Маркс очень одобрял русскую революционную литературу, особенно труды Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова. Он восхищался терроризмом и хождением в народ революционных народников. Постепенно народники переубедили Маркса во многом. Он начал предполагать, что Россия может вообще миновать капиталистическую стадию развития и тем не менее построить коммунизм — на базе традиционной крестьянской общины.
А ведь именно так и считал Александр Герцен, а вслед за ним и «агент царской охранки» Бакунин! Герцен полагал, что Россия неким непостижимым путем обогнала весь мир, и что крестьянская община — это и есть стихийный социализм. Надо только объяснить это крестьянам, и сразу же все станет хорошо.
У социалистов Европы идеи Герцена вызывали огромное раздражение. Маркс и Дюринг очень редко совпадали во мнениях, но оба они дружно оценили взгляды Герцена как русский национализм. По мнению Энгельса, Герцен был «социалистом в лучшем случае на словах»{116} и про социализм говорил исключительно с целью выхвалиться и подчеркнуть, что Россия (его «святая Русь») лучше Европы.
Об особом русском пути любили порассуждать и знаменитые русские анархисты, от Лаврова и Бакунина до батьки Махно.
В общем, Маркс порой отказывался от марксизма. В предисловии к русскому изданию «Манифеста Коммунистической партии» 1882 г. Маркс и Энгельс назвали революционную Россию передовым отрядом революционного движения в Европе.
Маркс планировал гражданскую войну в Европе и пропагандировал диктатуру пролетариата. В своем «Манифесте коммунистической партии» он писал обо многих видах социализма, включая и «феодальный». В самом манифесте как-то не очень объясняется, что это такое, но зато разъясняется в других творениях Карла Маркса и его последователей. Изволите ли видеть, это социализм, который в Средние века пропагандировали альбигойцы в XIII в., народные ересиархи в XIV–XV вв., анабаптисты в XVI столетии. Эта публика мало известна в современной России. Мне придется немного отвлечься от основной темы и внести разъяснения, иначе ведь вообще все останется непонятным.
Собственно, члены секты, в XII–XIII вв. распространенной в Северной Италии, а также на Юге Франции, называли себя катарами, т. е. «добрыми людьми»; второе же название — альбигойцы — заимствованное от расположенного в Тарнском департаменте Франции города Альби. Вослед манихейцам, Они считали, что Бог и дьявол играют в этом мире равные роли, а материальный мир создан сатаной. Божественное — это чистый дух, внематериальная идея, и самое разумное для человека — как можно скорее избавиться от привязанности к миру. Как? А как угодно! Лучше всего — разрушая свою плоть, прибежище дьявола, с помощью пьянства, наркотиков, анонимного разврата — чтобы ничего уже не хотелось, да и нечему было хотеть.
Для организации такого саморазрушения альбигойцы создавали общежития для молодежи и очень поощряли своих приспешников ко всем формам общинной жизни. Во-первых для того, чтобы, опять же, упражнялись в рафинированном самоуничтожении, во-вторых потому, что ведь частная собственность и семья тоже держат человека в этом мире. Так обобществить и собственность, и женщин, чтобы поменьше держало! Чтобы светлый нематериальный дух побыстрее покидал отвратительное материальное тело, и воспарял ввысь. Альбигойцы полагали, что к Престолу Господню.{117}
Христиане же очень сильно сомневались, что к Господу, и активно воевали с альбигойцами, против них был даже организован папой Иннокентием III крестовый поход (1209–1229). В конечном счете главный город альбигойцев, Тулуза, был взят, ересь раздавлена.
Похоже, что кроме «общинности», альбигойцы чаровали Карла Маркса еще и своей войной с официальной церковью, с католицизмом.
В Средние века не раз поднимались народные восстания, руководители которых своеобразно трактовали Священное писание. «Когда Адам пахал, а Ева пряла — кто был дворянином?» — спрашивали они.
Раз некому быть дворянином — так и дворянства не надо! Логично? То-то… Надо жечь замки, убивать дворян и делить их землю — ведь имущество придумал сатана. Зачем Богу имущество? Оно ему совершенно не нужно, и так все кругом Богово. Вот и надо «все поделить», отменив собственность и деньги, чтобы Богова земля обрабатывалась правильными людьми, правильно почитающими Бога. А продавать ничего нельзя, как и копить любую собственность.
Примерно под такими лозунгами выступали, например, повстанцы из отряда брата Дольчино Торниелли из города Новары в Италии в начале XIV века. Дольчино проповедовал братскую любовь и бедность, а для наступления царства истинной справедливости — истребление папы римского, кардиналов, священников, монахов и вообще всех, кто не захочет отдать свою собственность в общину. Он считал, что не должно быть частной собственности, а жены должны быть общими.
