Второе, облаченное в черные одеяния, обладало строгим взглядом, который мог пронзить самую душу. Радамант, с его книгой судеб, из которой никто не мог убежать.
И последний, Минос, с весами в руках, на которых взвешивались судьбы людей. Он излучал мощь, в его глазах тлел огонь, и его слова были окончательными.
— Так, сделка заключена, — прогремел голос Миноса, наполненный эхом веков. — Ты, Александр, принял предложение Харона. Взамен на его дар на твой выбор и информацию о шепоте Кассандры, ты обязуешься найти и вернуть беглую душу. Этот контракт будет исполнен, или последствия будут катастрофическими.
— Твои условия приняты, — добавил Радамант, его голос был как ледяной ветер. — Харон не причинит тебе вреда, и ты будешь защищен от его прямого вмешательства. Но помни, что твоя судьба теперь в твоих руках и она порой не благосклонна.
— На этом все! — последним был Эак, чей голос пронзал разум.
Слова были произнесены, сделка заключена, судьи Грани сделали свое дело и исчезли, словно их и не было никогда. Следом исчез и Харон, оставив после себя влагу и одинокую лампу, испускающую слабое пламя. Все было кончено быстро, но Александр еще не понял, во что сейчас впутался.
Глава 7. Дом
В его разуме кружилась череда мыслей и эмоций. Потрясение и любопытство — всё перемешалось, заставляя его сердце биться как бешеное. Сделка с Хароном, сущностью, существующей за пределами человеческого понимания, обещала как невероятные возможности, так и невообразимые риски.
— Что за душа, которую мне предстоит найти? — вопрос эхом отзывался в его голове. Теперь, когда Александр остался один в этом мрачном месте, он чувствовал, как его переполняют сомнения. Но он знал, что нет пути назад. Сделка была заключена перед судьями Грани, и теперь он должен выполнить свою часть, какой бы недостижимой она ни казалась.
Его взгляд упал на лампу, единственный источник света в этой тьме. Он поднял её и решил, что пора возвращаться в реальный мир. Парень и до этого хотел вернуться, но обстоятельства были выше него. Теперь же он мог попробовать выбраться отсюда.
Александр, держа в руках лампу, медленно двигался вперед, позволяя тусклому свету освещать путь сквозь коридоры храма. Каждый шаг открывал новые детали этого места: древние рунные символы выгравированные в серых камнях, изображения сцен, описывающих что-то, что Александр уже не мог разобрать, а также мелкий хлам, который чудом не превратился в труху.
По мере продвижения, Александр начал замечать, что коридоры меняются. Они становились все более извилистыми, а их архитектура — все более утонченной и замысловатой. Казалось, что храм живет своей жизнью, изменяясь и адаптируясь к тем, кто в нем находится. Последнее заставило парня замедлить шаг.
Александр осторожно ступал по неровному полу, избегая разбросанных камней и глубоких трещин. Время от времени он проходил мимо ниш и алтарей, частично разрушенных, но все еще несущих следы утраченной красоты и святости. Фрески и рельефы, изображающие божеств, мифических существ и сцен из древних легенд, теперь были лишь тенью своего прошлого великолепия.
Воздух был наполнен запахом плесени, влажной земли и чего-то еще, чего Александр не мог определить, но что вызывало в его душе неопределенное беспокойство. Продвигаясь вглубь храма, он заметил странные символы, нанесенные на стены, которые начали появляться все чаще. Как и в прошлый раз, когда они шли с Романом, руны на стенах слегка светились. Это могло означать, что за поворотом будет туннель, который мог вернуть его в реальный мир.
Александр вышел из коридора в просторное помещение, которое, несмотря на свою заброшенность, все еще внушало чувство могущества и величия. Эта комната, скрытая глубоко под землей, казалась сердцем древнего храма, местом, где переплетались времена, истории и судьбы.
Сводчатые потолки поднимались высоко над его головой, создавая ощущение, что он находится внутри гигантской капли, замершей в камне. Колонны, уходящие в темноту, образовывали ритмичный лабиринт, в середине которого, как в сердцевине древнего мира, покоился алтарь. Он был выстроен из обломков камня и мрамора, покрытых паутиной времени и мхом, свидетельствуя о давно минувших эпохах.
Стены украшали рельефы и барельефы, изображающие древние ритуалы, битвы и мифические сцены. Некоторые из них были почти стерты временем, но те, что сохранились, говорили о мастерстве и воображении их создателей. В углах, там, где тень сливалась с пылью, можно было разглядеть осколки статуй.
Воздух был тяжелым и влажным, с примесью запахов плесени, старины и чего-то горьковато-металлического, что заставляло Александра иногда настороженно оглядываться. Свет от лампы в его руках, бросали тени на древние стены и делали атмосферу еще более зловещей.
Тишина в комнате нарушалась только его шагами, эхо которых уходило в глубины коридоров, словно пытаясь разбудить духов этого места.
