о что ты обгадилась с трестом ресторанов, жрала там втригорла и деньги вымогала, ты так легко не отделаешься. Подай мне Гусынину! И это самый минимум, понимаешь? Или ты думаешь, что если я тебя отодрал пару раз, то тебе уже ничего не грозит?
— Ну, товарищ майор! — говорит она едва слышно, не желая, чтобы голос донёсся до меня.
— Что товарищ майор? Я уже сто лет товарищ майор. Чересчур долго я товарищ майор! Докладывай обстановку!
24. Праздник детства
— Есть оперативные данные, — торжествующе говорит Лида. — В субботу будет большой завоз левой продукции. Будет встреча участников, передача наличных денежных средств, будут поддельные накладные. Полный набор для обвинения.
— Откуда информация? — недоверчиво спрашивает майор.
— Информация собрана мной со слов коллег.
— Херня! Этого мало! Может, ты не так поняла.
— Информация, — отвечает она, — полностью подтверждается привлечённым мною агентом.
— Чего?! Ты совсем что ли пи*нулась? Каким ещё агентом? Пианистка Кэт, твою мать! Ошибка резидента ходячая. Ты там что, художественную самодеятельность развела? Почему раньше не доложила?!
— Потому что всё происходит прямо сейчас.
— Он там что ли? Я сейчас подъеду.
— Ага, разбежалась вам его отдавать, — голос Лиды становится злым, как у ведьмы. — Работа пойдёт только через меня.
— Да я тебя засажу! Ты охренела!
— Тогда не получите добычу!
— Ты что о себе возомнила? Таких, как ты, у меня хоть жопой ешь. Незаменимых у нас нет.
— Ну попробуйте. Я информацию в другое место отнесу. Там её с руками оторвут. И не будут тормозить важную работу.
— Да ты совсем охерела, Пирогова!
— Так или иначе, но пока не выжму его досуха, вам не отдам. Агент перспективный, с его помощью я смогу распутать всю ниточку, всю схему, товарищ подполковник. Вам хорошо и мне хорошо. Чего вы кипятитесь? И никаких грехов прошлого. Только плотские грехи настоящего, да? Кстати, не забудьте и мне звёздочку подкинуть, когда дырочки в погонах вертеть будете. И привет жене.
— Да ты… — он задыхается от такой наглости.
— Ладно, мама, — говорит она громко. — Ко мне тут подружка пришла, неудобно. Потом договорим, при встрече. Папу поцелуй. Я вас обнимаю.
Я быстро кладу трубку и тороплюсь вернуться в постель. А ты не промах, горячая девушка Лида. Прямо акула, и все триста зубов острющие. Только не стоит так с начальством, даже если оно тебя трахает.
Она легко вбегает в комнату и ложится рядом, прижимаясь всем телом, и я ловлю себя на мысли, что сейчас мне хочется отстраниться, отодвинуться от неё подальше.
— Егор, — шепчет она. — Просыпайся. Сейчас мама приедет. Она в городе. Сегодня у меня будет ночевать.
Делает вид, что ей неудобно, но если мама меня увидит, будет неловко. Молодец. Артистка.
Когда я выхожу из подъезда, во двор влетает белая «двадцать четвёртая», и из неё выскакивает встревоженный пузатый мужик. Выглядит он решительно, и вышагивает по направлению к подъезду тоже решительно, демонстрируя истую неудержимость.
— Простите, пожалуйста, — останавливаю его я.
Он хмурится глядя на меня, как на пыль, которая вдруг посмела заговорить с ним, целым майором. Равняйсь, смирно, товарищ майор.
— Простите, вы не подскажете, который час? Мои часы сломались, а мне никак опаздывать нельзя.
Он не удостаивает меня ответом, а проносится мимо. Ну что же, удачи тебе, Лида. Надеюсь, вы там друг друга покусаете.
— Привет, — встречает меня мама. — К тебе Андрей пришёл. Я не знала, когда ты вернёшься, но предложила ему подождать.
Радж радостно топчется, машет хвостом и редко гавкает.
— Ну и отлично, — улыбаюсь я. — Как у вас дела? Как ты себя чувствуешь?
— Да ничего, знаешь, можно даже сказать нормально.
— Это самое главное, всё наладится, вот увидишь.
Я прохожу в комнату. Трыня увлечённо беседует с отцом, даже не сразу реагирует на моё появление.
— Значит это сколько получается комплектов обмундирования? — спрашивает он, потирая лоб.
— О, Егор, — приветствуе меня отец. — Твой друг, кажется, только что решил стать военным.
— Есть такая профессия — Родину защищать, да? — подмигиваю я Андрюхе.
— Здорово, Егор, — говорит он, протягивая руку. — Ну а чё? По-моему, хорошо быть офицером. Интересно. Жильё опять же, государственное обеспечение.
— Практичный ты, тёзка, — посмеивается отец. — Но ты учти, надо ведь не только на турнике хорошо подтягиваться, ещё масло в голове нужно иметь. В училище непросто приходится. Ты как учишься?
— Да нормально, — пожимает тот плечами.
— Ну если запал не пройдёт, я когда с больничного выйду, могу провести тебя показать, как там курсанты живут. Думаю, командование не будет против.
— Правда? — загорается Трыня. — Вот бы здорово было.
— Как хорошо быть генералом,
Как хорошо быть генералом,
Лучшей работы,
Я вам, сеньоры,
Не назову,
— напеваю я песенку Хиля, слышанную утром по радио.
