держит меня, и я толкаю его. – Ты можешь отпустить меня, Кейден.
- Этого не случится, - обещает он, его голос низкий, такой соблазнительный, как и все, что
касается этого мужчины, и когда я смотрю на него, во взгляд возвращается волк, он добавляет: - На
случай, если я еще на это не указал.
- Указал, и я не уверена, как я к этому отношусь. – Я снова пытаюсь оттолкнуться, начинаю
визжать, т.к. он поднимает меня и начинает идти.
- Я могу ходить, - утверждаю я, потрясенная, что у меня оголилась спина, и сдавливаю его
предплечья. – Опусти меня, Кейден. Опусти меня.
Он подчиняется перед дверью в ванную, и когда я решила убежать, его руки обхватывают меня, открывая дверь. Я пытаюсь повернуться, но его руки опускаются мне на плечи, и он начинает
проталкивать меня в ванную. Внезапно перед мной вырисовывается зеркало, адреналин скачет внутри
меня, добавляя дополнительную свирепость, я извиваюсь, как змея, поворачиваясь к нему, только, чтобы столкнуть наши тела.
Потрясенно, я застываю на месте, мои руки у него на груди, мои ноги тесно прижаты к его, и
когда наши глаза встречаются, я вижу в них безудержную страсть, такую властную и горячую. Я горю
везде, где он трогает, и везде, где хочу, чтобы он потрогал. Отчаянно желая сохранить со всей
объективностью, что у меня осталось с этим мужчиной, уже поняв, что не так много, я отодвигаюсь от
него, хватая раковину, упираясь об холодную поверхность.
Он не двигается. Он просто стоит перед мной, власть и секс исходят от него, как
соблазнительный наркотик, который если попробуешь однажды, точно станешь опасно зависимым.
Проходит секунда. Затем две. На третьей напряженность между нами становится ощутимой, и я могу
не справиться с ней. – Я не могу пользоваться ванной, когда ты здесь. Ты топчешься на месте, как
будто думаешь, что я собираюсь убежать через тайные проходы.
Он хмурится. – Убежать? Это то, что ты хочешь? Убежать?
Не от тебя, я думаю, но здравый смысл возобладает, и я вместо этого отвечаю: - А должна?
И как будто он читает мои мысли, говорит: - Не от меня, - и вот так просто, он выходит из
комнаты и закрывает дверь, оставляя меня в ступоре и глядящей на место, которое он оставил пустым.
Что он имел в виду? Не от него? От кого, тогда? Сказал ли он буквально? Конечно, нет. Чем дольше я
пытаюсь найти ответ, тем больше растет тишина вокруг меня, и я даю себе отчет в том, что избегаю.
Зеркало. Я избегаю зеркало.
- Развернись, - шепчу я, но простая мысль сделать это, заставляет мой живот сжаться, что
чертовски больно, и я знаю, что доктор был прав. Я подавляю воспоминания. Я боюсь, что у меня в
мыслях, и это ужасающее осознание. Что может быть хуже того, что я предпочитаю все оставить
позади, чем столкнуться с этим?
Вдыхая сквозь возникшее напряжение в моей груди, зная, что я должна избавиться от страха, я мысленно готовлю себя просто покончить с этим. Другой глубокий вздох и я поворачиваюсь
посмотреть на себя, но трушу, сжимая раковину и позволяю голове опуститься, мои волосы заслоняют
лицо. Каштановые волосы. Темно-каштановые с красным отливом, что отдается в груди, и все же, я
даже не замечала цвет до этого момента. Я еще немного вздыхаю и заставляю себя поднять
подбородок, полностью представив мой образ.
И затем я жду вспышки, которая не происходит. И я жду еще. До сих пор ничего, и я начинаю
анализировать себя, как будто я какой-то лабораторный образец. Мое лицо в форме сердца, мои глаза
темно-зеленые. Моя кожа цвета слоновой кости. На носу редкие веснушки, что меня не радует, но
ничего из этого мне не помогает. Я полностью отрезана от изображения в зеркале.
Расстроенная, я сжимаю пальцы в ладонях, где они покоятся на раковине, зажмуриваю глаза и
обещаю себе, что, когда я их открою, моя реакция будет другой. Вместо этого моя память награждает
меня только одним воспоминанием, и я понимаю, что стою внутри того, что похоже на квартиру, смеюсь с красивой брюнеткой. И нет связи с ней. Просто видя ее, смягчается тяжесть внутри, снижая
напряжение по позвоночнику. Она – друг. Кто-то, кого я люблю. Я погружаюсь все глубже во
воспоминание, и картинки воспроизводятся, как немое кино. Я удивленно смотрю, упиваясь каждой
секундой. Она начинает угасать, и я пытаюсь вернуть ее назад, но безрезультатно, только понимаю, что я знаю ее имя не больше, чем свое.
Снова расстроенная, я открываю глаза и гляжу на себя, чувствуя, как будто я знаю женщину в
том воспоминании намного больше, чем я знаю женщину в зеркале. – Кто ты?
