- Мне нравится он сейчас, - говорю я. – Мне он очень нравится. Он настоящий, когда не так
много настоящего есть.
Его глаза вспыхивают. – Почему я знаю, что это обо мне?
- Это обо всем, включая тебя. Это о тебе, чувствуя тебя знакомым, когда ты говоришь, что мы
не знакомы. И я верю, что я – Элла, но меня нет в паспортной системе. Сейчас я – Рей Элеана. Она
ненастоящая, однако она – это я.
- Имя не характеризует тебя. Мы говорили об этом.
- Имя – это часть личности, которую я потеряла. Кто-то просто стер мои отпечатки, и я исчезла.
– С моих губ вырывается смех, злой, почти истерический. – Возможно, это была я. Как это жестоко, когда я бы что-нибудь сделала, чтобы вернуть себя назад прямо сейчас? Итак, видишь, мне нужен
холод. Дождь. Мне нужны вещи, которые подаются определению. Которые настоящие.
Его глаза вспыхивают, и до того, как я поняла, что он двигается, я врезаюсь ему в грудь, пальцы
одной руки запутаны в моих волосах, другая рука прижимает меня к нему. – Как это, по-настоящему?
– шепчет он, его рот требует мой, его язык проскальзывает мимо моих зуб в глубоком ударе, который
я чувствую каждой своей частью тела. С моих губ вырывается стон, и в этот момент я и ненавижу его, и страстно желаю его. Он тоже это знает, углубляя поцелуй, его язык делает медленный
соблазнительный танец с моим языком. Я хочу бороться. Я хочу его оттолкнуть, и чем больше я не
могу, тем злее я становлюсь. Он просто продолжает меня злить. Продолжая ласкать меня своим
соблазнительным языком, продолжая заставлять меня хотеть большего. И когда он отрывает свой рот
от моего, он мягко заявляет: - Это было настоящим. Я настоящий. И ты не одна.
- Пока я не вернусь. Маттео только что дал тебе свободу.
Он наклоняет меня к перекладине, одна рука сжимается на моей голове, его нога устраивается
между моими. – И ты думаешь, что это значит?
- Я… Ты уходишь.
- Я уходил до той минуты, когда ты открыла свои глаза и посмотрела на меня в том переулке; я
просто еще не знал это. Поэтому, если ты думаешь, что это сделал я с тобой, дорогая, ты ошибаешься.
Я едва начал.
Неожиданно, но он и есть мой герой, и это означает, что мои инстинкты довериться ему были
правильными. Это также означает, что я должна довериться своим инстинктам по поводу той коробки
и того пистолета. – Мне надо залечь на дно. Если ты можешь занять мне деньги…
- Нет. Ты остаешься со мной. Я защищу тебя.
- А кто собирается защищать тебя?
- Дорогая, у меня девять жизней, и я только использовал четыре. – Он соединяет наши пальцы.
– Пошли со мной – Он начинает идти.
Я упираюсь своими каблуками. – Нет. Нет. Остановись. Пожалуйста.
Он поворачивается ко мне, его руки обхватывают мои. – Ты дрожишь. Пошли внутрь.
Он прав. Я дрожу. – Не потому что я замерзла. Я не могу здесь оставаться. Есть вещи…
- Ты можешь, и ты остаешься. Тема закрыта.
Команда в его голосе ударяет по нерву в какой-то глубокой темной части меня, и мне это не
нравится. – Ты защищаешь меня или держишь заложницей?
Его глаза сжимаются, в их глубинах желтые крапинки тепла. – Я не тот человек, который
причинил тебе боль. Я тот, кто, черт возьми, держит тебя живой, а я не могу это делать, если ты не со
мной.
- Ты не понимаешь.
- «Пожалуйста, не будь им», - он говорит, снова цитируя меня. – Я отлично понимаю. Ты не
можешь преодолеть страх, что я – это он. Я – не он.
Я сгребаю его рубашку. – Я знаю, что ты - не он, - шиплю я. – Вот что я пыталась тебе
рассказать, а ты не слушал. – Я отпускаю его рубашку и пытаюсь снова убежать.
Он до сих пор не позволяет это сделать, его руки держат мои бедра, его ноги приковали мои. –
Кто он? – он говорит, его тон жесткий.
- Я до сих пор не помню.
- Но ты вдруг знаешь, что я – не он.
- Я никогда не думала, что он был тобой.
- Чушь.
Адреналин гудит во мне до такой степени, что я даже не пытаюсь сдержать свой гнев. – Чушь, Кейден. Ты до сих пор не слушаешь. ты нападаешь. Итак, услышь это. Мне надо уйти. Если ты до сих
не понял: мне надо уйти.
Его пальцы обхватывают мои запястья, удерживая меня так, как я не понимаю, его тон - мягкая
ласка, которая до сих пор сильнее, что я чувствую, когда он обещает: - Сейчас я слушаю. Поговори со
мной.
Его голос – шелк, его глаза теплые, и контраст между этой добротой и волком, что убьет меня, уничтожит. Мои глаза и грудь начинают гореть, и я опускаю свою голову ему на плечо. Он отпускает
мои руки, опуская их на мои волосы. – Что бы ни было, ты можешь рассказать мне.
- Это плохое, - шепчу я.
