неотвратимой настойчивостью, заставляя подчиниться. Она на негнущихся ногах делает шаг к менгиру. Саша с трудом осознает, что на груди у человека в маске целая россыпь амулетов, и что один из них сейчас пробивает прочную пленку щита, окружавшего ее разум доселе.
– Мы так не договаривались, – Олег Васильевич пытается спорить с подельником. – Мы не успеем сбежать, взрыв уничтожит всех в радиусе километров, нельзя убирать этот тип защиты, необходимо избирательно…
– Это ты не успеешь, – холодно отвечает маг в маске. – Неродова, снимай щиты, живо!
– Речь шла о четырех трупах, а не о четырех тысячах! Мы так не договаривались, я не намерен убивать невиновных! Тут Матвей, два десятка людей и сотни вокруг, твоя чертова же…
Черные ленты срываются с места, за секунды преодолевая метры пространства и окутывая оперативника. Вырывая из его горла полный боли крик.
Взбешенный маг в маске переводит взгляд на Сашу.
– Снять щиты! – чудовищно крепкая плеть силы ударяется о разум.
Повеление окончательно разбивает защиту, но Саша чудом удерживается от прикосновения к устало бьющемуся каменному сердцу. Она не будет подчиняться этой твари. Никогда. На груди зажигается что-то в тот миг, когда окутанный тьмой, вгрызающейся в тело, оперативник дергается и выбрасывает в направлении подельника кинжал.
– Ах так… – маг в маске делает движение рукой и Саша видит, как на его ладони формируется плетение цвета крови и смерти. – Сдохни, неблагодарная тварь!
Саша вздрагивает, сквозь пелену усталости понимая, что именно происходит. Однажды она читала о таком. Проклятие кипящей крови, бьет в пределах нескольких метров по всем живым целям и убивает мучительно каждого, у кого не останется сил на щиты. Аня умрет. Олег Васильевич, сам, кажется, не понимающий, что происходит, но все же обернувшийся против тирана в маске – умрет. На ее глазах. Сейчас.
Достаточно с нее трупов.
Саша делает шаг вперед, с трудом отдавая себе отчет в происходящем. Шагает, прикасаясь мысленно к каменному сердцу в прощании. Второго удара принуждения от мага она не выдержит, сломается, подчинится. И случиться что-то страшное.
Какая разница, как умирать?
Прикосновение к каменному сердцу приносит знание. На миг все тайное становится ясным.
Те щиты, что поддерживала Саша по просьбе Анатолия ритуалом, щиты во внутренней сфере, что накрывала жилую поляну Затронутых, не давали убить никого под ними. Вообще никого. Как и не давали уйти по Отражению и не давали ничему опасному просочиться за свои границы. Потому оборотни и продержались так долго против сильнейших магов. Идеальная защита для всех живущих на поляне, идеальный контроль и идеальное предохранение от плодов проводимых там экспериментов всех окружающих.
Простой и элегантный план – заманить к бомбе нужных людей, отключить защиту и мгновенно взорвать заряд, пока никто не успел опомниться. Если оставить тот щит, который предохранял окружающее от всего, вылетающего из внутренней сферы, то вместо поляны останется выжженной пятачок земли, а все, кто был там, сгорят быстрее, чем волки у менгира. Но дальше из сферы не вылетит ни единой частицы или волны энергии. Если убрать все щиты… Тогда сгорит все вокруг.
Надеюсь, ублюдок не успеет ничего дерьмового сделать после моей смерти.
Ответить внутренний голос не успевает. Красный росчерк врезается в грудь – и мир заволакивает тьма.
Глава 9
Саша пришла в себя на земле около камня, но теперь вокруг не было ни обгорелых тел оборотней, ни Ани, ни человека в маске, ни оперативника Ордена. Вообще никого.
Только уже знакомый волк смотрел на нее из-за ближайшего дерева.
– Ты вновь мой проводник? – от усталости не остается и следа. К тому же здесь все как-то… Знакомо, что ли. Как-то даже по-домашнему, ведь вид мощного дикого зверя успокаивает.
Волк, словно в ответ на ее слова, чихнул – и направился куда-то вглубь леса, без всяких тропинок и дорожек.
– Хорошо, пойдем.
