ь манифест. Члены Временного комитета Думы и министры Временного правительства наметили также «свидание» с великим князем Михаилом Александровичем. Мнения временных правителей разделились: одни были «за», другие – «против принятия престола великим князем». Предметом спора оказался, по словам П.Н. Милюкова, «принципиальный вопрос – о русском государственном строе». Сам вождь кадетов решился все же «защищать вступление великого князя на престол». Главными противниками этого были трудовик А.Ф. Керенский, ставший во Временном правительстве министром юстиции, и однопартиец Милюкова – министр путей сообщения Временного правительства и один из лидеров русского политического масонства Н.В. Некрасов. Оба призывали к «введению республики»[154].
Н.В. Некрасов
«Свидание» руководящих деятелей нового режима с Михаилом состоялось 3 марта 1917 г. в квартире князя Путятина на Миллионной улице. Если планы кадета Некрасова поддержать «республику» неприятно удивили Милюкова, то обращение председательствовавшего октябриста М.В. Родзянко к великому князю с призывом отказаться от престола стало для него шоком. Речь Керенского была выдержана «в том же духе». Взывая к разуму коллег, Милюков называл монархию «символом власти, привычным для масс», без которого России грозит «полная анархия». Он верил, что за ним пойдет большинство, но просчитался. Большинство было «за отказ от престола», и при этом всячески запугивало великого князя. И только А.И. Гучков «слабо и вяло» соглашался с лидером кадетов. В.В. Шульгин, бывший монархист, впоследствии жестоко высмеял «карканье» Милюкова. Последний был ввергнут «в состояние полного отчаяния» и поначалу планировал даже уйти из правительства. Керенский торжествовал. Он с присущей ему надсадной патетикой клялся великому князю, что Временное правительство передаст «священный сосуд» верховной власти «Учредительному собранию, не пролив из него ни одной капли»[155]. Не скупясь на комплименты в адрес Михаила, Александр Федорович экзальтированно восклицал: «Ваше высочество, вы – благородный человек! Я теперь везде буду говорить это»[156] [это, однако, не помешало Керенскому, ставшему премьером Временного правительства, в августе 1917 г. поместить великого князя под домашний арест].
Великий князь Михаил Александрович, с самого начала не желавший царствовать, был к тому же подавлен новостью об отречении брата и не имел никакой возможности обсудить с ним данный вопрос. После недолгих раздумий он отказался от престола, а затем неуверенной рукой подписал соответствующий акт, который был составлен ведущими юристами кадетской партии В.Д. Набоковым и бароном Б.Э. Нольде, а также примкнувшими к ним Н.В. Некрасовым и неугомонным В.В. Шульгиным. В своем акте Михаил объявлял «твердое решение в том лишь случае восприять Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского». Акт санкционировал созыв Учредительного собрания «в возможно кратчайший срок, на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования». До решения Учредительного собрания «об образе правления» великий князь просил граждан «подчиниться Временному правительству, по почину Государственной думы возникшему и облеченному всею полнотою власти»[157].
Манифест об отречении Николая II от престола. Печатный вариант
Акт об отказе великого князя Михаила Александровича от престола. 3 марта 1917 г.
Подписав акт, великий князь Михаил Александрович, который перед началом совещания с деятелями временной власти шутливо воображал себя «в положении английского короля»[158], уныло признался В.В. Шульгину: «Мне очень тяжело… Меня мучает, что я не мог посоветоваться со своими. Ведь брат отрекся за себя… Я, я, выходит так, что отрекаюсь за всех»[159]. Впрочем, к вечеру он отошел от нахлынувших переживаний и выразил уверенность, что «поступил правильно». Великий князь был «счастлив» превратиться в «частное лицо»[160]…
Так закончилась история русской монархической государственности. Руководимая самозваным Временным правительством и погружавшаяся в анархию, Россия формально переходила к республиканскому правлению. 1 сентября 1917 г. Директория во главе с бессильным диктатором А.Ф. Керенским, присвоив себе часть прерогатив Учредительного собрания и предвосхищая его волю, официально провозгласила Россию республикой.
Первый кризис Временного правительства, разразившийся уже в первый день его существования – после подписания манифеста об отречении, был преодолен в результате достигнутой между Временным правительством и Петроградским Советом договоренности о созыве Учредительного собрания, которая была подкреплена отказом великого князя Михаила Александровича от престола до решения Учредительного собрания. Двоевластие, впрочем, сохранялось. Противоборствующие стороны – Временное правительство и Советы – ни на миг не теряли надежду решить вопрос о власти кардинальным образом и в свою пользу, не дожидаясь созыва Учредительного собрания…
4 марта 1917 г. манифест об отречении Николая II от престола и акт об отказе Михаила Александровича от престола до решения Учредительного собрания были опубликованы в печати. Тогда же увидела свет Декларация Временного правительства, в ней были объявлены состав и задачи нового кабинета.
