– Дебилы, – резюмировал Синеман. – Убивать надо было не тех!
– Мы убивали всех, кого могли, – пожал плечами Морлок. – Но ты не думай, что все всегда было так гладко! Однажды моих предков предали, и убили практически всех. Хотя, есть мнение, что предатель просто решил таким образом принести бóльшую жертву. Расстаться с самым дорогим, чтобы ускорить приход Богини. В общем, этого ничего не получилось. А мы, кстати, всем давали шанс – переживешь ночь, можешь идти.
– Очень благородно!
– Но ведь у нас получилось! – воскликнул Морлок. – Ника среди нас! Мы победим!
Филин, с интересом прислушивающийся к беседе, вдруг спросил:
– Парень, а ты чего, психованый?
– Ты кого спрашиваешь? – уточнил Синеман.
– Этого… Моргота.
– Меня зовут Морлок! Нет, я не психованый.
– Чего-то не похоже. Ника, все такое… Глючит тебя!
Морлок долго смотрел на Филина, потом вздохнул и покачал головой.
– Ты еще увидишь силу Богини победы, но вот понять ее ты не сумеешь. А не сумеешь понять – не сможешь и принять.
Филин не ответил. Разговор автоматически замолк. Синеман позевал, поглядел по сторонам, постучал пальцами по крышке бардачка.
– Скучно, блин! – наконец изрек он. – На фиг я в кабину напросился?
– Опа! – воскликнул Филин, останавливая машину. – Кажется, приехали.
Синеман проследил за его взглядом и вздрогнул. На обочине дороги горел костер, а над ним, привязанный к вертелу, висел мужик лет тридцати. Чуть поодаль в канаве три сумрачных личности сосредоточенно что-то закидывали землей.
– Да, это их обычаи! – прокряхтел Эвил, пытаясь разглядеть получше. – Сейчас дорогу спросим.
– Может, не надо? – робко спросил Филин.
– На выход!
Все, не торопясь, покинули кабину. Вышедший последним Эвил услышал стук в фуре, обошел грузовик и открыл дверь. Наружу сразу выскочили братья Вотзе, Соломон и Толя. Остальные тревожно выглядывали из кузова.
– Обстановка? – затребовал Соломон.
Эвил кивнул в сторону костра.
– Пошли, – сказал Сол. – Остальные – оставайтесь на месте!
Ввосьмером они подошли к костру. Поджаривающийся человек вдруг открыл глаза и слабым голосом заканючил:
– Мужики, вы чего? Отпустите, у меня жена, дети… в холодильнике… Че вы? Вместе сожрем! Мужики-и-и!
– Мамочка! – отшатнулся Соломон. – Ну его к черту, пошли к тем.
Они направились к остальным персонажам этой уличной драмы. Этим было лет по двадцать, и при приближении бригадира Соломона с ударной частью его бригады они ощутимо напряглись, перестали работать и взяли лопаты на изготовку.
– Че тут надо? – спросил один.
– Дорогу ищем. В Бабуня как проехать? – вежливо спросил Соломон.
Парни переглянулись.
– Дальше ехайте, как ехали, – ответил другой.
– Спасибо, пацаны! – кивнул Сол. – Пошли, ребята!
Они развернулись и пошли к грузовику. Уходя, Толя умудрился заглянуть в канаву и увидел там наполовину засыпанную машину. Он немедленно поделился наблюдением с Солом.
– Значит, кого-то из мафии замочили, – сказал тот. – Больше им опасаться вроде нечего. Эй, Филин, а ты чего так дрожишь? Не бойся, мы тебя не выдадим. Пока.
– Жуткое местечко, – проворчал Толя. Синеман похлопал его по плечу.
– Будь все деревни подобны этой, мафии не было бы места в нашем мире! – сказал он.
Они несколько перегруппировались – теперь в кабину пошли Вотзефак с Вотзехеллом. Филин оставался водителем. Остальные в кромешной темноте ехали в кузове. Поскольку в вышеупомянутой кромешной темноте было заняться совершенно нечем, рассказывали по очереди страшные истории, так что до полусмерти запугали даже зловещего убийцу Морлока. Но, слава Богу, машина остановилась минут через сорок.
На этот раз из машины вышли сразу все. Толя огляделся и чуть было не впал в уныние – деревня, в которой они остановились, до боли напоминала изображения Содома и Гоморры в религиозных брошюрках Свидетелей Иеговы. Вопли, выстрелы, горящие дома и машины, мордобой, не особо прикрытые совокупления…
– Да-а, – заметил Соломон. – Знал я, что это полная задница, но чтобы до такой степени… Вотзефак, ты уверен, что тут вообще можно жить?
– Ну, я же жил, – резонно заметил тот. – Надо только отвоевать наш старый домик и…
– Отвоевать? – испугалась Рели. – Нам с ними придется воевать?
– Да нет, – махнул рукой Вотзефак. – Тут типа традиция такая: хочешь жить – выбей из дома хозяев. Выбьешь – живи спокойно, пока тебя не выбьют. Можно, конечно, законно поселиться купить дом, но тогда хату могут спалить ночью, или прирезать всех. Тут уважение надо завоевывать!
– Ладно, веди! – скомандовал Соломон. – Автоматы брать?
– Не надо. Рукопашная будет. А вести никуда не надо – вот он, мой дом. Я ж знаю, где останавливаться!
Дом, рядом с которым стояла машина, был двухэтажным, большим, хоть и немного покосившимся, но, на вид, вполне пригодным для жилья.
