Античная культура нуждалась в образе Приапа для реинтеграции той части мужественности, которая оказалась от нее отщепленной[38]. Во многих культурах фаллос символизировал создание, животворящую силу, источник жизни, силу, которая защищала и приносила удачу. Траурные фаллические атрибуты символизировали продление жизни после смерти.
Семья считается воплощением и источником жизненной силы. У многих народов кастраты считались социально неполноценными. Оскопить мужчину — значит лишить его символа власти и жизни. Половой член поверженного врага часто считался почетным воинским трофеем, как скальп у индейцев. Например, один египетский фараон XIX династии, рассказывая о поражении, нанесенном им ливийцам, называет в числе трофеев 6359 необрезанных половых членов ливийских воинов, а библейский Давид преподнес своему царю крайнюю плоть 200 убитых филистимлян. Особое значение придавалось эрегированному половому члену, вид которого, согласно верованиям многих народов, должен внушать окружающим почтение и страх. При некоторых же священных обрядах гениталии нарочно обнажались. В Древнем Израиле мужчина, принося клятву, должен был положить руку на свои гениталии или гениталии того, кому он клялся[39].
Этот перечень можно продолжить. Но легко заметить, что все или почти все подобные действия, связанные в той или иной форме с сексуальной жизнью, впоследствии во многих культурах оказались под запретом. Его нарушения обоснованно расцениваются в современной жизни как вызов цивилизации и в ряде случаев сурово караются. Однако ни в коем случае не следует утверждать, что наша цивилизация твердо придерживается стыдливости и целомудрия: откровения, эротика в искусстве и порнография убеждают в противном. Просто современная цивилизация вырабатывает свои, специфические для нее пределы и формы допустимости секса, что, по-видимому, зависит от того, как она понимает секс, какое значение ему приписывает и в чем видит его роль. Особенно успешно изгоняют секс из своих владений христианство и ислам, хотя и в их границах он иногда пытается взять реванш, но сейчас это не постоянный и не явный успex. В повседневной жизни секс проявляет себя с такой закономерностью: чем интеллектуальнее человеческое сообщество, чем более оно духовно и, следовательно, чем больше исповедует высокие идеалы, тем меньше оно оставляет ему места или прочно вуалирует его.
Демонстрируя свой половой орган, эксгибиционист на психологическом уровне компенсирует ту важную часть своей силы, которую он ощущает отщепленной от себя, доказывая обратное, т. е. ее сохранение. В этой связи особой оценке должно быть подвергнуто то, что в отличие от прочих половых девиаций, которые скрываются и маскируются, эксгибиционизм всегда носит открытый, демонстративный характер. Вполне возможно, что эксгибиционизм порождается страхом кастрации, такой страх может посеять даже ужас в душе человека, который подозревает отщепленной от себя ту часть, которая олицетворяет его мужскую силу.
Как мы видим, современный человек повторяет своего далекого предка, который искусственно увеличивал свой фаллос, чтобы привлечь к себе женщин и одновременно утвердиться в качестве настоящего мужчины. До него, до дикаря, так же поступали некоторые животные, а поэтому есть основания полагать — то, что мы называем эксгибиционизмом, передается современному человеку по еще мало исследованным психологическим механизмам. Это и есть причина эксгибиционизма — способа утвердить себя, который бросает вызов цивилизации и означает ее отрицание. Мнение Р. Крафт-Эбинга о том, что в эксгибиционизме надо различать садистские и мазохистские тенденции, здесь ничего не меняет. Любая из этих тенденций способна оказать влияние (подчас решающее) на любые проявления личности.
Таким образом, исторический невспоминаемый опыт, отсутствующий в индивидуальном сознании, вполне может быть филогенетически наследуемым по архетипическим каналам. Нельзя не видеть аналога современного эксгибиционизма в далеком прошлом, которое вдруг подкрадывается к ничего не подозревающему человеку. По мнению З. Льва-Старовича, это атавистический по своей сути механизм, который ассоциируется с поведением, встречающимся в мире животных. Он считает, что поведение некоторых эксгибиционистов следовало бы расценивать как имеющее свое рода мистическое значение.
В силу своей запрограммированности прошлым (древнейшим) опытом, эксгибиционизм часто носит компульсивный характер (вынужденного влечения). В этом плане очень интересны наблюдения А. А. Ткаченко и Б. В. Шостаковича. Они пишут, что некоторые эксгибиционисты, пытаясь противостоять возникшему влечению, старались переключить внимание на какой-нибудь вид деятельности, отогнать непрестанно преследующие их сцены обнажения, подвергали себя изнурительным упражнениям, иногда прибегали к мастурбации, что, однако, имело кратковременный эффект, после чего запретное желание пробуждалось с новой силой. Не приносила облегчения и гетеросексуальная близость, которая не устраняла влечения и не снижала его силу. Более того, чем упорнее были предпринимаемые попытки избавиться от влечения, тем оно становилось выраженнее. Продолжающаяся борьба мотивов сопровождалась нарастанием напряженности, раздражительности, усугублением тревоги, увеличением интенсивности побуждений. В результате желание становилось неподвластным человеку и толкало его на реализацию своего желания.