Прощальный приказ Николая II по армии. Рукописный черновик
Николай II узнал об отказе брата от престола в Могилевской Ставке. Эту новость свергнутому царю сообщил М.В. Алексеев, пришедший к нему «с последними известиями от Родзянко». Решение Михаила было вполне ожидаемым. Но содержание акта Николай, всегда скептически относившийся к постулатам «нового» либерализма [или, по выражению К.П. Победоносцева, «великой лжи нашего времени»], воспринял с отвращением. В дневнике он писал: [3 марта 1917 г.] «Оказывается, Миша отрекся. Его манифест кончается четыреххвосткой[161] для выборов через 6 месяцев Учредительного собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!». Вместе с тем, бывший самодержец признал власть Временного правительства и приветствовал сообщения о затишье, наступившем в столице после кровавых дней Февраля. «В Петрограде, – продолжал он, – беспорядки прекратились – лишь бы так продолжалось дальше»[162].
8 марта 1917 г., в день своего отъезда из Ставки, Николай II, как бывший Верховный главнокомандующий, согласно воинской традиции, отдал свой прощальный приказ по армии. Пожелав войскам «полной победы», он напутствовал воинов словами: «Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестно нашу великую Родину, повинуйтесь Временному правительству, слушайтесь ваших начальников…»[163]. Правда, слов о повиновении Временному правительству, равно как и упоминаний о факте отречения от престола, не было в черновике приказа, написанном рукой свергнутого монарха[164]. Они появились лишь после правки М.В. Алексеева – в машинописном варианте, скрепленном подписью Николая. Начальник штаба Ставки был намерен продолжать карьеру при новом – временном режиме и вновь подтвердил свою лояльность ему. Он включил в текст приказа нужные – идеологически выверенные фразы о переходе власти к Временному правительству, о подчинении его воле и только тогда заверил подпись своего прежнего патрона. Потерявший власть, а затем – отрекшийся от нее, Николай Александрович покорился обстоятельствам и на этот раз.
Однако деятели Временного правительства были озабочены не столько своей призрачной «легальностью» и «легитимностью», сколько реальным и неблагоприятным для них развитием событий. Акт, которым непопулярный и третируемый бывший император объявлял о признании нового режима, мог, скорее, повредить кабинету Львова-Милюкова, нежели упрочить его позиции. Поэтому прощальный приказ побежденного главковерха не был ни оглашен, ни опубликован. В тот же день, по настоянию Исполкома Петроградского Совета, Временное правительство решило арестовать свергнутого монарха, невзирая на неоднократно выраженное им желание устраниться «от всякой политической жизни»[165].
Февраль 1917 года явился «вторым актом» русской революционной драмы начала XX в., начало которой было положено в 1905 г. Режим «Думской монархии», унаследованный страной от революционных событий 1905–1907 гг., после неполных пяти лет столыпинского «покоя» погрузился в беспрерывный политический кризис, вызванный непримиримым противоборством между правительством и оппозиционным думским большинством. В 1915–1916 гг., в условиях Мировой войны и военных неудач, либеральный «блок» взял курс на захват власти, намереваясь привлечь на свою сторону представителей высшего командования и направить рабочий протест в нужное для себя русло. Став Верховным главнокомандующим и одновременно продолжая руководить деятельностью правительства, царь, однако не создал единого центра управления армией и страной. Ставка Верховного главнокомандующего находилась далеко от столицы – в Могилеве, хотя перенос ее в Петроград или, к примеру, в Царское Село мог облегчить и синхронизировать решение вопросов государственного и военного управления. Вместо этого Николай II предпочитал курсировать между столицей и Ставкой. В свое отсутствие он возлагал надзор за министрами и политической жизнью столицы на императрицу Александру Федоровну, а управление войсками – на своего начальника штаба генерала М.В. Алексеева. Итогом стала «министерская чехарда» в Петрограде и номинальная роль «Верховного вождя» в действующей армии. Все это расшатывало механизм управления Империей и усиливало недовольство в войсках. Солдатские массы, на плечах которых уже третий год лежали повседневные тяготы окопной войны без видимой надежды на скорую победу, становились питательной средой для революционной и пораженческой пропаганды; офицерский корпус не скрывал своего разочарования положением дел, а генералитет ожидал «переворота».