Саша пожала плечами и пошла за зверем, бросив последний взгляд на камень. Теперь в нем не было ничего монументального и основательного. Просто… Просто камень, и все. Хотя эта самая монументальность и основательность, кажется, полностью перешла к ней. Никогда еще Саша не чувствовала себя настолько хозяином чего-либо, не ощущала настолько полной власти, полной свободы делать все, что захочет.
Короткая мысль – и вот уже деревья расступаются перед волком и перед ней. Не пробираться же через буераки, в самом деле?
Она идет за пушистым проводником, чувствуя, что нынешняя лесная тишина давит на уши. Как и то, что больше тут никого нет и не будет. Никогда – ведь этот мир только ее. Ее и ничей больше. Саша тут хозяйка и единственный обитатель. Вслед за волком она проходит по лесу. С запозданием понимая, что теперь нет под ногами мягкого мха, а вместо дымки в верхушках деревьев над ними стоят грозовые тучи. Первое ее расстраивает, второе, как ни странно, скорее воодушевляет.
Что-то словно нависло над этим местом. Наверное, кого-то это должно было испугать. Должно было вызвать желание разогнать тучи и вернуть на небо предрассветную дымку или и вовсе разместить в вышине яркое солнце. Но Саше всегда нравился дождь. Где угодно – и это странное место не было исключением.
Волк привел ее к пещере, узкий вход в которую обнаружился в одном из лесистых холмов. И остановился как вкопанный.
– Ты считаешь, что мне сюда?
Зверь кивнул.
– А ты со мной не пойдешь?
Вместо ответа волк только лег, вытянув лапы и положив на них голову.
– Будешь здесь ждать? Ну хорошо. Ладно, тогда я пойду без тебя.
Саша садится на корточки и запускает ладони в мягкую шерсть зверя. Волк покорно переносит ласку, и даже раз выворачивается, задевая ее кожу шершавым языком. Он виляет хвостом, и умные глаза смотрят… С тревогой? Или это отражение ее собственных тревог?
Саша чувствует – ей туда, в пещеру. Там что-то… Что-то есть. Что-то, что способно изменить все вокруг.
Вот только она не уверена, что хочет что-то менять. Но ее никто не спрашивал.
– Надеюсь, я скоро вернусь, – она в последний раз треплет волка по голове и поднимается.
Не без внутренней дрожи Саша ступает в темный проход. Это длинный узкий тоннель, который во многих местах касается ее кожи. Камень неприятен и шероховат, и каждое прикосновение словно бы отдирает кусок плоти, пусть нет ни крови, ни боли. Но она продолжает идти, видя вдали слабый свет и чувствуя желание прийти к нему.
Свет приближается, и едва протиснувшись около очередного каменного выступа, Саша оказывается на пороге пещеры. И замирает, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди.
Пещера не слишком большая, но все же здесь нашлось место для ручейка, протекающего буквально в паре шагов от ее ног. А за ручейком стоит накрытый стол, за которым сидит ее семья. Улыбающаяся мать, отец, который, кажется, помолодел на десяток лет, Виталик с неизменной ухмылкой и теплотой в глазах, бабушка Марта, дедушки Толя и Артем, еще одна женщина, так похожая по фотографиям на мать мамы, Софию Алексеевну, которую Саша так никогда и не видела. И другие – мужчины и женщины, незнакомые, но похожие на нее лицом и телом.
Стол накрыт словно на Новый год. Оливье, селедка под шубой, запеченная утка, так любимая мамой, нарезки хлеба и колбасы, апельсины и мандарины, даже так знакомая маленькая нарядная елочка в центре.
Из двери в дальнем конце помещения появляется смутно знакомая Саше женщина. Память подсказывает, что ее зовут Марина. Мамина сестра, погибшая тогда, когда самой Саше едва исполнилось восемь. Марина выносит здоровенный торт «Наполеон» из кухни, Саша почему-то уверена, что за этой дверью скрывается именно кухня, и ставит его прямо напротив единственного пустого стула.
Никто из сидящих не говорит ни слова. Или говорит, но крошечный ручеек отрезает произнесенное от Саши. Но она и без слов знает – это пустое место осталось для нее. Место там, где она вновь встретит их всех. Там, где они соберутся за столом, где будут разговаривать, где мать наконец расскажет рецепт утки, а тетя так хорошо получавшегося у нее торта, где Виталик поделится последними футбольными новостями…