– Значит, так, – сказал Соломон. – Филин, Абрам, Офзеринс, Рели, Вера и… Синеман – остаетесь тут. Без возражений! Остальные – за мной!
– Может, лучше за мной? – предположил Вотзефак. – Я лучше знаю местные обычаи.
– Давай, – пожал плечами Соломон.
Вотзефак подошел к двери. Рядом с ним встал Вотзехелл, остальные столпились сзади. Вотзефак постучал. За дверью раздался душераздирающий грохот, рев, звук бьющейся посуды, очевидно, невозвратной… Потом дверь открылась и на пороге возник здоровый мужик с пивным брюхом, красным лицом и пьяными глазами.
– Х-х-х-ли надо? – просипел он.
– Дом надо! – рявкнул Вотзефак. – Вали отсюда и всю свою кодлу забирай, пока живы!
Мужик несколько секунд смотрел на грубияна, потом повернулся и произнес во тьму дома:
– Пц-ц-ц-аны, нас вс-с-с-лять прш-ш-ли!
Снова раздался грохот, вой, рев и в доме замелькали тени. Все началось внезапно. Вотзефак и Вотзехелл вдруг отлетели от двери в разные стороны, стоящий следом Соломон инстинктивно пригнулся и перекувырнул через себя первого бегущего домочадца – он шлепнулся на спину перед Толей и больше не вставал. А потом из дома выбежали все остальные.
«Please Giveall!», – машинально подумал Толя, считая их. Десять, пятнадцать, двадцать…
– Мочи! – заорал Соломон, и грянул бой.
Это было совершенно беспорядочное побоище. Несмотря на численное превосходство, жители дома были не в лучшей физической форме из-за беспробудного пьянства. Перевес в битве наметился довольно быстро, когда Вотзефак, швырнув одного худосочного алкаша в толпу ему подобных, умудрился вырубить сразу четверых.
– Я вам устрою праздник жизни, только вы на нем будете лишними! – орал Вингер, хотя ничего особо выдающегося для общей победы еще не сделал. Оружие поэта – перо, а не кулак. Были, правда, мастера пера и шпаги, но это уже почти сказки.
Основную ударную силу составляли Вотзефак, Вотзехелл, Кармэн, Соломон и Толя, который отсутствие опыта в драке компенсировал отличным знанием физиологии – он хорошо представлял, как и куда стоит ударить, чтобы нейтрализовать соперника на некоторое время.
Вдруг все кончилось. Ребята остались стоять посреди заваленного телами двора. К ним медленно приблизились те, кто остались у машины.
– Заходим? – спросил Соломон у Вотзефака.
– Да, теперь можно.
Они зашли внутрь. После некоторых колебаний решили подогнать поближе грузовик, чтобы осветить помещение фарами. Вотзефак проделал этот несложный фокус и все ахнули. Потеки крови, разбитые бутылки, лужи блевотины и куча вонючих тюфяков. Хорошо, что к этому времени прежние хозяева успели слинять – все ощутили потребность врезать им еще.
– Я заночую в машине! – быстро сказала Рели. Остальные тоже почувствовали себя неуютно.
– Что не так-то? – весело спросил Вотзефак. – Сейчас все устроим! Братан, где тут шланг?
Шланг нашелся на крыше. Братья сняли его и подсоединили к сооружению, похожему на водонапорную колонку.
– Все из хаты! – крикнул Вотзефак. – Братан, давай!
Вотзехелл нажал на колонке рычаг, и из шланга вырвалась чудовищным напором струя воды. Вотзефак направил ее в двери дома. Довольно скоро оттуда наружу понеслась ставшая мутной вода, полетели осколки бутылок. Минут десять продолжалась процедура омовения, пока вода, текущая из двери, не стала чистой. Тогда Вотзефак направил шланг в окна второго этажа. В общем, через полчаса, когда омерзительные тюфяки вышвырнули в кусты, дом изнутри стал похож на весьма уютное местечко, пусть и с минимумом обстановки и очень мокрое.
– Да, сегодня, конечно, стоит переночевать в машине, – пришел к выводу Вотзефак. – А вообще – нормально! Обживемся!
На том и порешили. Легли, кто куда мог. Кто в лимузин, кто в «Уазик», кто в кабину грузовика. Некоторые довольствовались металлическим полом кузова.
Толя, Рели и Вероника расположились на заднем сиденье лимузина. Напротив них устроились Вотзефак, Вотзехелл и Синеман. Эти трое заснули сразу, Рели тоже отключилась быстро, а вот Толя и Вероника заснуть не могли. Они просто молчали в темноте, постепенно начиная тяготиться этим молчанием.
– Что-то ангела давно не видно, – сказал Толя, пытаясь начать разговор.
– Я видела его лишь однажды, – отозвалась Вероника.
– Кстати, зачем он тебя сюда приволок? – спросил Толя, тут же мысленно упрекнув себя за грубость.
– Это не он. Это я сама, наверное, – смущенно отозвалась Вероника. – Понимаешь, он принес мне чашу – зеркало Галадриэли. Чтобы увидеть в ней своего возлюбленного, надо лишь подумать о нем и коснуться воды губами…
Толя почти физически ощутил, как она покраснела.
– Любимого? – переспросил он. – И кого же ты представляла?
Вероника боролась со смущением несколько секунд.
– Тебя я представляла! – наконец выпалила она. – Потому что я люблю тебя! Поэтому он мне и чашу принес, что знал это! И первое, что я в ней увидела – это как ты целуешься с Рели!
– Господи, Вера! – прошептал Толя, обнимая ее. – Я тоже люблю тебя. Сильно-сильно, но только…