нии». Мечты и фантазии стали наплывать непроизвольно, не мог их остановить. Содержание их было мистическим, с многочисленными сценами смерти, насилия.
Занялся физическим самосовершенствованием, стал лучше учиться в школе, много читал, особенно фантастику, боевики. Любил смотреть фильмы ужасов, где «много крови и жестокости». Нравились герои бесстрашные и решительные, которые «могут безнаказанно убивать». Он много помогал родителям по хозяйству, а с 15-летнего возраста начал резать свиней и других домашних животных. По словам отца, сын «колол свиней профессионально, рука у него не дрожала». Втайне от родителей, пил кровь убитого животного или слизывал ее с ножа, «утоляя голод и жажду». В то же время стал наносить самоповреждения — уколы иголками, порезы ножом, при этом «испытывал боль и наслаждение».
С детства любил лепить из пластилина «разнообразную боевую технику», разыгрывал батальные сцены «уличные и космические», особенно тщательно вылепливал многочисленные фигурки раненых и убитых. В 17 лет прекратил лепить, так как «появилось новое развлечение — начал думать об убийствах». Представлял себе, как убивает и расчленяет тела обидчиков, убивает своих родителей топором или косой за то, что они «ссорятся и мешают ему». С 16 лет он начал мастурбировать, спустя год мастурбация приобрела насильственный, непреодолимый характер — «даже когда было неприятно, не мог остановиться». Он представлял, как насилует девушек (в том числе и свою сестру), маленьких девочек, а потом убивает их, пьет кровь, расчленяет труп и поедает плоть. При этом испытывал оргазм.
Теперь попытаемся определить общую концепцию причин каннибализма.
Как уже отмечалось выше, каждый акт каннибализма свидетельствует об отрицании наиболее важного запрета — употреблять в пищу человеческую плоть. Следовательно, нарушение его представляет собой крушение цивилизации. Совершая людоедство, человек тем самым возвращается в древнейшие времена, когда первобытные дикари поедали себе подобных как обыкновенную пищу. Это было обусловлено как общей недостаточностью пищевых ресурсов, что грозило голодной смертью, так и тем, что дикарь не выделял себя из среды других человеческих существ, да и из природы в целом.
Явления названного возврата можно наблюдать на различных уровнях и в разных формах. Например, на глобальном уровне — в появлении и функционировании тоталитарных режимов (нацистского, коммунистического и т. д.), на индивидуальном — в архаическом поведении, воссоздающем древнейшие формы индивидуального и группового поведения. Их можно видеть во многих разбойных нападениях, особенно ночных, в похищениях людей и некоторых других достаточно распространенных поступках. Каннибализм — в их ряду.
Сказанное дает основания предположить, что в индивидуальной психике, в пока еще неизведанных ее глубинах, сохранился невспоминаемый и бессознательный коллективный опыт, который по архетипическим механизмам передается из поколения в поколение. Он необходим для возникновения и реализации «синдрома возврата», но его недостаточно. Должны сложиться нужные условия: острый общесоциальный кризис (например тот, который предшествовал установлению нацистской диктатуры в Германии или большевистской в России), столь же острый индивидуальный (например, у опустившихся личностей, которые, подобно их далеким предкам, ничего не производившим и собиравшим съедобные коренья и ягоды, сейчас копаются в городских мусорных контейнерах). К числу патогенных условий можно отнести и психические болезни, одним из проявлений которых является отрицание достижений цивилизации в весьма широком диапазоне — от пренебрежения личной гигиеной до агрессии, порой смертельной. Напомним в этой связи, что агрессия чаще встречается среди лиц с расстройствами психической деятельности, чем среди психически здоровых. Каннибалы, как правило, насильственно лишают жизни свои жертвы.
Регресс личности в клинической синдромологии в соответствии со шкалой степеней тяжести рассматривается как тяжелое дефицитарное расстройство, за которым следуют амнестические расстройства, тотальное слабоумие и полный распад психики — маразм. Николаев, Нестеров и Баринов — душевнобольные люди, у которых психические расстройства (шизофрения, органическое расстройство) привели к нарушению произвольной волевой деятельности, т. е. к способности сознательного целенаправленного управления своими действиями, произвольного контролирования инстинктов и побуждений. Произошло искажение как последовательности этапов волевого процесса (побуждение, осознание цели, стремление достичь ее, борьба мотивов, осуществление решений), так и содержания инстинктивных влечений и мотивационной сферы.
У Николаева, играющего и беседующего с мертвыми телами, выбравшего в качестве сексуального объекта маленькую девочку, явно потеряно различие между мертвым и живым, женским и детским. У него имеет место так называемая деперсонификация партнера. Между тем, согласно исследованиям М. Коул (1997), даже у новорожденных существуют некоторые врожденные стержневые когнитивные структуры, протознание, в число которых входит и различение одушевленного и неодушевленного. Здесь также можно говорить о катастрофе самосознания. Распознавание одушевленных и неодушевленных объектов относится к одной из первичных способностей, поэтому нарушение ее (которое происходит при каннибальском акте) будет означать наиболее серьезный когнитивный и эмоциональный дефект, катастрофу сознания и самосознания.