Наклоняясь ближе к зеркалу, как будто это может действительно мне как-то помочь, мои глаза
ловят красную прядь волос возле затылка, и потом еще одну, и еще, все спрятанные под верхним
слоем. Переключая свое внимание, я осматриваю брови, и естественно, я обнаруживаю несколько
прядей красного цвета. Сердце подскакивает, и не уверена, почему, я беру свое халат, распахиваю его
и убеждаюсь, что я либо побрита, либо проэпилирована, но как бы то ни было, это скрывает
доказательство моего цвета волос. Прятаться. Слово всплывает в моем мозгу, поддержанное другим.
Бежать.
Я закрываю халат и опираюсь на раковину, снова смотря в свое отражение, и сейчас я
окончательно напугана. Я убегаю. Я знаю это где-то в глубине души. Вопрос… от кого или чего?
Или может закон тут ни причем. Может это человек, от которого я пытаюсь убежать. Что если
это Кейден? Что если поэтому он знаком?
В дверь стучат, и я вздрагиваю, разворачиваясь к ней.
- У тебя там все хорошо?
При звуке голоса Кейдена, в моей голове всплывают слова детектива. Кейден Уилкенс ничего
не делает, включая вас, без скрытого умысла. И я напоминаю себе, что не знаю Кейдена, поэтому я
не знаю, можно ли ему доверять. То же самое относится и к детективу, который оставляет меня с
неутешительным выводом. Я не могу ни на кого положиться, кроме себя, пока не верну себе память –
что означает, я не могу здесь оставаться. Мне надо уйти, сейчас, сегодня вечером, и сделать это без
денег или помощи. И пойти куда? Думай. Думай. Думай. И вдруг меня осенило. Италия богата
религиозными культурами. Я пойду в церковь. Конечно одна из них предоставит мне место, чтобы
остаться и спрятаться.
Внезапно дверь открывается, и я ахаю, когда Кейден заходит в комнату, его большое тело
захватывает маленькое пространство, его присутствие высасывает весь воздух из моих легких.
- Что ты здесь делаешь? – требую я.
Он шокирует меня, пинком закрывая дверь. – Открой свои глаза.
С ужасом в животе, я хватаю раковину за собой, ожидая удар, который чувствую последует
следом. – О чем ты говоришь, Кейден?
- Настало время тебе вспомнить. – Он захватывает небольшое пространство между нами, давя
на меня, его пряный, теплый запах с нотками ванили дразнит мой нос и вспыхивает воспоминание, которое я не могу вспомнить.
- Я была права, - обвиняю я, мой подбородок поднимается вверх, бросая ему вызов. – Мы не
чужие друг другу, не так ли?
- Я чувствую себя чужим?
- Я чувствую себя чужой. Почему ты нет?
- Что говорит тебе интуиция? – спрашивает он, играя в ту же игру, что и Галло раньше.
И снова я говорю: - Я не доверяю своей интуиции.
- И все же ты отказываешься от своих воспоминаний и убегаешь от самой себя, раз уж нет
ничего, чтобы двигаться дальше, уязвимая для лжи, которую я не говорил тебе.
Уязвима. Он использует это слово, как будто знает, что я чувствую. Как будто он знает меня. –
Откуда мне знать? Откуда мне знать, что то, что ты мне рассказываешь правда?
- Верно, - соглашается он. – Об этом я и говорю. Настало время выйти из тени и вспомнить, кто
ты.
- Ты думаешь, я не хочу? Я не могу просто щелкнуть выключателем и заставить мой мозг
работать. И ты тоже.
- Может нет, но я все равно не оставлю тебя в этой темноте. – Он приближается ко мне, и я
задыхаюсь, когда он поворачивает меня к зеркалу, его бедра прижимаются к моему заду сзади.
- Что ты делаешь? – требую я, хватая раковину, пока он хватает клок моих волос и поднимает
его, чтобы показать красный цвет.
- Что это говорит тебе о нас?
- Многие люди красят свои волосы, - говорю я, боясь, к чему все это идет, или что я сейчас
узнаю.
- Ты не только покрасила свои волосы, - говорит он, - ты сделала это быстро и ужасно. – Он
снова разворачивает меня, прижимая мой зад к раковине, его руки опускаются на мои бедра, обжигая
меня сквозь тонкую ткань. – Ты убегала, когда я нашел тебя, и тебя чуть не поймали.
- Ты не можешь это знать, - говорю я, мои пальцы сжимаются на его мощной груди, где они
оказались. – Я не знаю это.
- Те люди, которые гнались за тобой в том переулке, не были мелкими ворами. Они были
умелыми, опытными преступниками, и они искали тебя.
- Ты видел их?
- Да. Я видел их. И я вмешался, а то тебя бы здесь сейчас не было. Что я не знал, когда вызывал
скорую помощь и сказал им свое чертово имя, кем были те люди. Пока не нашел это. – Он вытаскивает
коробок спичек. – Он тебе знаком?
- Нет, - говорю я, мой голос ломается. – Ничего не знакомо, кроме тебя.
- Потому что ты ничего не хочешь вспомнить до меня, а ты должна.
- Я хочу вспомнить.
- Мезоннет, - говорит он, читая надпись на коробке, а затем хватает мою ладонь, вкладывает
его в мою руку, обхватывая его своими и моими пальцами. – Это ресторан, принадлежащий мужчине