Обширное асфальтированное пространство было заполнено какими-то хижинами, шалашами, навесами, лежанками. Бесцельно бродили вялые неряшливые люди, где-то горел костерок, слышался звон ложки о кастрюлю.
При этом на заборах через положенные промежутки стояли детекторы движения, а на двух световых мачтах Сенин разглядел вооруженных охранников.
Машины, непрерывно сигналя, прошли сквозь этот унылый картонно-мусорный городок и остановились возле массивного бетонного здания в форме ребристого цилиндра.
Это здание тоже было типичным, и Сенин его с легкостью узнал. Под подобной архитектурой всегда прятались важнейшие энергетические узлы, отвечающие за жизнь любого инопланетного поселения. Оставалось только догадываться, зачем энергетический комплекс был превращен в человеческий зоопарк.
– Выходим. – Сенина ткнули в бок локтем.
Их с Яцесом завели в здание и заперли в грязной комнатушке с ржавым ремонтным инвентарем.
– Отдыхайте, ребята.
Сенин нашел металлический ящик и сел на него в углу. Разговаривать с напарником не хотелось, и они довольно долго молчали каждый в своем углу.
– Я ничего не понимаю, – в сердцах проговорил наконец Яцес. – Зачем меня выдернули на это задание, какого черта меня сюда привезли, что им от меня надо? Я не для этого вербовался на Элдор.
– А для чего? – холодно усмехнулся Сенин.
– Не знаю, – глухо ответил напарник. – Надоело всё. Пять лет отсидел, как дятел, в своей усадьбе – ничего не меняется. Только спишь да жрешь.
– А косточки из ноздри не пробовал метать?
– Что? – Яцес удивленно заморгал. – Какие косточки?
– Да никакие. Не обращай внимания. Видишь ли, мы с тобой – списанный товар. И с нами обошлись соответственно. Просто разыграли, как двух пешек, и все дела.
– Я не считаю себя списанным товаром. Я пятнадцать лет мотался в дальнем космосе и распутывал такие дела, что тебе и не снилось. И, знаешь ли, надеялся, что мой опыт кому-то пригодится. Вместо этого меня ставят сторожем к каким-то странным людям, которые оказываются бандитами. Каково?
– Следует полагать, у нашего командования есть какие-то таинственные партнеры или покровители на темной стороне. Им захотелось перебросить очередную группу наемников – и непременно с полицейской охраной. Своих людей подставлять не захотелось – бросили нас, дураков старых.
– Но это черт знает что такое! – воскликнул Яцес.
– Согласен.
– Что значит «согласен»? Надо ведь что-то делать?
– Ну-ка, ну-ка…
– Выбираться отсюда и сообщать, что в командовании имеет место прямое предательство.
– Ну, давай, сообщай. Уверен, у тебя найдутся благодарные слушатели. Даже попросят на «бис» рассказать, точно.
Яцес обиженно замолчал.
«Молодец мужик, не сдается, – подумал Сенин. – Только я ему в этом деле не товарищ. Я здесь совсем по другой части».
Прошло часа три, когда про них вспомнили. Грохнул замок, и угрюмый «мытарь» с посеченной шрамами щекой поманил их ладошкой на волю.
– Пошли, парни, вас Каспер хочет видеть.
– Что еще за Каспер? – недовольно пробормотал Яцес, но проворно поднялся. Сидеть в пыльной конуре надоело обоим.
Их взорам предстал розовощекий жизнерадостный человек в кремовом летнем пиджаке. Помимо костюма, его вид оттеняла толстая золотая цепь под расстегнутой шелковой рубашкой и такой же мощный браслет. Должно быть, он всем своим обликом хотел продемонстрировать, что живет по уши в золоте.
– Ну, что у нас тут? – проговорил он, критически разглядывая полицейских. Потом чуть качнул головой. – Эх, не бравые они какие-то. Пенсионеры, что ли? Ну да ладно, других всё равно нет. Идемте, господа.
Трое «мытарей» взяли пленников под конвой: один спереди, двое сзади. Они шли по коридору, огибающему аппаратный зал, из-под пола слышался тяжелый гул генераторов.
– Мы вас не задержим надолго, – дружелюбно пообещал Каспер. – От вас требуется только передать привет друзьям и засвидетельствовать, что у вас всё хорошо. Потом отужинаете и отдохнете.
Их привели в богато обставленную комнату, усадили в огромные кресла. Напротив кресел стоял штатив с телекамерой, по углам – осветители.
– Нет, не то, – огорченно покачал головой Каспер, взглянув в монитор. – Какие-то они совсем жалкие. – Он задумчиво подпер челюсть рукой. – Вот этого – побрить. И принести обоим полицейскую форму. А то прямо партизаны какие-то, ей-богу.
Кто-то побежал за формой и за бритвой. Каспер сел на обитый плюшем стул, закинул ногу за ногу и закурил тонкую сигару.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Сенин.
– Хотим показать вас народу. Очередные жертвы никому не нужного противостояния. В руках оппозиции еще двое заложников-полицейских. И тому подобное. На широкое вещание мы, конечно, не рассчитываем, но в локальные телесети вполне можем врезаться. На местных и орбитальных базах вас увидят, это точно.
– И к чему этот театр?
– К тому, чтобы ваши коллеги видели, кому служат. Сами подумайте: двое полицейских незаконно доставляют в кризисную зону груз – детали противоракетного комплекса. При этом еще и попадают в руки сопротивления в качестве заложников. И всё это при прямом попустительстве собственного командования. Действительно, театр, да и только. Комедия.