Его руки опускаются на мою голову, и он поднимает ее, глядя в мои глаза. – Я – не ангел, также
как – и не герой.
- И все же ты пытаешься спасти меня.
- «Пытаюсь» сюда не подходит. Я собираюсь спасти тебя. – Его большой палец поглаживает
мою щеку. – Расскажи мне.
- Думаю, я убила его. Как минимум, я пыталась.
К его чести, он не сделал ничего, кроме как моргнуть. – Мужчину в твоих воспоминаниях?
- Да. Мужчину в моих воспоминаниях. У меня был пистолет, Кейден.
Он взял мою руку, его большая рука поглотила мою, и идет к двери, и в это время я не пытаюсь
остановить его. Моя голова кружится, и не от боли. Потому что так или иначе говорить о своих страхах
делает их более настоящими. Возможно я убила кого-то, и я не могу дышать от этой мысли. Я пытаюсь, и я просто не могу вдохнуть воздух в свои легкие, не говоря уже о том, куда Кейден меня ведет. Я
моргаю, и мы находимся внутри маленькой круглой комнаты, окутанная книжными полками от пола
до потолка, а я даже не помню, как мы сюда пришли.
Кейден садит меня в одно из двух серых кожаных кресел, опускаясь на колени передо мной. –
Полегче, дорогая, - говорит он, его руки опускаются на мои ноги. – Мы справимся с этим. Расскажи
мне, что ты знаешь.
В конце концов я делаю глубокий вдох, и даю ему выйти со своих губ. – Я была в его комнате, и я знала, что он скоро вернется. Я шагала и подбадривала себя, когда остановилась у комода и открыла
ящик. Внутри был пистолет.
- А затем что?
- Я хотела причинить ему боль. – Мои слова уверенные, сильные – как бы я хотела, чтобы это
было все, а не убийство.
- Но ты не знаешь, сделала ли это?
- Да. Нет. Да.
Он поднимает бровь. – Хорошо. Давай перейдем к чему-нибудь четкому. Ты помнишь, как он
выглядит?
- Нет.
- Что ты делала с пистолетом?
- Я только помню, что смотрела на него и знаю, что им воспользовалась.
- Больше ничего? Ты уверена?
- Это все.
- Мы не знаем, что ты даже пыталась его убить.
- Я знаю, что чувствую.
- Ты также продолжаешь говорить, что я тебе знаком, независимо от правды.
- Никто еще, кого я встречала, не вызывал во мне такое чувство.
- Есть объяснение, - говорит он. – Твой мозг посылает тебе сообщения, которые ты не всегда
правильно читаешь. Ты не можешь прыгнуть в заключение, пока ты полностью не восстановишь свою
память.
- Что если это был Никколо?
- Он жив.
- Что если я пыталась его убить?
Он лезет в свой карман и достает оттуда телефон, нажимает пару кнопок, а затем предлагает
его мне. – Никколо.
Я кладу свою руку на его и беру телефон, глядя на изображение мужчины за тридцать с
кучерявыми темными волосами и темными глазами, одетым в дорогой хорошо сидящий костюм. И я
жду, что последует знакомое чувство, но его нет.
- Что-нибудь? – спрашивает Кейден.
Я качаю своей головой и смотрю на него. – Нет, но ты только что сказал, что моя память
неправильно работает. Может нет. Я имею в виде, Никколо охотится за мной.
- Я в этом не уверен, потому что ты пыталась его убить.
- Тогда почему бы ему меня преследовать? – спрашиваю я.
- Это то, что нам необходимо выяснить.
- Что если «он» был кто-то близким Никколо?
- Мы просмотрим фотографии всех близких для него, как только будем у меня.
- Пойти домой с тобой? – говорю я. – Ты сумасшедший? Ты должен понять, что я не могу
сделать это сейчас. Мне надо залечь на дно.
- Галло не оставит это в покое, если ты это сделаешь. Он будет преследовать тебя и все
документировать.
- Я могу ему позвонить. Я уверю его, что я в порядке.
- Он не согласится на телефонный звонок, который может быть принужденный. Даже видя тебя
в человеке, он собирается проверить каждый кусочек твоей загадки. Тебе надо спрятаться на виду, именно, где никто не будет ожидать, что Элла там. И ты сделаешь это со мной.
- Адриэль мог умереть вместо тех мужчин. Любой рядом со мной в опасности.
- Сначала они должны найти тебя, и ясно, что я не вверю, что это произойдет. – Он встает и
берет меня с собой. – Давай отдадим Маттео его дом и поехали в мой.
- Ты уверен, что мне не надо залечь на дно?
- Я никогда не говорю то, в чем я не уверен. – Он нагибается и сплетает свои пальцы с моими, и начинает идти к двери, а я позволяю ему это по одной причине, и это причина только: если он неправ, мы оба умрем. Я не могу придумать никакой план, который заставил бы его работать на него.
Через час, я с Кейденом снова находимся в Роллс-Ройсе, и он выводит нас из гаража, в ливень.
– Я не могу поверить, что до сих пор так льет дождь, - говорю я, смотря, как брызги стучат по
переднему стеклу снова и снова.
- Радуйся, что так, - говорит он, поворачивая на узкую дорогу, которая я считаю ведет к более