Ни Вероника, ни Рели в упоении битвы не расслышали его криков. Мишут сам убегал от одного из оживленцев. Толя и его друзья отчаянно искали хоть один заряженный автомат. Наконец Анатолию посчастливилось – он нашел один из своих пистолетов, которые выбросил в самом начале…
Он навел пистолет на спину мертвеца, который уже склонился над съежившимся в углу лордом, как вдруг третья вспышка снова раскидала все и вся в разные стороны. На месте осталась только Рели, по своим особым законам, да лорд, которого вспышкой только больше впечатало в угол. Веронику чуть не выбросило в окно, но она вовремя сманеврировала.
В зале появились двое. Он держал под руку ее. Он – в шикарном фраке, брюках и туфлях, лицо его, не старое и не молодое, если что-то и выражает, то нам не доступное. Она – в красивейшем бальном платье и элегантной шляпке, лицо – в общих чертах тоже маловыразительное, хотя и не лишенное некой истинно-женской привлекательности.
Они шагнули к лорду. Женщина заговорила:
– Августо, Вам не кажется, что некоторые из присутствующих здесь личностей хотят навредить нашему любимому лорду?
– Ты совершенно права, Кармелита, – ответил ее спутник. – Вмешаемся?
– Конечно, дорогой!
Они взмахнули руками, и все мертвецы разом запылали огнем. Секунды хватило им, чтобы сгореть дотла.
– Прощайте, лорд, – сказал Августо.
– В следующий раз я бы предпочла видеться с Вами в более приличной обстановке, – заметила Кармелита.
– Прощайте, друзья мои! – произнес Офзеринс. – Спасибо вам за трогательную заботу.
Августо и Кармелита улыбнулись ему и исчезли. На этот раз, слава Богу, обошлось безо всяких вспышек. В наступившей тишине раздался голос Вотзехелла:
– Ну и что это была за [eqyz?
– Куда? Куда ты разогнался, придурок? Ты что, не видишь, что это крепость Гана, а вокруг полно покойников? Мы здесь лишние, чувак!
– А ты не видишь, что тут трамплин?
– Ну, вижу, и что? Ты что, рехнулся? Тормози! А-а-а-а-а-а-а-а!!!!!
Вероника и Рели плавно спустились перед доном.
– Он никогда не изменится, – сказала Рели.
– Нет, – Вероника покачала головой.
– Я не могу убить его – в нем есть душа и есть любовь.
– И я не могу. Просто не могу и все.
– Я убью его! – Толя подошел к Гану и прицелился в него из пистолета.
Дон стал отползать в сторону. Когда он выполз на середину огромного прямоугольника света из окна, сзади послышался щелчок. Дон обернулся и увидел, что Вотзехелл наконец-то нашел заряженный автомат. Бежать было некуда.
– Что тебе надо? – прохрипел дон.
– Твоей смерти, – честно ответил Толя.
Дон окинул взглядом зал. Нет, ничто больше не могло прийти ему на помощь. Собственных сил тоже не оставалось. Это был конец. Впервые за много лет дон испытал страх. Самый сильный, самый парализующий и подлый – страх смерти.
– Отпусти меня, а? – предложил дон, стараясь говорить твердо. Изрядная доля гордости все же мешала ему даже перед лицом смерти умолять и канючить.
– Да? С чего бы это? – удивился Толя.
– Ты ведь не убийца! Ты… да ты просто мальчишка!
– Нет, не просто, – Толя усмехнулся в лицо дону. – Я доктор.
– Тем более! Разве доктора убивают людей?
– Не убивают, – признал Толя. – Но речь идет не об убийстве. Меня призвали в этот мир, чтобы я вылечил его. Ты – главная его болезнь. Я не собираюсь убивать человека, я лишь удалю опухоль.
Кто знает, на сколько бы еще это затянулось, и к чему бы привело? Может, Толя спустил бы курок, и потом всю жизнь терзался бы сомнениями, а может, дона бы отпустили. В конце концов, только Соломон и Вотзехелл, в силу своих характеров, были не прочь застрелить Гана раз пятьдесят подряд. Всякое могло быть, но случилось другое. Тишину нарушил рев мотора. Он приближался, а потом к нему примешался чей-то вопль. Никто не понял, что это и откуда. Никто не смотрел в окно…
Стекло взорвалось мириадами осколков, и на глазах у изумленных победителей в зал влетел… медицинский «Уазик»! Словно ведомый судьбой, он перевернулся в воздухе и со всего маху рухнул боком на опешившего дона. Бедный дон! В последнюю секунду жизни, увидев, как на него падает летающий автомобиль, он понял: никогда нельзя воевать с сумасшедшими! Никогда!
Вотзефак выкатился из машины, бегло осмотрел ее и вытащил Кармэна.
– Аэродинамику потом доработаешь, лады? – сказал он. Кармэн только растеряно моргал и размахивал руками. Вообще у него складывалось впечатление, что он теперь будет заикаться.
Вотзефак достал из машины автомат и решительно направился к брату.
– Здорово, вредитель! – крикнул он. – А не знаешь ли ты, какая сволота у меня пачечку поимела?
– Какую пачечку? – удивился Вотзехелл. За всеми последними происшествиями он совершенно забыл о самом главном.
– Какую пачечку? – передразнил его брат. – С сигареточками!
– А! – вспомнил Вотзехелл и полез в карман куртки. – На, пожалуйста! Напугал, блин!
