Шмыглик похолодел, остолбенел, онемел, опешил, обомлел и далее по списку шаблонов и штампов.
– Я не знаю, – прошептал он.
– Слышь, парень, ты у нас за сегодня уже третий ничего не знающий! Первые два в фуре, льдом обложенные! Давай, вспоминай, рейтинги падают!
Шмыглик заплакал. Предать дона значило умереть. Не предать значило, возможно, нечто похуже. Да тут еще Синеман наклонился к нему и доверительно сказал:
– Самое страшное, что это еще не самое страшное.
– Ну? – Вотзефак начал терять терпение.
– Да, действительно: ну? – подтвердил Син. – Будешь исповедоваться?
– Нет!
– Жадница! – проворчал Синеман. – Вотзефак, друг, останови где-нибудь в тихом местечке.
– Не-е-е-т! – в панике заорал Шмыглик.
– Понятно уже, что «нет». Потому и в тихом местечке.
– Нет, «нет» – в смысле, не надо останавливаться, я все скажу!
– Здорово ты придумал – не надо останавливаться! Что ж нам теперь, вечность тут круги наматывать? Ну, ладно, давай, рассказывай!
Шмыглик покрутил в воздухе пальцами и жалобно сказал:
– Ну, как я так объясню? Дайте хоть карту!
Синеман открыл бардачок и достал оттуда вчетверо сложенную большую карту. Она принадлежала кому-то из людей дона, так что была куда более подробной, чем все остальные. Шмыглик на мгновение задумался, а потом уверенно ткнул пальцем в бумагу.
– Здесь!
Синеман склонился над картой, и даже Вотзефак на мгновение скосил взгляд.
– Ты точно уверен? – спросил Синеман.
– Да, точно.
– Ты соображаешь, что будет с тобой, если это окажется ложью?
– Прекрасно понимаю.
Синеман еще секунд двадцать изучал карту и Вотзефак начал нервничать.
– Ну, чего там? – спросил он.
– Давай-ка, поворачивай к нашим, – решил Син. – С этим разделаемся, тогда и будем решать.
– Вы же обещали! – заорал Шмыглик.
– Ничего мы тебе не обещали – это раз! А во-вторых, не бойся, жить ты будешь. На пособие по инвалидности.
Приказание Свита было выполнено лишь номинально. Он был еще молод, не был Синеманом, и не знал простой истины, к которой приходит каждый киношный злодей перед тем как брать огромный тесак и идти разбираться с каким-нибудь очередным Шварценеггером: «Если хочешь, чтобы все было сделано правильно – сделай это сам».
В идеале надо было полностью изолировать Рели от всего мира по указу дона, но ребята, исполнявшие приказ, были не самыми сообразительными. Им было лень разводить пленниц в разные концы подземной тюрьмы, поэтому они посадили их в два соседних каземата и ушли с чувством выполненного долга. Поплакав некоторое время, уставшие и перенервничавшие девушки заснули и проспали всю ночь. Где-то наверху шел дождь, где-то в морге строились планы, где-то в крепости сломанные весы неправильно отвешивали героин… Но внизу, в подземелье, была лишь тьма.
Утром девушки проснулись одновременно. Вероника открыла глаза, обнаружила, что находится в кромешной темноте, и испуганно вскрикнула:
– Где я? – ей на миг причудилось, что она вновь лежит в гробу.
– Вера?
– Рели?
Девушки поползли навстречу голосам друг друга и столкнулись со стеной. Пошарив по ней руками, они одновременно обнаружили довольно широкое отверстие, одновременно просунули туда руки, и, столкнувшись пальцами, одновременно с визгом отшатнулись.
– Это ты до меня дотронулась? – спросила Рели.
– Да, похоже, – откликнулась Вера.
Они вновь приблизились к отверстию и схватились за руки.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Вера.
– Отвратительно. Все болит, – пожаловалась Рели.
– Как лицо?
– Будто онемело. Больно очень.
– Ты что, знала этого мерзавца?
Рели вздохнула. Вера почувствовала, как ее пальцы чуть разомкнулись, а потом вновь сжали ее руку.
– Да. Когда мой дорогой папа в городе додумался сыграть с доном в карты и проиграл меня, то дон сразу же послал этого подонка за мной. Он и его шакалы утащили меня в какой-то сарай, а потом Толя и остальные меня спасли.
При упоминании о Толе, на душе у Веры потеплело.
– Может, и сейчас спасут, – сказала она.
Рели фыркнула:
– Не смеши меня! Там был деревянный забор и штук десять парней, а тут – крепость и целая армия головорезов! При всем их желании, ничего не получится!
Вера не стала спорить. Она молча продолжала верить.
– Как ты думаешь, что дон сделает с нами? Зачем мы ему вообще?
– Не знаю. – По тому, как дернулась ее рука, Вера поняла, что она пожала плечами. – Из меня, наверное, проститутку сделают, а тебя в гарем к дону.
– Как ты можешь так спокойно рассуждать об этом?!
– А что я могу еще делать? Ты видела, как они обращаются со мной? Я здесь явно не для того, чтобы кататься сыром в масле. Разве что в кипящем.
Вера большим пальцем ласково погладила ее ладонь.
– Не унывай, – попросила она. – Не может все так плохо закончиться!
Рели грустно улыбнулась в темноту.
