— в большинстве семей, где доминируют родители, их подавляющая роль заключается отнюдь не в инцестных посягательствах, а в контроле, пусть даже навязчивом, мелком, жестоком, за образом жизни своих детей, подчинении их определенным традициям и стандартам;
— те психологические и психопатологические черты, которые имеются у лиц, склонных к инцесту, с легкостью можно обнаружить и у других людей.
Ф. С. Каприо, несомненно, прав, утверждая, что инцест взаимосвязан с гомосексуализмом и бессознательно лежит в основе таких гетеросексуальных затруднений, как импотенция и фригидность. Он оказывает сильное влияние на образ жизни и всю интимную жизнь человека, однако все эти соображения, в сущности, добавляют не очень много к нашим знаниям о причинах исследуемого явления. Велик соблазн объяснить инцест психическими расстройствами, но пока такие попытки оказались несостоятельными. Вместе с тем ряд эмпирических исследований показывает, что психические расстройства могут активно способствовать нарушениям закона или морали, но не должны рассматриваться в качестве их причин. Их роль в первую очередь проявляется в том, что они растормаживают влечения, снимают субъективный контроль, мешают должному усвоению социальных норм, регулирующих половое поведение.
Думается, что необоснованны суждения тех сексопатологов, которые считают, что у людей, живущих в тесной близости с раннего детства, не возникает сексуальный интерес друг к другу. Однако если бы совместное воспитание в детстве исключало бы инцест, он не получил бы такого распространения. Например, кровосмесительной связи между братом и сестрой вовсе не мешает, а, напротив, может способствовать то, что они вместе росли и воспитывались. Если родственники, вступая в интимные отношения, не знали о своем родстве, то их нельзя считать виновными в инцесте. Поэтому Эдип — лишь жертва судьбы, игрушка в руках богов, которые его заставили сделать то, что сами всегда желали и охотно разрешали себе. Мифотворец же хотел показать людям, насколько опасно кровосмешение и что он должен быть наказуем.
3. Лев-Старович приводит результаты исследования инцеста в разных странах. Так, изучение этой проблемы в Польше показало, что наиболее распространенной формой инцестного контакта является контакт отец — дочь. Различаются три типа таких отцов: отцы-интроверты, отцы-психопаты (со склонностью к промискуитету) и отцы с психосексуальным инфантилизмом (со склонностью к педофилии). Жертвы инцеста нередко сами провоцируют своих отцов, а 75% дочерей не возражали против половой близости с ними. По данным ряда западных ученых, почти 15% женшин имели инцестный опыт взаимоотношений со своими отцами или дядями, причем более распространено инцестное поведение отцов по отношению к родным, а не приемным дочерям. Есть также данные о том, что 10% насильников в свое время участвовали в инцестных контактах со своими матерями, сестрами или тетками. Анализ 26 случаев инцеста в северной Ирландии показал, что такие связи чаще возникали в многодетных семьях, относящихся к наиболее ущемленным слоям общества. Средний возраст дочерей 8,5 лет, отцов — 32,5 года, связи продолжались от 4 месяцев до 12 лет при частоте инцестных контактов от ежедневных до одного раза в неделю.
Очень интересна психиатрическая информация об участниках инцестных отношений, которая была получена в ходе названного североирландского исследования. Из обследованных мужчин 14 были психопатами, 5 — агрессивными психопатами и 4 — алкоголиками, но ни у одного из них не было выявлено признаков «больших» психических заболеваний или психоорганического синдрома. Из дочерей у 11 отмечались личностные расстройства и промискуитетные тенденции, 4 были проститутками, а 4 наблюдались у психиатров. Генез инцеста автор исследования склонен толковать с позиций социокультурной теории, отмечая, что ни один из отцов не был психически больным человеком, все они видели идеал мужчины в супермене, супруги их отличались чрезмерной терпимостью, а большинство дочерей воспринимали поведение отцов как нормальное явление.
Лев-Старович приводит результаты и других исследований инцеста, в частности проведенного в Польше в 1970–1975 гг. анализа 310 случаев. Общими характерными чертами семей, в которых он имел место, были: многодетность, финансовые проблемы и выраженная материальная зависимость жертв от преступников. Основной причиной инцестного поведения был алкоголизм и злоупотребление алкоголем. Данные французского исследования, по мнению автора, свидетельствует о том, что инцестные отношения можно считать признаком «семейной дисфункции». В такой ситуации подобные отношения между членами семьи являются средством сохранения ее целостности и предотвращают распад. В противоположность общественным нормам в этих семьях возникает «внутреннее семейное право», отражающее страх перед внешним миром и запрещающее выход за пределы семейной группы. Семейная общность воспринимается как взаимная принадлежность друг другу, которая распространяется и на половые отношения включительно. Подобное функционирование семьи требует тайного поведения, сохранение же тайны в первую очередь необходимо для того, чтобы вина не упала на весь дом. Поэтому каждый член семьи старается быть верным этому семейному миру гармонии.