Вотзефак умиротворенно закурил, наполняя помещение зловонными миазмами черного дыма.
– А че вы убежали-то? – расслабленно спросил он. – Когда воевать-то будем?
В этот момент Анатолий почувствовал, как что-то внутри него сломалось. Хлынула боль. Мириады ушибов, натруженные мышцы, вправленное колено, головная боль, и невероятная усталость. Уставшее сознание просто не могло сражаться со всем этим и благополучно смылось.
Вероника и Рели подбежали к упавшему Толе и быстро убедились, что с ним все в порядке.
– Он устал, – сказала Религия. – Поспит немного, и все будет хорошо.
– С чего устал? – спросил Вотзехелл. – Я б еще зажигал и зажигал! Вот только…
Он оглядел порядком потрепанный зал, сломанную люстру, лужу крови, вытекающую из-под «Уазика», и вдруг громко завопил:
– Мы ж победили! Братва! Мы их сделали!
Его поддержали дружными криками все, кроме Веры и Религии. Да еще, пожалуй, Мистер промолчал, с тоской глядя на останки дона.
– Не все победили, – задумчиво сказала Рели.
– Один проиграл, – добавила Вера.
Они переглянулись, и быстро взлетели в воздух. Девушки стремительно полетели к выходу.
– Э, а мы? – крикнул Вотзефак, поспешая за ними. За Вотзефаком потянулись и все остальные.
Оставшийся в зале Мистер в последний раз с тоской вздохнул и подошел к Толе.
– Ну что, доктор, ты своего добился, – тихо сказал он.
Толя не ответил. Где-то глубоко в его подсознании снова была раскрыта книга. Тело постепенно реабилитировалось.
Мистер опустился на одно колено, взял Анатолия на руки и понес к выходу. Минут через двадцать он вернулся один и забрал Годоворда, который от потери крови тоже потерял сознание.
Коридоры, лестницы, повороты… Если бы крылья Вероники не отличались невероятной гибкостью, она давно бы сломала их. Рели было проще – она просто перемещалась по воздуху, будто плыла по течению. Толпа парней, бегущих за ними, прикладывала все усилия, чтобы не отстать, и это у них каким-то чудом получалось.
Наконец Рели, летящая впереди, остановилась перед входом в комнату. Это было помещение отряда быстрого реагирования. Филин, которого оставили там умирать, умудрился выползти в коридор, но там и остался, не в силах двигаться дальше. Да и куда он мог двигаться? Лицо его было мертвенно-бледным, пол в комнате, да и в коридоре был залит кровью, но Филин был еще жив. Услышав топот, он открыл глаза и увидел склонившихся над ним Веру и Рели.
– Блин! Про Филина-то совсем забыли! – воскликнул Вотзехелл.
Филин откашлялся и попробовал говорить:
– Из… из…
– Из-за баб все беды? – подсказал Вотзефак, закуривая еще сигарету.
Филин набрал воздуху в грудь и неожиданно громко и четко заговорил:
– Нет, блин: «Из-за лесу, из-за гор»! Конечно, из-за баб все беды! Разу ни к одной девчонке не прикоснулся, а теперь из-за них подохну!
Тут воздух в легких у него кончился, и Филин, тяжело дыша, закрыл глаза. Кровь, немного остановившаяся, от этого порыва снова потекла сквозь пальцы, зажимающие рану.
– Нет, ты не умрешь, – сказала Рели. – Пока этим миром правит любовь, никто не умрет от ненависти.
Она приблизилась к его лицу. Приоткрыв глаза, Филин попытался отодвинуться, но не смог. Рели коснулась губами его плотно сжатых губ. В ту же секунду их тела стали светиться голубоватым светом. Кровь перестала течь. А вскоре рука Филина упала на пол, и все увидели, что не осталось следа не только от раны, но и одежда Филина невредима. Сияние не затухало еще несколько секунд – столько же, сколько длился поцелуй. А когда их губы разомкнулись, Филин глубоко вздохнул и рывком сел, выпученными глазами глядя на всех присутствующих.
– Что это? – спросил он. – Что это было?
– Это в мир возвращается вера в любовь, – сказала Рели. – И теперь так будет всегда.
Эпилог
Минуту еще – мой ветер не стих.
Мне нравится здесь, в королевстве кривых.
ОТСТОЯЛИ АВТОРСКИЕ ПРАВА!
Впервые после того, как проституция была легализована по всему миру, к этому бизнесу была приложена рука закона! 8 января была арестована группа проституток за бессовестный плагиат. Девушки вывесили над дверями своей конторы рекламный плакат, на котором в качестве слогана были использованы строки: «А кто увидит нас, тот сразу трахнет». Единственный, находящийся в России потомок знаменитого в двадцатом веке поэта Юрия Энтина, пожелавший остаться неизвестным для прессы, написал заявление и всерьез собирается отсудить свои законные деньги. Кроме того, местные представители международного фан-клуба Бременских Музыкантов выразили свое глубочайшее возмущение этим фактом и затребовали компенсации морального ущерба. Таким образом, незадачливые проститутки подверглись уже двум судебным искам…
БРЕД СИВОЙ КОБЫЛЫ
Вчера тюрьму строгого режима «Р-55-5» потрясло событие, не имеющее прецедентов в истории. Двое известных в криминальных кругах грабителей, находясь в трезвом уме, среди ночи забрались внутрь с целью гр