– Ничто не закончится, понимаешь? – сказала она. – Это в книгах что-то заканчивается, а в жизни – тянется бесконечно. В книге одна строчка: «Жили долго и счастливо», а в реальности это – целая жизнь.
Грузовик остановился у неприметного трактирчика под названием «Тоскующий Джонни». Вотзефак и Синеман выпрыгнули из кабины и выволокли Шмыглика.
– Пикнешь – сдохнешь, – пообещал Вотзефак.
Они вошли в трактир и огляделись. Свою компанию они обнаружили сразу – они занимали четыре угловых столика. Толя и Соломон поднялись им навстречу.
– Как прошло? – спросил Сол.
– Гладко, – объявил Синеман.
– Это он? – Сол кивнул на Шмыглика.
– Да.
– Понятно. Толя, пошли.
Они с Толей взяли Шмыглика под руки и вышли из зала в прилегающую комнату. За умеренную плату хозяин сдавал ее на несколько часов любым желающим и нисколько не интересовался тем, что происходит внутри. Вотзефак, увязавшийся с ними ради обеспечения безопасности, прикрыл дверь. Шмыглика швырнули на кровать.
– Штаны снимай, ложись на живот, – велел ему Толя.
– Зачем? – испугался Шмыглик. – Что вы собираетесь делать?
Толя молча глянул на Вотзефака. Тот подошел к Шмыглику и дал ему хорошего подзатыльника.
– Сказано – снимай! – рявкнул он.
Шмыглик, поскуливая, спустил штаны. Толя вынул из кармана стерильную упаковку со шприцем, которую по случайности унес из больницы, когда еще делал операцию Сергию. Отвернувшись, он разорвал упаковку и набрал в шприц жидкость из заранее приготовленной баночки.
– Что это? – спросил Шмыглик.
– Это волшебная сыворотка, – объяснил Толя. – Понимаешь, ты нам не нужен, но и просто так тебя отпустить мы тоже не сможем. Этот препарат действует в течение суток. Если ты кому-то расскажешь о своем приключении – инсульт тебе обеспечен. Причем, раньше, чем ты произнесешь первое слово. Если решишь написать или выстучать азбукой Морзе – результат тот же. Хоть флажками семафорь! Доступно излагаю?
– Доступно, – вздохнул Шмыглик. Ему было плевать: его отпустят!
Толя подошел к нему и воткнул иглу в обнаженное место. Опустив поршень до упора, он убрал шприц и сказал:
– Свободен.
Шмыглик натянул штаны, встал с кровати и вышел, опасливо косясь на Вотзефака. Через секунду за дверью послышались его торопливые шаги. Шмыглик бежал навстречу радостям жизни.
– Не загнется? – спросил Соломон.
– Полграмма воды в задницу еще никого не убило, – равнодушно сказал Толя. – Ну что, пойдем разрабатывать план?
Сдвинув четыре стола один к одному, они набрали пива и мяса и стали думать над планом захвата крепости дона. Синеман торжественно разложил карту и показал отмеченное место. Все склонились над картой. Некоторое время царила тишина.
– Да быть того не может! – изрек наконец Вотзефак.
– Я тоже сперва удивился, – заметил Син.
Все медленно подняли взгляды на Морлока.
– Я не знал! – завопил он. – В смысле, нет там никакого хода!
– Да ладно, верим, – отмахнулся Соломон. – Лучше скажи, твои предки имели когда-нибудь сношения с мафией?
– Никогда! Все наше существование нужно лишь для того, чтобы свергнуть их!
– Понятно. – Соломон задумался. – А когда они поселились в этом… храме?
– Как говорят семейные легенды, где-то через пятьдесят лет после Начала.
– Начала? – переспросил Толя.
– Так называют катастрофу, которая уничтожила старый мир и создала новый, – пояснил Вингер.
– Значит, мафия практически сразу взяла все в свои руки?
– Конечно! А ты сомневался?
Толя хмыкнул.
– Тогда наш переворот будет выглядеть еще более глобальным, чем мне казалось сперва. Возможно, будет много недовольных. Хотя… большевиков это не остановило.
– У нас выбора нет! – возразил Соломон. – Если дон не умрет, весь этот мир будет уничтожен!
– И то правда.
– Больно уж этот подземный ход смахивает на дешевую отмазку, – сказал Вотзехелл. – Зря мы парня так быстро отпустили.
– Не врал он, – вмешался Филин. – Он пугливый, под страхом смерти никогда врать не станет.
– Сам-то не такой? – подколол его Эвил.
Филин смущенно потупил взор.
– Перестань, Эвил, – сказал Толя. – Мы теперь одна команда.
– Как скажешь. Только я бы не стал доверять этому парню на все сто.
– Да что он может сделать? – Соломон презрительно усмехнулся. – Свой среди чужих…
– Да, на Рэмбо не тянет, – признал Синеман.
– Все, хватит перепираться! – решил Вотзефак. – Как конкретно будем работать?
Никто не ответил. Все честными глазами смотрели друг на друга, ожидая гениальных идей от товарища. В конце концов Синеман со вздохом скатал карту в трубку.
– План разработаю я, – сказал он. – Филин, давай со мной в комнату.
Они направились в комнату.
– Слышь, Син! – окликнул Вотзефак.
– Чего?
– Ты точно сумеешь изобрести нормальный план? Без дураков?
– Не боись! Я буду опираться на «Перевозчика», «Матрицу», «Волкодава», «Леона», «Коммандос», «Индиану Джонса»…