Обсуждаемые семьи живут в своем замкнутом мире, а отсутствие контактов с внешним миром связано с его оценкой как общества, нормы которого противоречат внутрисемейным нормам, являющимся более понятными и простыми. Внутри замкнутой семейной системы может существовать множество предрасполагающих факторов или комплексов, которые ложатся в основу семейной патологии, выражающейся в том числе и в инцесте. Например, если мать «делегирует» дочь для выполнения роли жены сына (ее брата). стремясь избежать конфликтов, возможных при супружестве сына, и таким способом предотвратить распад семьи.
Вербальные контакты в инцестных семьях, продолжает 3. Лев-Старович рассказ об упомянутом французском исследовании, как правило, лаконичны, разговоры на сексуальные темы табуированы. Лица извне воспринимаются членами семьи как чужаки. Члены этих семей позволяют попирать собственную индивидуальность во имя тождественности семейной группы в целом, а семейные роли при этом очерчены слабо[15].
Высказанные соображения относительно причин семейного инцеста представляются очень важными, тем более, что они отходят от традиционных объяснительных схем, наиболее значимыми элементами которых выступают алкоголизм и психические аномалии, не достигшие психотического уровня. Семьи, в которых инцест выступает в качестве инструмента их сплочения и которые находятся в социально-психологической и нравственной изоляции от общества, очень напоминают первобытные семейные кланы, замкнутые, настороженные, постоянно ожидающие опасность и готовые к ее отражению, страшащиеся чужаков и чужих влияний. То, что сексуальные потребности удовлетворяются в рамках самой семьи, препятствует проникновению в нее посторонних (например, мужа дочери или жены сына), обеспечивает ее психологическую и фактическую целостность и предотвращает распад. Подобная семья выступает в качестве гаранта безопасности для своих членов.
По-видимому, изоляция семьи по такому типу может повлечь за собой различные кровосмесительные патологии. Но здесь особое внимание следует обратить на схожесть инцестной семьи с первобытной, дикарской семьей, главным образом, по ее социально-психологическим характеристикам и отношению с окружающим миром. Думаю, что в данном случае мы имеем дело с психологическим возвратом древнейшего семейно-сексуального опыта в современность. Это — невспоминаемый коллективный опыт, обладающий возможностью возвращения скорее всего по архетипическим механизмам.
Однако эту гипотезу не надо воспринимать так, будто социально изолированная семья является причиной инцеста в ней, такая семья создает психологические условия для возрождения инцеста, имеющего древнейшие корни. В этом аспекте отчужденная семья играет такую же способствующую кровосмешению роль, как алкоголизм или психические расстройства. Но таких семей немного, в других же скученность, неприкрытость, постоянная жизнь на виду создает сексуальные соблазны, особенно сильные для тех, кто по причине своей замкнутости, стеснительности, неуверенности, врожденных или приобретенных аномалий внешности (уродов), интеллектуального недоразвития, алкоголизации и т. д. не может установить нормальные половые связи вне своей семьи, ибо он принят только в ней. Как мы видим, и здесь социальная изоляция индивида, а не семьи, играет патогенную роль.
Приведенные выше слова Р. Крафт-Эбинга о том, что в большинстве случаев не удается доказать патологическую основу преступлений инцестного характера, подтверждается и современными психиатрическими исследованиями. При этом роль психической патологии следует понимать не только в смысле ее фиксации в конкретном случае, но и в доказывании того, что указанная патология привела к данным последствиям или, в крайнем случае, сыграла в этом существенную роль. Так, Ю. В. Ковальчук, которая провела интересное исследование инцестных проблем, пришла к выводу, что анализ нозологической квалификации психических расстройств свидетельствует о представленности широкого спектра диагнозов. Однако в основной группе достоверно чаше, чем в группах сравнения, встречался диагноз «хронический алкоголизм» и «эмоционально неустойчивое расстройство» личности. При нозологической неоднородности психических расстройств у лиц, совершивших инцестные действия, и незначительной доле эндогенных заболеваний и умственной отсталости наиболее часто выявляются органические поражения головного мозга с ведущим значением ранних дизонтогенетических (преобладание задержки развития) и последующих экзогенных органических воздействий, преимущественно алкогольного генеза.
Как отмечает Ю. В. Ковальчук, большинство испытуемых из семей, в которых имеют место инцестные отношения, не удовлетворены половой жизнью в браке, у многих отмечаются функциональные сексуальные расстройства, что свидетельствует о недостаточной гетеросексуальной апантации. Этому сопутствует стабильность подобного супружества, которое чаще носит длительный характер, является многодетным, что отражает неоднозначные связи между инцестным поведением и поддержанием устойчивых семейных отношений. Автор выделяет пять механизмов инцестного поведения: