Безусловно. Мы уже видели это в истории с Тедом Крузом: чтобы доказать антинаучное утверждение, будто среднегодовые температуры не росли в течение 18 лет, за точку отсчета взяли 1998 год. Примечательно, что климатические диссиденты повторяют эту басню даже после ее опровержения.
Еще какая. Президент Трамп из года в год выступал с заявлениями, что глобальное потепление – подтасовка, придуманная Китаем, чтобы нанести удар по американской промышленности, что ученые политически ангажированы и тому подобное. Во время так называемого Климатгейта (2009) отрицатели, завладев электронной перепиской ученых из Университета Восточной Англии, пытались некоторые легкомысленные пассажи объяснить тем, что авторы состоят во всемирном заговоре климатологов.
Здесь ситуация чуть сложнее. Некоторые работы, к которым отсылают климатические скептики, написаны настоящими учеными (иногда даже имеющими отношение к климатологии), однако эти работы были целенаправленно выбраны именно для подтверждения заданной точки зрения – отрицания антропогенного потепления. В каких-то случаях отрицателям пришлось опираться на авторов, не имеющих признанных заслуг в климатологии, в других они делают ставку на тех, кто разделяет принятую теорию о том, что потепление есть и вызвано оно деятельностью человека, но не видит в этом большой беды. Таких ученых приглашают на конференции климатических диссидентов, где встречают как рок-звезд. Если хотите посмотреть, эти конференции проходят ежегодно, и ближайшая состоится в апреле 2021 года в Лас-Вегасе.
Примеров не счесть, а один мы уже рассматривали. Помните подмену тезиса из второй главы, когда климатический диссидент заявляет, что деятельность человека – не единственный источник эмиссии парниковых газов? Может, и не единственный, но – главный.
Это мы только что разбирали. Климатические диссиденты неизменно твердят, что модели глобального потепления – это всего лишь модели и, пока сохраняется какая-то неопределенность или погрешность, нужно ждать и собирать информацию. Конечно, этот подход смехотворен, и им это понятно. Это и есть наукоотрицание: цепляться за любое сомнение, сколь бы ничтожным оно ни было, выдвигать его как весомую причину недоверия; затягивать дело, получая тем временем прибыли.
Одним словом, климатический скептицизм – это вовсе не скептицизм. При такой лавине доказательств упорно защищать противоположную точку зрения на основе лишь собственной надежды, что она окажется верной, – чистой воды антинаука. Может показаться, что климатическое отрицание более разумно, чем плоскоземельство, но это не так. Оно также растет из сфабрикованного сомнения, которое внушается целенаправленной дезинформацией и искажением фактов, чтобы люди не могли прийти к разумным выводам, несмотря на сложившийся в науке консенсус. Это точно та же стратегия, которой придерживаются плоскоземельцы. Как мы уже не раз видели, все виды антинауки – в принципе, одно и то же.
Мальдивы: витрина глобального потепления
В марте 2019 года мы с женой Жозефиной отправились на другую сторону планеты, в крошечное государство Мальдивские острова. Эти острова – самая низменная и самая плоская часть суши на Земле, плюхнувшаяся посреди Индийского океана примерно в тысячу километров от побережья Шри-Ланки. Средняя высота поверхности этой страны над уровнем моря – 120 сантиметров, высочайшая точка – 240 сантиметров над уровнем моря, и это самая невысокая высочайшая точка среди всех стран мира. Полмиллиона мальдивцев, разбросанных по 1200 островам (200 из них обитаемы), – это, пожалуй, самый беззащитный перед последствиями глобального потепления народ. И в этом смысле страна играет важнейшую роль – она предупреждает человечество о бедах, которые несет потепление.
Первая угроза – наводнения. Если нынешние тенденции сохранятся, то суша на Мальдивах практически исчезнет вовсе и всем жителям страны к 2050 году придется эвакуироваться и переселиться в новые места. Как отмечает бывший премьер-министр Маршалловых островов Тони де Брум, «любой выход за границу в 2 °C – это смертный приговор для наших стран». Но при этом, еще до того как острова скроются под водой, они могут стать непригодными для жизни. Из пресной воды на Мальдивах есть только дождевая, скапливающаяся в водоносных слоях почвы. При затоплении берега штормовыми волнами грунтовые воды осаливаются, и в какой-то момент случится так, что за сезон дождей, наступающий с каждым годом все позже, соль не успеет вымыться из воды. Нужно какое-то решение на тот день, когда этот произойдет. Мальдивцы – изобретательный народ, и несколько лет назад они начали с того, что попытались привлечь к своей беде внимание мира. Четвертый президент страны (и первый демократически избранный) Мохамед Нашид, чтобы заинтересовать международную аудиторию, провел первое в мировой истории подводное заседание правительства (в аквалангах и со съемочной группой). О Нашиде сняли фильм «Островной президент» («The Island President»), в котором описаны все шаги, предпринятые Мальдивами, чтобы мировое сообщество в конце концов договорилось на Парижской конференции о пределе в 2 °C. Попутно Нашид взялся превратить мальдивскую экономику в углеродно-нейтральную – как пример для более богатых (и активно загрязняющих атмосферу) стран. Хотя Нашида сместили во время переворота 2012 года, одну из его главных стратегий в борьбе против глобального потепления страна сохранила: Мальдивы запустили специальную программу и откладывают сбережения на будущее. Сомневаясь, что другие государства напрягутся достаточно для спасения архипелага, мальдивское правительство вкладывает солидную часть от ежегодного оставляемых иностранными туристами двух миллиардов долларов в суверенный инвестиционный фонд, чтобы мальдивцам было на что приобрести где-нибудь новые дома, когда всей нации придется внезапно релоцироваться.
Мы вылетели из Бостона в одиннадцать вечера ночным рейсом до Дубая, где у нас была семичасовая остановка перед самолетом до Мале, столицы Мальдив. Мале – один из самых густонаселенных городов мира: здесь почти четверть миллиона человек топчется на клочке земли площадью чуть больше пяти квадратных километров. С самолета ты видишь весь остров Мале, похожий на скворчащую сковороду посреди самого синего моря, какое только бывает на свете. Потом на Мальдивах мы это видели еще не раз, но только наоборот. Если в Мале живет 40 % населения страны, то остальные жители рассеяны по тысячам крохотных островков, разбросанных на пространстве более 90 000 квадратных километров, из которых лишь 298 – это суша. Это действительно страна островов, где любые перемещения совершаются на судах или на самолетах.
Каждый обитаемый остров – сам по себе отдельный мир, и притом все подчиняются строгим законам, регулирующим одежду, алкоголь и публичные проявления чувств в этой на 100 % мусульманской стране. Кроме 200 обитаемых островов есть еще 132 «туристических» (считаются необитаемыми, потому что там нет постоянно живущих граждан страны). Они покрыты отелями, и там правила насчет бикини, свинины и публичного употребления спиртного помягче; и тем не менее на каждом из них есть специальный чиновник, следящий за соблюдением законов. Эта система подразумевает довольно жесткую сегрегацию между местными жителями и туристами. На островах, где живут мальдивцы, почти нет отелей, а на туристических островах местные жители не селятся (кроме гостиничного персонала). Вообще, здесь обычное дело, чтобы крупному отелю принадлежал весь остров. Один остров – один отель. Итак, из 1200 островов 200 заселены мальдивцами и 132 принадлежат отелям.
Один из самых замечательных видов в Мале открывается из аэропорта (который расположен на отдельном острове Улуле); это вид на остров-близнец, насыпаемый в море рядом с Мале и названный Улумале, то есть Новый Мале. Этот искусственный остров поможет разгрузить перенаселенный Мале и защититься от надвигающихся угроз глобального потепления. Вообразите, каково обителям Мале знать, что настанет день, когда волна – или просто наводнение – затопит один из самых густонаселенных городов мира. Куда бежать? На Улумале уже кое-кто живет, и там развивается какая-то экономика, но задуман он прежде всего как убежище на тот час, когда в Мале придет беда. Средняя высота Мале над уровнем моря – девяносто сантиметров. Улумале планируют отсыпать до высоты в два метра. Многих тревожит, как отразится потепление на американских городах, например Нью-Йорке: представьте, что эти тревоги выльются в создание рядом с Манхэтеном полностью искусственного острова (чуть повыше «ростом») под названием, скажем, Новый Манхэттен.
Лес строительных кранов над крышами Улумале говорит о лихорадочных темпах стройки. Колоссальные груды песка у кромки воды напомнили мне историю бостонской Черной бухты (недалеко от которой я живу) и другие предприятия по осушению вод. Но какая судьба ждет этот проект? Улумале – лишь временное решение, это будет недолгий приют для тех, кому придется в грядущие годы уходить с самых низменных островов из-за глобального потепления. Своего рода страховка. Но достаточно ли ее? Перекачивание огромной массы туристических долларов в суверенный фонд подсказывает: нет, недостаточно, поскольку в свой час и Улумале, скорее всего, уйдет под воду. И тогда его обитателям придется стать климатическими беженцами и отправиться в Шри-Ланку, Индию, Австралию, Китай или США – если, конечно, не найдется такая страна, которая продаст им столько земли, что можно будет на новом месте восстановить государство мальдивцев.
Целью нашего следующего перелета, на винтовом самолетике-игрушке, был остров Кудду. С самолета мы видели повсюду острова, соединенные в кольца, так называемые атоллы, отстоящие друг от друга на многие километры. Густые белые облака скопились на небе, а мы смотрели вниз на ярко-синее море. Добравшись до Кудду, мы ждали катер, который повезет нас к конечной точке маршрута, острову Адахаа. На место мы прибыли приблизительно через 36 часов после вылета из Бостона, и, хотя мне так и не удалось поспать в пути, это путешествие волновало меня больше, чем любое другое, что я совершил до тех пор. Вам знакомо ощущение, что после многих лет путешествий все места становятся похожи друг на друга? Так вот – не в этот раз.