лучше делать в одиночестве, - говорит он, опуская свой подбородок, чтобы показать на документ на
столе. – Ты оставила это в машине, - добавляет он, в его тоне осужденная гравировка.
Наш словесный спарринг забыт, в моем животе начинается раздражение. – Думаю, что да.
- Ты знаешь….
- Не говори, что это важно. Я знаю это. Я просто… становясь Рей Элеаной Вод, чувствую, как
уходит Элла, я, и я не хочу, чтобы это случилось. Что действительно нелепо, т.к. я даже не знаю, кто
«я» есть. – Мои пальцы впиваются в кожу сиденья. – Ясно, что это означает, что я не хочу ее назад.
Он кладет свое кофе на стол и движется к кожаному сиденью с высокой спинкой слева от меня, и отодвигает его. – Присоединяйся ко мне.
Его голос смягчился к нежной ласке, что позволяет успокоить несколько моих обтрепанных
нервов и заставляет меня почувствовать себя чуть менее одинокой. Я смачиваю свои губы и киваю, заявляя права на сиденье, и разрешаю ему пододвинуть меня вперед. Я жду посмотреть, какое из семи
стульев он выберет, успокаиваясь, когда он садится рядом со мной. – Держи, - объявляет Марабелла, устанавливая чашку перед мной, ожидая, когда я попробую ее.
Поднимая чашку, я пробую теплый напиток, богатый кофейный вкус взрывается у меня во рту.
– Хммм, - бормочу я. – Вкусно. – Я делаю еще один глоток. – Правда вкусно.
Она наклоняет голову, изучая меня, хихикая, как будто она позабавилась над шуткой, которую
я пропустила. – Салаты будут через минуту, - говорит она, глядя на Кейдена и говоря ему на
итальянском перед тем, как убежать.
Хмурясь, я опускаю свою чашку, интересуясь, что ее так развеселило. – Посмотри на меня, -
говорит Кейден, смех в его голосе, и тот факт, что он ушел от дурного настроения к веселому, заставляет меня подчиниться.
Моя голова поворачивается в его направлении, и он хватает мою кисть, протягивая и прижимая
ее ко мне. – Что ты делаешь? – спрашиваю я, когда он поднимает и гладит мои губы своим пальцем, отправляя мое сердце на скачки.
- Вытираю пену с твоих губ, как приказала Марабелла.
Краска приливает к моим щекам. – Пожалуйста, скажи мне, что это не были усы.
- Только маленькие.
- Как унизительно.
- Часть, где я вытер пену с твоих губ вместо того, чтобы поцеловать их, как я хотел? Или часть, где Марабелла сказала мне сделать это?
Мои глаза округляются. – Она сказала тебе поцеловать меня?
- Да, - бормочет он, его дыхание веет теплом на мои губы, где я хочу его рот. – Она сказала мне
поцеловать тебя.
- Но ты не поцеловал.
- Хммм. Я боялся, что не остановлюсь, а это было бы унизительно. – Он улыбается. – Для тебя
и Марабеллы. – Он отпускает меня, грешное тепло в его взгляде, когда он тащит папку перед собой. –
Давай посмотрим, что ты помнишь. Напомни мне. Когда у тебя день рождения?
Я моргаю, ошеломленная от внезапного перехода с тепла на холод. – Ты собираешься дать мне
кнут, чтобы пройтись по моему сотрясению.
Его выражение становится мрачным с его настроением. – Да, хорошо, у меня нет выбора, кроме, как дать тебе кнут. Галло приходил сюда, ища тебя, пока мы были у Маттео. Он снова вернется, и нам
надо быть готовыми. Поэтому я повторяю. Когда у тебя день рождения?
- Двадцатого июля.
- Какого года?
- 1988.
- Когда ты вернулась в Рим?
- В феврале…. Я не уверена с днем. – Я тянусь к папке.
Он опускает свою руку на нее. – Первого февраля, - добавляет он. – Кто твои родители?
- Родители, - повторяю я, слова режут ножом по моему сердцу. – Я не знаю.
- Керри и Майкл Вод. Убиты в автокатастрофе год назад. Ты унаследовала большую сумму
денег от них.
- Я не имею в виду фиктивных родителей. Я имею в виду моих родителей. Я думаю, они мертвы, но, что если нет и они беспокоятся обо мне?
Его рука накрывает мою, где она лежит на столе, его прикосновение отдается во мне. Я смотрю
на его руку, этот мужчина, который является моим самозваным защитником, а еще между нами есть
стена, на которую я не могу взобраться. – Тогда мы найдем их, - говорит он, возвращая мой взгляд к
нему. – Я тебе обещаю, но твоя безопасность на первом месте, и я уверен, они тоже так думают. Мне
надо, чтобы ты была готова к Галло.
В его голосе слышится искренность, и когда я ищу его лицо, я нахожу понимание, которое
выходит за рамки его требования роли защитника. Такое понимание, которое проникает глубоко в
душу человека, выстрогано душевным страданием и болью. Я поднимаю руку и обхватываю его щеку, позволяя его бороде тереть мои пальцы. – Что ты мне не рассказал?
Он накрывает мою руку своей, и он рассматривает меня мгновение, его выражение нечитаемое.