В начале 1304 г. Торниелли возглавил в Ломбардии восстание местных крестьян. Дольчино хотел захватить долину р. Сезия, отделиться от владевшего этой землей города Верчелли, и создать там некую общину с общими женами и землями. Чтобы подавить это движение, в 1305 г. году папа Климент V объявил крестовый поход. Дольчино стойко отбивался в неприступных горах от папских войск, состоявших главным образом из жителей Верчелли и Новары, но полное истощение припасов и наступившая зима принудили его к сдаче в марте 1307 г. После пыток, которые не хочется описывать, Дольчино был сожжен на костре. Он этого заслуживал, да методы очень уж страшные.
В России имя Дольчино стало известно благодаря роману Умберто Эко «Имя розы»,{118} но были ведь и другие народные вожди с тем же набором идей.
Дико? Но ведь атеистов в те времена не было, люди нуждались в какой-то идеологии, даже чтобы доить коров, а не то чтобы воевать с «классовым врагом». Такой вот «религиозно-феодальный» социализм.
Члены этой секты во время Реформации отрицали всякую церковную организацию и иерархию, иконы, таинства, а заодно и необходимость платить налоги, нести военную службу, осуждали социальное неравенство и призывали к обобществлению имущества.
В городе Мюнстере речи анабаптистов так подействовали на народ, что католического епископа изгнали из города. Настал период, который Маркс, вероятно, назвал бы социализмом — первая стадия построения утопии.
25 февраля 1534 г. всех несогласных с анабаптистами выгнали из города. Целую неделю посреди морозной зимы люди уходили в ледяные поля. Вскоре стало известно — им повезло. Изгнанный епископ с помощью нескольких князей собрал армию и осадил «Новый Иерусалим». Однако сдаваться анабаптисты и не думали: в городе имелись огромные запасы продовольствия, действовала железная дисциплина, к нему толпами стекались новые и новые анабаптисты. Некоторые были задержаны войском легитимных князей церкви и мира, но большая часть все же прорвалась в город.
Как всегда бывает в таких случаях, начавшие смуту вожди быстро оказались недостаточно радикальными. Первых проповедников оттеснил некий Матисс, и при нем Мюнстер объявили коммуной «истинных христиан». Католические храмы были разграблены, алтари разбиты, мощи святых осквернены. Муниципальную библиотеку и городские архивы анабаптисты сожгли. Из-за них историю Мюнстера до XVI века приходится изучать по архивам других городов.
Имущество церквей, монастырей, изгнанных горожан конфисковывалось. Были отменены деньги, запрещена торговля. Браки и рождение детей запрещалось: скоро Конец Света! Мир — место дьявольское, нечего плодить его слуг!
Коммуна и есть коммуна. Все жители обязаны были трудиться и участвовать в обороне города. Продовольствие и все предметы потребления и обихода подлежали обобществлению и распределению по строго установленным нормам. Нарушения общественного порядка, пьянство, аморальные поступки, трусость в бою наказывались смертной казнью.
Интересно, что в сектантские бредни верили сами «пророки». Матисс так уверовал в свою неуязвимость и помощь Горних сил, что попытался с небольшой группой сторонников вырваться из осады. Рыцари легко убили приплясывавшего и завывавшего «пророка», а труп бросили напоказ прямо перед городскими воротами. Это мало кого отрезвило.
После гибели Маттиса главой Мюнстера стал портной из Лейдена Ян Лейденский, вождь еще более радикальный. Он заявил, что, наверное, Матисс не был достаточно святым, а город погряз во грехах. Потому Господь и не даровал ему победы. Ян объявил себя новым Царем Давидом и начал пасти горожан «жезлом железным». На город обрушились террор, взаимное доносительство, постоянные казни.
Революционный порядок включал в себя и многоженство. Протестовавшие были казнены — и мужчины, и женщины. Гарем Яна Лейденского менял состав, потому что за малейшие проступки «жен» немедленно казнили. Но редко их было меньше пятнадцати одновременно.
Все ценное имущество Ян велел снести в бывшую ратушу, а теперь «царский дворец». Его облачение и одежда его жен-цариц блистали золотом и драгоценными камнями. Вождь каждый день сидел на площади Мюнстера и отправлял суд. Помимо уголовных преступлений, смертная казнь полагалась за богохульство, неповиновение власти, бунтарские речи, непочтение к родителям, прелюбодеяние, сплетни и жалобы. Казни совершались ежедневно и сопровождались страшными оргиями. В Мюнстере исчезали последние следы общественного порядка. Вандализм достиг крайнего развития. Царили анархия, насилия и смешение полов.
Видя, что происходит, войска епископа перестали ходить на штурмы. Осаждавшие просто ждали, когда все кончится само собой. Попытки поднять восстание в поддержку Мюнстера в других городах Вестфалии были подавлены. Запасы продовольствия заканчивались. В ночь на 25 июня года город был взят епископскими войсками. Резня в павшем городе продолжалась два дня. Ян Лейденский и двое его соратников, Бернард Книппердоллинг и Бернард Крехтинг, были взяты в плен. Странно, что они сдались, а не покончили с собой.