Одной из особенностей личности людоедов-некрофилов является деперсонализация других людей. Это вытекает не только из наших исследований, но из работ других авторов. Так, А. А Ткаченко пишет, что в рисуночных методиках указанных лиц проявляется такой феномен, как изображение людей, лишенных в прямом смысле одушевленности или признаков жизни (например, при задании «Рисунок человека» изображают труп с маскообразным лицом и глазами без зрачков и т. п.)[8]. Значит, у некрофильских личностей, в том числе каннибалов, наблюдаются существенные искажения восприятия образа другого человека. Он для них так сказать уже заранее мертвый. Эту же мысль можно выразить иначе: некрофил видит в живом человеке мертвого, что существенно облегчает его убийство: убийца приводит человека в соответствие с тем, каким он бессознательно его воспринимает. Механизм деперсонализации выступает в качестве способа, облегчающего реализацию девиантных способов агрессивности.
1.4. Чикатило — классический случай сексопатологического каннибализма
Я не буду вникать в отдельные эпизоды преступлений Чикатило и подробно описывать их[9]. Это уже давно сделано, и я отсылаю читателя к соответствующим книгам и статьям, предупредив, что большинство из них лишь обывательское чтиво, рассчитанное на то, чтобы попугать читателя. Попытаюсь объяснить казалось бы необъяснимое — людоедские действия преступника, чьи поступки буквально потрясли людей. Но прежде всего расскажу о нем самом — с его слов и по материалам уголовных дел. Собственно, без такого рассказа не обойтись, без него нельзя понять его и его жизнь.
Отечественный потрошитель — Чикатило Андрей Романович — родился в Сумской области. Родителям к моменту его рождения было более 30 лет. Отец по характеру был активным, деятельным, «боевым», часто рассказывал сыну о войне, о том, как он был в концлагере, при этом плакал. Мать — мягкая, добрая, религиозная.
Детство его проходило в тяжелых условиях, семья голодала. До 12-летнего возраста страдал ночным энурезом, в школьные годы дважды лечился по поводу ушибов головы. С детства был робким, замкнутым, стеснительным, близких друзей не имел, отличался мечтательностью, впечатлительностью и склонностью к фантазированию. Порой с ужасом вспоминал окровавленные куски мяса, лужи крови, части трупов, которые он видел во время войны. В период голода в 1946–1947 гг. опасался, что его тоже могут украсть и съесть, не отходил далеко от дома. Однажды в детстве видел, как мать вправляла сестре выпавшую прямую кишку и обрабатывала область половых органов, испытал чувство неприязни, в дальнейшем, вспоминая этот эпизод, долго испытывал страх.
Учеба давалась с большим трудом, приходилось много времени уделять домашним занятиям. Оставался замкнутым, необщительным, сдержанным, молчаливым, «отчужденным», как считали окружающие, «в нем было что-то отталкивающее», участия в общих играх он не принимал. Стал объектом насмешек и издевательств после того, как одноклассники заметили, что во время мочеиспускания у него не открывается головка полового члена, стали дразнить «бабой». Переживал из-за близорукости — опасался, что его будут дразнить очкариком. Много времени уделял общественной работе, был председателем учкома, бессменным редактором стенгазеты, чертил плакаты и таблицы для оформления классных комнат.
Много читал, больше всего нравились книги о партизанах, боготворил «Молодую гвардию», после прочтения романа появилась почти зримая мысль о том, как он берет «одинокого языка» и, выполняя приказ командира, связывает и бьет его в лесу. В более старшем возрасте читал труды Маркса, Энгельса, Ленина.
С девочками не дружил, всегда сторонился их. Влечения к сверстницам не испытывал, считал, что это «позорно». Написал клятву о том, что никогда в жизни не дотронется до чьих-либо половых органов, кроме своей жены. Считал, что науки и труд — единственное средство, чтобы избавиться от «низменных побуждений» и преодолеть свою «неполноценность». В 17 лет из любопытства совершил акт мастурбации, который происходил на фоне ослабленной эрекции, продолжался около 5 минут и сопровождался бледными, неяркими оргастическими переживаниями. С 17-летнего возраста отмечает спонтанные утренние эрекции. В 10‑м классе влюбился в девочку-сверстницу, нравилась ее мягкость, женственность, но в присутствии девушек робел, терялся, не знал, о чем с ними говорить, мечтал о такой любви, о которой пишут в книгах. Однажды, когда вечером в селе обнимались парни и девушки, он тоже «из интереса» обнял девушку, которая ему нравилась, когда она стала в шутку вырываться, произошло семяизвержение, хотя полового возбуждения до этого не испытывал.