— Да ладно, ну чё, лейтенантом тоже неплохо для начала, — улыбается он.
Мы идём на кухню ужинать. Я достаю из сумки магнитофон и меняю кассету.
— Ну всё, — качает головой мама, — теперь со своей игрушкой не расстанется. Ты и спать с ним будешь?
Я усмехаюсь и нажимаю кнопку. Раздаётся голос Высоцкого: «От границы мы землю вертели назад»…
Как так, у него, что ни строчка, всё в тему попадает. Мама, кстати, хотела, чтобы я отнёс магнитофон обратно, но мы с отцом его отстояли. Так что сейчас она его усиленно троллит. Аппарат то есть.
— О! — восклицает Андрей. — У нас тоже в интернате такой появился пару дней назад.
— Серьёзно? — удивляется мама. — И откуда же?
— А нам передали шефскую помощь от какой-то организации. Ещё цветной телевизор и одежду там всякую.
— То-то я думаю, что это ты сегодня модник такой, — улыбается она. — Ботинки новые, куртка красивая.
— Замшевая, — смеётся отец. — Две. Нажитые непосильным трудом.
— Ага, — Трыня тоже смеётся. — Только пацаны шептались, что это не от организации, что он на свои деньги всё купил.
— А кто он?
— Не знаю. Я видел там одного мужика солидного, но не знаю, он это или нет. Он к директору приходил.
— Это Юрий Деточкин, не иначе, — усмехается папа.
— И что, прямо всем обновки? — интересуется мама.
— Нет, конечно, — смущается Трыня, — тем, кому нужнее…
Посидев за столом, мы с Андреем идём гулять с собакой и я провожаю его до интерната. Заодно и Радж разомнётся.
— Слушай, Егор, — говорит Трыня. — Я чего нагрянул-то. Сказать кое-что хотел.
— Говори, — киваю я.
— К нам тут приходил Джагин батя.
— Куда? В интернат что ли?
— Ага. Он это, ну как… откинулся, короче, совсем недавно и пришёл такой.
— Чего хотел?
— Так вот, — отвечает он, — про тебя выспрашивал.
— Про меня? И что ты ему сказал? — спрашиваю я.
— Да не, я-то вообще ничего не говорил. Я не про это, просто он интересовался шибко. Он думает, что ты на Джагу бочку катил. Ну, и как бы спровоцировал его, подловил то есть и сдал ментам. Помнишь, Каха сказал Джаге, что ты его там всяко разно в устной форме. Ну, типа говорил, что он проткнутый.
— Во-первых, я ничего такого не говорил, а во-вторых, он вообще-то батю моего порезал. Инвалидом сделал. В милицию я его видите ли сдал. Пусть спасибо скажет, что мозги ему не вышиб.
— Ну, так-то да, но только никто же ничего выяснять не будет, ты же понимаешь. Был бы ты правильным, типа по понятиям, там бы рамсы, все дела. А так… Ты просто будь повнимательнее. Единственный совет.
— Какой он? Высокий такой, неухоженный? Хромой?
— Да, точно. Приходил уже значит?
— Приходил, — киваю я.
— Чё сказал? — спрашивает Андрей. — Предъявлял чего?
— Нет, просто посмотрел. Сказал, что типа посмотреть пришёл. Не представился. И что, думаешь, нужно его опасаться?
— Вообще, он девять лет отсидел. Так что, опасаться нужно. Но вот что у него на уме, я не знаю.
— А это точно Каха волну пустил, что я про Джагу такое набуробил? — уточняю я.
— А кто ещё? Джага сказал, что от Кахи узнал. Ну, тогда ещё, когда в кино ходили.
— Вот же сучёныш, — качаю я головой, — Каха этот. Ну ладно, прорвёмся. Да, товарищ генерал?
Трыня немного смущается.
— А что, думаешь парафин в офицеры идти? — спрашивает он.
— Да почему! Как я такое могу думать, у меня же отец военный. Иди. Хорошая идея. Там блат и мохнатая рука не нужны… Вернее, они как бы везде не помешают, но в армии большинство без блата пробивается. По большому счёту, всё только от тебя самого будет зависеть и от везения.
— Подумаю ещё. Ну просто куда вот я после интерната дёрнусь? Ни жилья, ни денег, а там пока учиться буду, ничего этого не надо, а потом уж и сам на ноги встану. Можно в шарагу, конечно, пойти или в технарь, ну, или даже в универ, там тоже общагу дают. Но на стипуху не проживёшь. Не… не воровать же… Ну, и ты сравни, шарага или военное училище…
Он останавливается и протягивает руку:
— Ладно, дальше не ходи. Незачем, чтобы нас вместе видели, пока кипеш этот не кончился.
— Согласен. Слушай, приходи завтра. У меня же днюха. День рождения то есть. Серёга будет, ещё там люди разные. Познакомишься.
— Не, — качает он головой. — У меня подарка нет.
— Забей. Какой подарок? Вообще даже не парься. Это ж всё не ради подарков, просто потусоваться. Важно же общение, а не вещи. Сам увидишь.
Я шагаю домой и муть, отступившая, пока я был в кругу близких, снова затапливает душу. За сотню лет, что я проработал в органах, я встречал разных людей. Настоящих мразей было немало, но и те, кто был искренне предан делу, тоже попадались. Несмотря на устоявшееся мнение, честных и убеждённых было много. Тех самых, которые «наша служба и опасна и трудна»…
Но вот после Лиды… В баню хочется пойти после Лиды. Я словно на шабаше побывал, будто в грязи вымазался.