– Это с вашей стороны вроде мелкой пакости противнику?
– Нет-нет, это называется «идеологическая борьба». Мы не хотим вооруженной борьбы, да и никто уже не хочет. Сейчас в ходу другие методы. Я всячески добиваюсь, чтобы решение наших разногласий перешло наконец в мирное русло.
– А вы вообще-то кто?
Каспер улыбнулся, показав ровные белоснежные зубы.
– Считайте, что я один из лидеров оппозиции. А если подумать, странно, что вы обо мне не слышали. Я вот, например, всё ваше начальство знаю, и в лицо, и по именам.
– А что потом? – спросил Яцес. – Потом, когда нас покажут, – что с нами будет?
– О-о, не волнуйтесь. Немного погостите у нас – должны же мы проявить характер? Потом вернетесь к своим. Мы с терпимостью относимся к полицейским, потому что просто не хотим их злить понапрасну.
– Эти люди в картонных домиках, – проговорил Сенин, – они тоже гости?
– Не совсем, – брови Каспера огорченно шевельнулись. – Это, увы, заложники. Жизненная необходимость. Они прикрывают даже не нас, а этот энергоцентр. Вы и этого не знаете?
– Мы ничего не знаем, мы и дня не успели здесь прослужить, – сердито ответил Сенин.
– Ну, никакого секрета тут нет. Если федеральные силы ударят по энергоцентру, встанут машины на приисках. Абсолютно всё лишится смысла. Сотни уважаемых людей вскричат: «Где наши деньги!» – и перестанут с нами здороваться.
– А если они ударят прямо по приискам?
– Ну-у, там же сотни рабочих! Как можно!
– Странная у вас борьба, – покачал головой Сенин. – Не поймешь, кто с кем борется.
– Очень хорошо, и не надо вам понимать. Поскольку лично вы в этой борьбе даже не третья, а тридцать третья сила.
Пришел посыльный с двумя комплектами полевой полицейской формы – новенькой, в нераспечатанных пакетах. Сенину, кроме этого, дали крем-эпилятор.
– Идите к черту, – сказал Сенин. – Надо вам меня снимать – снимайте. А прихорашиваться и переодеваться не буду, нашли клоуна. Срал я на ваш цирк вместе с вашей борьбой. – Он хмуро отвернулся.
Яцес, который уже начал натягивать новые штаны, в нерешительности замер. Но его слегка пихнули под ребра, и он продолжил. А на Сенине скрестились тяжелые взгляды.
– Убедить его? – спросил один из костоломов у шефа.
– Да пусть, – махнул рукой Каспер. – Не в форме дело. Кстати, абсолютно верная у человека позиция.
Всё время, пока шли съемки, Сенин молчал, глядя в сторону. «Мытари» натянули себе на головы черные мешки с дырками и встали за спиной. Каспер ими режиссировал: «Поверните тем боком, покажите погоны, задерите им головы…» В основном задачей «мытарей» было держать пленников за шиворот, как котят, демонстрируя их жалкое положение. Затем они засучили обоим рукава и провели сканером по запястьям, считав полицейские метки как доказательство подлинности пленников.
Это было весьма скверно. На метку заносились настоящие имена. И имя Сенина не преминули озвучить перед камерой. Теперь он оказался на виду перед всеми – перед СИНом и перед двойником. Не факт, что они увидят передачу, и тем не менее…
В заключение Сенина попросили что-нибудь сказать, но тот снова послал всех к черту. Его напарник на дерзость не решился и пробормотал какие-то невразумительные слова: «Очень жаль… надеемся на лучшее… хотим успокоить родных…» и тому подобное.
– Ну, всё, – удовлетворенно заявил Каспер и посмотрел на часы – золотые, естественно. – Можете отдыхать. Настоятельно не рекомендую вам от нас бежать. Абсолютно бестолковая будет затея.
Он уже почти ушел, но в дверях вдруг повернулся к Сенину. Сделал к нему несколько шагов и сунул в карман тюбик с эпилятором.
– Как мужчина мужчине говорю – побрейтесь. Ну, не идет вам.
Побродив по территории энергоцентра, поговорив с его обитателями, Сенин убедился, что жизнь здесь не так плоха, как показалось из окна машины.
Заложников никто не третировал, не устанавливал им порядки. Их вполне сносно кормили три раза в день, кроме того, стояли автоматы, в которых в любой момент можно было получить горячий кофе и коржики.
Имелись душевые кабинки, мини-прачечная, выдавались одеяла, работал импровизированный медицинский пункт, где уже освоился знакомый Сенину попутчик-доктор.
Здесь даже работали телевизоры, вернее телетерминалы. Хозяева сами определяли, что можно смотреть их узникам.
Так что все условия для здоровой жизни здесь были. Не было только свободы, впрочем, как раз это и есть самое поганое. Потому люди здесь и ходили неряшливыми и злыми. Даже немногочисленные женщины.
Хотя не такими уж злыми. В Сенине сразу узнавали новенького, первыми подходили и заговаривали. Обнимать, конечно, не бросались, а просто сдержанно советовали, как ему обустроиться. Оказалось, что за гаражными постройками специально была свалена целая куча разного хлама, из которого можно худо-бедно собрать крышу над головой. Погода здесь всегда стояла теплая, можно спать на улице, но свой угол – вещь первостепенная.