Прямо по центру комнаты прямо перед троном, словно маяк среди мрачной тишины и забвения, находился портал. Это был светящийся переход, состоящий из пульсирующих потоков чистой, яркой энергии, которые вихрем двигались внутри невидимых границ. Он искрился множеством оттенков, от глубокого индиго до почти прозрачного голубого, и эти цвета танцевали, переплетались, исчезали, чтобы снова зародиться в новом вихре света.
Портал мерцал и излучал мягкий свет, который, отражаясь от влажных стен и потрескавшихся колонн, создавал иллюзию звездного неба, утерянного этим местом много веков назад. Энергия, исходящая от него, была настолько сильной, что Александр мог почувствовать её даже на расстоянии — она пульсировала в воздухе, заставляя волосы на руках подниматься от статического заряда.
Александр, окидывая взглядом комнату, остановил свой взгляд на паре знакомых пирамидок. Тонкие струйки дыма, вьющиеся из их вершин, словно подчиняясь невидимому потоку, указывали прямо на портал. Это зрелище принесло ему уверенность. Александр уже сталкивался с подобными явлениями, и ему было известно от существа, что дым, стремящийся к порталу, — это надежный знак того, что он ведет обратно в реальный мир.
Теперь, ободренный этим маленьким, но значительным знаком, Александр нацелился на портал. Каждый шаг был продиктован решимостью вернуться домой. С сердцем, полным надежды, он шагнул в мерцающий свет, готовый к тому, что ждет его дальше. Пересекая порог света, Александр почувствовал, как реальность вокруг него начинает искажаться. Туннель, наполненный мерцанием и энергией, завертелся вокруг него, а время, казалось, замедлилось до бесконечности и одновременно ускорилось до невообразимых пределов. Он шел, устремив взгляд на яркую стену света впереди, ощущая, как каждый шаг отделяет его от мира Грани и приближает к его собственной реальности.
В момент, когда он достиг сплошной стены света, весь мир погрузился в белоснежную пустоту. Он закрыл глаза под напором яркости, и тут же ощутил, как твердая почва исчезает из-под его ног. Это было, как падение в бесконечность и одновременно, как взлет. Оглушительная тишина наполнила его сознание, затмив все мысли и ощущения.
Мягкое, желтоватое свечение ламп освещало стерильное помещение, в котором пробуждался Александр. Оглядываясь, он медленно осознавал, что находится в морге. Холодный, металлический запах формалина и дезинфекторов заполнял воздух, вызывая легкое головокружение. От света, отраженного от белых плиточных стен и полированных столов для вскрытия, исходила холодность.
Александр с трудом повернул затекшую голову вправо. В углу помещения стоял массивный холодильник с выдвижными ящиками для тел, его нержавеющая сталь блестела под потоками света. Противоположная стена была заполнена шкафами с медицинским оборудованием и инструментами, их тени создавали странные формы на полу.
Повернув голову влево, он заприметил людей. За одним из столов для вскрытия работали двое. Один был высоким, худым мужчиной с небритым лицом и тусклыми, усталыми глазами. Его белый халат был запачкан, а волосы, ставшие седыми от многолетнего опыта, были небрежно собраны в хвост. Другой, покороче и покруглее, был моложе, с аккуратной черной бородой и острыми, внимательными глазами. Они то и дело мельтешили, так что рассмотреть ох он сумел со всех сторон. Они двигались с уверенностью и решимостью, которая выдавала в них профессионалов, несмотря на разные возраста.
Оба они были погружены в работу, аккуратно используя скальпели и другие инструменты, обсуждая между собой детали процедуры тихими, но серьезными голосами. Звуки их инструментов, погружающихся в ткани, и шум вентиляции заполняли помещение, создавая мрачную симфонию, которая была настолько же знакома, насколько и отталкивающая.
Александр попытался сесть, ощущая пронзительную боль в голове. Его движение привлекло внимание сотрудников морга, и их взгляды встретились с его. Ни один мускул не дрогнул на их лицах, когда Александр с трудом поднялся на руках, приняв сидячее положение. С непроницаемыми выражениями они прекратили свои действия и обернулись к нему. Молодой с бородой немного покачал головой, словно ему было знакомо то, что он видит перед собой.
— Ты уже второй за сегодня, — произнес он спокойным тоном, словно комментируя непримечательное событие. Его коллега, старший морговщик, сложил руки на груди и кивнул, подтверждая слова младшего.
— Медицинское чудо становится обыденностью, видимо, — добавил он с легким недовольством в голосе. — Мы вас только вскроем, в вы возьми, да очнись, нам обратно все запихивай, потому как вы без органов дохните, а после воскрешаетесь и еще раз дохните. Работы с вами, выше крыши. Степаныч! Тут еще один, принимай!
Александр приложил руку к голове, все еще ощущая головную боль. В комнате витал запах химикатов и стерильности, пронизанный тонкими нотами гниения и смерти — запах, который, как показалось Александру, теперь будет преследовать его намного дольше, чем он мог бы ожидать. В этот момент, в комнату вошли двое полицейских в форме. Один из них, пожилой мужчина с седыми волосами на висках, немедленно начал быстро шагать в сторону Александра, глаза его широко раскрылись от удивления и, похоже, раздражения.