– Мы не такие уж разные, - начинает он, и я хватаюсь за эти слова, очень желая любую пикантную
подробность об этом мужчине, которую могу собрать.
- Ваши салаты прибыли, - объявляет Марабелла, крадя момент.
Выражение Кейдена вспыхивает тем, что я думаю является облегчением, но я не могу быть
уверенной. Он отпускает мою руку, и я поворачиваюсь вперед, когда Марабелла кладет тарелки перед
нами. – Здесь свежий перец и пармезан наверху, - объясняет она. – Дайте мне знать, если захотите
добавки.
- Спасибо, Марабелла, - говорит Кейден, и я быстро шучу, добавляя: - Да. Спасибо. Я точно не
помню свой последний настоящий прием пищи.
- Не удивительно, что ты такая худая, - ругает она. – Но мне нравится вызов. Дай мне неделю, и я добавлю несколько фунтов тебе.
- Значит я не залезу во все вещи, которые Кейден только что купил мне. – Мои глаза
округляются. – О, вы выбирали ее, правильно, Марабелла?
- Да. Хорошо я справилась?
- Еще как. Мне нравится все, особенно эта мыльная ванна. – Напоминание меня голой и без
полотенца, прежде чем я смогла остановиться.
- Это жимолость, - говорит она. – Такой сладкий замечательный запах. Там также входят духи.
Ты нашла их?
- О, духи. Нет, не нашла, но звучит замечательно. Не могу дождаться испробовать их.
- Тебе нужны знакомые вещи, поэтому я закажу тебе больше, чтобы быть уверенной, ты не
израсходуешь их, - говорит она, и то, как она ведет себя по-матерински шевелит в моей груди забавное
чувство. Она указывает на мою еду. – Ешь, дорогая. – Она глядит на Кейдена и на меня, и хмурится. –
Вам обоим нужна вода. Я сейчас вернусь. – Она снова убегает, и мой комментарий о моей ванне
выскальзывает в воздух прямо назад, вдохновляя меня притвориться заинтересованной в своем салате,
когда я в действительности представляю момент, как я потеряла свое полотенце и его руки ложатся на
мою обнаженную кожу.
- Телефон получил столько пены, как и ты? – спрашивает Кейден.
Я смотрю на него, удовлетворенная обнаружить, что минутное напряжение ушло, в его глазах
присутствует намек на грешное развлечение. – Не думала, что ты заметил, - я бросаю вызов, а почему
бы нет? Я была голой перед ним не один раз, а два.
- Ты знаешь, что я заметил.
Мы мгновение смотрим друг на друга, мое сердце скачет, и как-то я действительно вспоминаю
первоначальный вопрос. – Думаю, я выиграла эту битву с пеной, - подытоживаю я, - но только с
трудом. Говоря о которой. – Я вытаскиваю телефон со своего кармана и кладу его перед ним. – Он
приходит с пенным покрытием?
Он улыбается, и эта ошеломляющая улыбка, которую, у меня есть впечатление, он
недостаточно часто показывает. В конце концов не мне. – Я не помню, убирал ли пенное покрытие, -
говорит он, - но не имеет значение. Завтра я достану тебе новый.
Как он обещал достать мне другую пяти тысячи долларовую сумочку. – Ты так тратишь на меня
много денег, Кейден. Мне надо отплатить в свою очередь. Могу ли я помочь с какой-нибудь твоей
охотой или работать в магазине, или…
Его настроение переходит от игривого до небезупречного и тяжелого в течении секунды. – Нет.
У меня есть деньги на ветер, а тебе надо поправиться.
- Я поправляюсь, - спорю я, не позволяя ему закрыть тему, как он явно планирует. – Но я хочу
выполнить свою часть, и ты не должен давать мне другой телефон. Мне некому звонить.
На один удар, может два, его челюсть становится жестче, его глаза острее, но затем он удивляет
меня. – Что если я буду страдать от разлуки и захочу тебе позвонить?
Я смеюсь, радуясь, что его хороший юмор вернулся. – Так вот для чего они делают плюшевых
медведей.
Сейчас он тоже смеется, низко и сексуально, и указывает на наши тарелки. – Нам лучше поесть, пока Марабелла не поругала нас.
Я поднимаю вилку, неспособная удержать ухмылку на своих губах от обмена. Я не просто
притягиваюсь к Кейдену. Мне нравится он. Мне нравится Марабелла. И со стуком дождя по стеклу за
нами, с хорошей едой и хорошей компанией, у меня появляется чувство погружения в тепло и
безопасность. Я также знаю без вопроса, это не чувство, которым я часто в своей жизни наслаждалась, но эти два воображаемые незнакомца дали мне это. Это имеет для меня глубокое значение, как
возможно я полностью не понимаю, но ценю. И со следующим небольшим кусочком, мы заканчиваем
есть наши салаты, когда Кейден делится деталями о районе, побуждая меня попробовать выпечку
поблизости и посетить небольшие магазинчики, которые он описывал.
Так скоро, наши тарелки убрали, и Кейден показывает на папку. – Время учиться. Давай начнем, почему ты приехала в Италию?
- После того, как мои родители ушли, я подала в отставку на своем месте секретарши в Далласе, Техас, в Рейнольдс Электроник, чтобы попутешествовать. Что если Галло просмотрит компанию? Она