Таким лицам эксгибиционизм как-бы навязывается, но, очевидно, должны существовать какие-то индивидуальные предрасположенности, чтобы навязчивые влечения стали реальностью. К числу подобных предрасположенностей следует отнести страх кастрации, повреждения мозга, психические болезни и другие субъективные факторы, наличие которых значительно снижает психологические возможности противостоять воздействиям древнейшего возвращающегося сексуального опыта.
Следующим видом сексуального отклонения, которое я хочу проанализиовать в поисках доказательств воздействия коллективного бессознательного на индивидуальное поведение, является вуайеризм. Оно представляет собой влечение к подглядыванию за половым актом или обнаженными представителями избранного пола. К вуайеризму следует отнести и повышенное увлечение порнографическими изображениями, фильмами и т. д., а также такие его скрытые формы, как наблюдение за собой в зеркале во время полового акта, поддержание полового возбуждения в процессе такого акта представлением себя в качестве наблюдателя происходящего, рассматривание порнографических изданий или фильмов перед коитусом, который иначе станет невозможным, и т. д.
Некоторые вуайеристы появляются перед окнами гинекологических кабинетов, подглядывают в окна жилых домов, пробираются в женские общественные туалеты. По данным сексопатологов, описанные явления встречаются у 25% детей дошкольного возраста, в возрасте 7–11 лет их частота у мальчиков возрастает до 33%, а у девочек снижается до 6,2%, среди подростков — у мальчиков сокращается до 5,5% и у девочек — до 0.3%. Таким образом, вуайеризм довольно распространен среди младшего поколения и имеет стойкую тенденцию к снижению. Аналогичная динамика наблюдается в отношении эксгибиционизма: попытки обнажения отмечены у 5% детей младше 7 лет, единичные случаи у детей 7–11 лет, а среди подростков к этому склонны 1% мальчиков и 1% девочек.
К числу половых отклонений относится плюрализм, т. е. половые акты трех человек и более на глазах друг у друга. Если вуйеризм — это подглядывание за половым актом или обнаженным телом, причем чаще всего помимо воли тех, за кем подглядывают, то скопофилия — это групповой секс, вызывающий у его участников (чаще добровольных) сильнейшее половое возбуждение. Более того, некоторые мужчины и женщины без этого не могут добиться эякуляции и оргазма.
Между вуайеризмом и плюрализмом много общего, особенно если иметь в виду те виды вуайеристического поведения, когда происходит подглядывание за половым актом. Тогда подглядывающий психологически соучаствует в этом акте. Я полагаю, что вуйеризм и плюрализм тоже есть возврат к человеку древнейшего бессознательного, а именно того периода, когда на самом раннем этапе первобытного человеческого развития еще не было брака, семьи, любви, избранности, а существовали групповые сексуальные связи, причем, очень важно выделить, на глазах друг у друга. Тогда это было вполне естественно, не вызывало стыда, да и подобного чувства вообще, по-видимому, в те годы не существовало. Не исключено, что это могло возбуждать, но скорее всего так «просто» диктовалось природой, и групповой секс был одним из проявлений коллективности тех лет. Ведь наши древнейшие предки в борьбе с враждебным окружением выступали не в одиночку, а сплоченными группами. Естественная потребность сплачивала людей в первобытных обществах, а коллективный образ жизни неизбежно должен был оставаться таковым и в столь важной сфере, как половые сношения в целях рождения потомства и, следовательно, укрепления рода. Отдельный человек во всем, даже в сексуальной жизни, как бы растворялся в первобытной общности, а его обособление как личности со своими индивидуальными чувствами, эмоциями, влечениями было еще очень слабо выраженной тенденцией.
Впоследствии за неисчислимые века социальные нормы, воспитание, традиции, новые отношения между людьми, в первую очередь семейные, новые чувства, в особенности любовь, в основном искоренили групповые половые сношения. Пресс наказаний за групповой секс стал особенно жестоким с наступления господства христианства. Дохристианские же языческие культы, особенно в период распада Древней Греции и Древнего Рима, были достаточно либеральными в вопросах полового поведения. Языческие праздники в честь богов Вакха и Сатурна (вакханалии и сатурналии), покровителей вина, веселья и плодородия, сопровождались дикими оргиями, длившимися иногда неделями, во время которых открыто совершались не только гетеро-, но гомосексуальные групповые сношения. В средние века с плюралистическими половыми контактами боролись довольно активно, особенно инквизиция, однако справиться с ними так и не удалось. И сейчас сохранились некоторые коллективные формы промискуитета в отдельных карнавальных, «смеховых» праздниках, когда имеет место неограниченная свобода сексуального общения, непристойное поведение мужчин и женщин.