Когда он убрал руку, я, тяжело дыша, бессильно обмякла и прильнула к нему, уткнувшись лицом в шею и обняв его. Казалось, будто сердце в груди раздулось до невероятных размеров. Все мои чувства к нему, вся моя любовь и мука переполняли меня, не вмещаясь внутри. Я вцепилась в него, стараясь прижаться как можно крепче.
— Ш-ш-ш. — Он обнял меня сильнее, сжал до того, что мне стало трудно дышать. — Ты во всем сомневаешься и доводишь себя до безумия.
— Не выношу этого, — прошептала я. — Я не должна так сильно в тебе нуждаться. Это болезнь.
— Вот тут ты не права.
Его сердце громко колотилось под моим ухом.
— К тому же я беру ответственность на себя. В чем-то да, настаиваю на лидерстве, но в ином уступаю его тебе. Тебя, ангел, это смущает и беспокоит, о чем я весьма сожалею. Гораздо легче просто двигаться вперед.
Я чуть отстранилась, чтобы посмотреть на его лицо, и у меня перехватило дыхание, когда наши глаза встретились и он пронзил меня немигающим взглядом. Теперь я наконец уловила разницу — увидела в нем спокойствие, твердость и безмятежность, каким-то образом оказавшие воздействие и на мое внутреннее состояние. Дыхание мое замедлилось и выровнялось, беспокойство уменьшилось.
— Так-то лучше. — Он поцеловал меня в лоб. — Вообще-то, я собирался завести этот разговор ближе к выходным, но раз уж выпал случай, поговорим сейчас. Нам с тобой надо прийти к соглашению. И уж когда оно будет достигнуто, назад не поворачивать. Понимаешь?
Я тяжело сглотнула:
— Пытаюсь.
— Ты знаешь, каков я. Видела меня в наихудшем виде. Но вчера ночью сказала, что все равно меня хочешь… — Он выдержал короткую паузу, дождавшись моего кивка. — И это меня просто изводит. Я не доверял тебе принимать решения самой за себя. Надо бы, но меня удерживала избыточная осторожность. Ева, твое прошлое пугает меня.
Мысль о том, что Натан, пусть косвенно, отнимает у меня Гидеона, была мучительной. Я сжалась в комок, подтянув колени к груди.
— Не пасуй перед ним.
— Я и не собираюсь. Но ты должна понять, что на любой вопрос вовсе не обязательно существует лишь один ответ. Кто сказал, что я обалденно тебе нужен? Кто сказал, будто это болезнь? Не ты. Ты несчастна, потому что заставляешь себя сдерживаться.
— Мужчины не…
— Черт возьми! Никто из нас не типичен. И это прекрасно. Просто отключи тот звучащий в голове голос, который без конца тебя дрючит. Поверь мне, я знаю, что тебе нужно, даже когда ты думаешь, будто я не прав. А я поверю в твою решимость быть со мной, невзирая на мои закидоны. Годится?
Я прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть ее дрожь, и кивнула.
— Ты не выглядишь убежденной, — мягко заметил он.
— Боюсь, Гидеон, что я теряю себя в тебе. И всерьез боюсь заново потерять часть себя, обретение которой снова далось мне нелегким трудом.
— Я никогда не допущу, чтобы такое случилось, — пламенно заверил он. — Чего я хочу, так это чтобы мы оба чувствовали себя в безопасности. Чтобы ты и я не вытягивали, как сейчас, друг из друга все соки. Должно быть нечто общее, надежное, как скала, на что мы сможем положиться.
При этой мысли мои глаза защипало от слез.
— Мне этого хочется, — прошептала я. — Так сильно!
— И я собираюсь дать тебе это, ангел. — Гидеон наклонил свою темноволосую голову и слегка коснулся губами моих губ. — Собираюсь сделать это ради нас обоих. И ты должна мне позволить.
— Ну что ж, на этой неделе все вроде бы выглядит получше, — заявил доктор Петерсен, когда мы с Гидеоном в четверг вечером явились к нему на парный терапевтический сеанс.
На этот раз мы сидели рядом, сцепив руки. Подушечка большого пальца Гидеона поглаживала костяшки моих пальцев, а я посматривала на него с улыбкой, умиротворенная этим контактом.
Открыв планшетный компьютер и устроившись поудобнее в кресле, доктор Петерсен поинтересовался:
— Может быть, вам хотелось бы обсудить что-то конкретное?
— Вторник был нелегким, — тихо сказала я.
— Могу себе представить. Давайте поговорим про ночь понедельника. Ева, могу я услышать, что тогда случилось?
Я рассказала ему, как, проснувшись из-за собственного ночного кошмара, обнаружила, что угодила еще и в кошмар Гидеона. А затем последовательно изложила ему события ночи и следующего дня.
— Итак, — уточнил доктор Петерсен, — теперь вы спите порознь?
— Да.
— Что касается кошмаров, — он поднял взгляд на меня, — как часто они случаются?
— Редко. До того как я начала встречаться с Гидеоном, последний случай имел место почти два года назад.
Отложив стилус, доктор Петерсен принялся быстро набирать текст. Что-то в его угрюмой торопливости насторожило меня.
— Я его люблю, — вырвалось у меня.
Сидевший рядом со мной Гидеон напрягся.
Доктор Петерсен снова поднял голову, посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Гидеона и снова посмотрел на меня.
— В этом я не сомневаюсь. Ева, а что подтолкнуло вас к такому заявлению?
Я неловко пожала плечами, физически ощущая взгляд Гидеона.
— Она ищет вашего одобрения, — мрачно заявил Гидеон.
У меня было такое ощущение, словно он прошелся по мне наждачной бумагой.
— Это правда? — спросил у меня доктор Петерсен.
— Нет.
— Черта с два «нет», — напряженно прохрипел Гидеон.
— Вовсе даже нет! — полезла я в спор, хотя, чтобы понять это, мне потребовалось, чтобы он высказался вслух. — Это… это чистая правда, и все. Я так чувствую. — Я взглянула на доктора Петерсена. — Мы должны проделать эту работу. Мы твердо намерены проделать эту работу, — добавила я с нажимом. — Мне лишь необходимо знать, что вы на нашей стороне. Необходимо знать, что вы понимаете: неудачу мы не приемлем.
— Ева, — доброжелательно улыбнулся он, — вам с Гидеоном действительно предстоит приложить немало усилий, но из этого вовсе не следует, будто препятствия непреодолимы.
У меня вырвался облегченный вздох.
— Я люблю его, — повторила я с решительным кивком.
Гидеон поднялся, крепче сжав мою руку:
— Прошу прощения, доктор, мы на минуточку.
Смущенная и несколько встревоженная, я встала и вышла с ним в пустую приемную. Секретарша доктора Петерсена уже ушла домой, поскольку в этот день мы были его последними пациентами. От матери мне было известно, что такие вечерние консультации оплачивались по особому тарифу, и я была рада, что Гидеон соглашался тратиться на них даже не единожды, а дважды в неделю.
Как только дверь за нами закрылась, я повернулась к нему:
— Гидеон, клянусь тебе, это не…
— Ш-ш-ш. — Он взял мое лицо в ладони и поцеловал меня нежно, но требовательно.
С перепугу мне потребовалось пару секунд, чтобы запустить руки ему под пиджак и обхватить его талию, а когда его язык проник мне в рот, у меня вырвался низкий стон.
Он отстранился, и я подняла взгляд. Это был тот же великолепный бизнесмен в темном костюме, что и при первой встрече, только вот в глазах у него…
У меня обожгло горло.
Мощь и жгучая настоятельность, голод и потребность. Кончики его пальцев скользили по моим вискам, по щекам, к горлу. Он приподнял мой подбородок и мягко прижался своими губами к моим. Он не произнес ни слова, но в том не было нужды. Все и так было ясно.
Снова сцепившись со мной пальцами, Гидеон повел меня обратно в кабинет.
ГЛАВА 9
Вылетев за турникет Кроссфайра, я улыбнулась, увидев поджидавшего меня в холле Кэри.
— Ну, привет, — сказала я, восхищаясь тем, что даже потертые джинсы и футболка с V-образным вырезом выглядят на нем шикарно.
— Привет, пропащая. — Кэри протянул мне руку, и мы вышли на улицу через боковую дверь.
— У тебя счастливый вид.
Полдень буквально обрушился на меня, словно я преодолела физический барьер.
— Черт, ну и жарища. Далеко не пойдем, надо найти что-нибудь под боком. Ты как насчет такос?
— Тащусь.
Я повела его в маленькое мексиканское заведение, с которым познакомилась с легкой руки Мегуми, стараясь не показать, какое чувство вины пробудило во мне его приветствие. Я уже пару дней носа домой не казала, а поскольку на выходные Гидеон планировал поездку, получалось, что не попаду к Кэри еще несколько дней. Для меня было немалым облегчением то, что он согласился встретиться со мной в обеденный перерыв. Мне очень не хотелось расставаться с ним надолго и настоятельно требовалось знать, что с ним все в порядке.
— Есть планы на вечер? — спросила я, сделав заказ для нас обоих.
— Сегодня один фотограф, с которым я работаю, устраивает тусовку в честь дня рождения. Думаю сунуться туда, присмотреться, а как дальше — видно будет. — Он качнулся назад в ожидании наших такос и цитрусовых коктейлей «Маргарита». — А ты, как и собиралась, оторвешься с сестрицей твоего босса?
— С невесткой, — поправила я его. — Ну да, ей достались билеты на концерт, и она говорит, будто я ее последняя надежда. Так оно или нет, но думаю, получу удовольствие. По крайней мере, надеюсь. В жизни не слышала эту группу, так что, во всяком случае, их музыка мне не приелась.
— А что за группа?
— «Шесть девятых» Знаешь их?
Его глаза расширились.
— «Шесть девятых», надо же. Классная группа. Тебе понравится.
Взяв с прилавка напитки, я предоставила нести поднос с тарелками ему.
— Ты о них знаешь, Шауна так и вовсе фанатеет. А где я была?
— Под Кроссом, где же еще. А его ты с собой берешь?
— Ага.
Я поспешила занять столик, только что освобожденный парочкой бизнесменов, после чего рассказала Кэри про утверждение Гидеона о том, что без него я никуда идти не должна. Будучи уверена, что Кэри это хорошо не воспримет, я в очередной раз изумилась тому, как легко смирилась с этим сама. Обычно наши с Кэри взгляды в подобных ситуациях совпадали.
— Не могу себе представить Кросса, балдеющего от рока, — заявил Кэри, плавно опустившись на стул напротив меня. — А он знает, как круто ты от него балдеешь? Особенно от ребят, которые там наяривают?