нить некую возложенную на него задачу. Возложенную Родиной, судьбой или им самим — не важно. Я ощущаю, что мы свою задачу еще не выполнили. Значит ее надо выполнить, вот и все. Какие будут по этому вопросу мнения?
— Что-то мне это напоминает, — подмигнул насупленному Майеру Валерка Стихарь. — Помнится, совсем недавно мы сидели у Герцога в кабинете и обсуждали похожую ситуацию.
— У Герцога все было ясно, — возразил Малышев. — Там было важное дело, за которое можно было браться, а можно было и не браться. А теперь у нас какое дело? Сплошная неопределенность.
— Вот-вот, — кивнул рыжей головой Шнайдер. — Меня, например, очень интересует следующий вопрос. Каким образом в этом мире зарабатывают деньги?
— А при чем тут это? — удивился Валерка. — Подумаешь, деньги… Говна-пирога!
— А при том, друг мой, — вступил в разговор Майер, — что здесь война ничего не спишет, поскольку войны тут нет. И в ближайшее время не предвидится. Те деньги, что нам оставил Николай, скоро закончатся. Как, впрочем, заканчиваются все и любые деньги. А дальше? Ты вот кто по профессии?
— Я-то? — показал на себя пальцем Стихарь.
— Ага. Именно ты.
Валерка, наморщив лоб, задумался. Остальные с интересом ждали ответа.
— Когда-то был плотником, — неуверенно сообщил он. — Недолго, правда.
— Давно и недолго, — с удовольствием повторил Майер. — Ты уверен, что здесь нужны плотники? Я, вот, до войны работал одно время докером в Гамбурге. И еще я хорошо умею стрелять из пулемета. Не думаю, что эти мои профессиональные навыки пригодятся в этом мире.
— Умение хорошо стрелять из пулемета еще никому никогда не мешало, — философски заметил Вешняк.
— А я бы пошел учиться, — застенчиво улыбнулся Хейниц. — Они здесь, наверное, много знают. Хотя домой, конечно, очень хочется.
— По-моему, мы не о том говорим, — вмешалась Аня. — Вы, мужчины, вечно все путаете и уводите мысль в сторону. Надо будет заработать денег — заработаем. В конце концов, тут есть Полигоны, а, значит, при них должны быть инструкторы. Да с таким боевым опытом, как у вас, вам любая команда за подготовку хорошие деньги заплатит!
— Верно! — хлопнул в ладоши Стихарь. — Ну, Анна, ты молодец! Как же это я сам не догадался? Да мы же…
— Погоди, Валера, я не закончила, — остановила его Аня. — А то мы сейчас опять не о главном будем говорить. Вопрос, который перед нами ставили наши командиры, насколько я понимаю, был в том, остаемся мы единым отрядом или расходимся. Так, господин обер-лейтенант и товарищ лейтенант?
— Именно, — подтвердил Дитц.
— Близко, — кивнул Велга.
— Вот. По-моему, каждый из нас должен ответить сначала именно на этот вопрос, а уж потом трепаться на отвлеченные темы. Подаю вам пример и отвечаю. Я за то, чтобы быть вместе. Мне сердце подсказывает, что так надо. А мое сердце меня еще никогда не обманывало.
— А что тут отвечать? — удивился Малышев. — Ясно, что вместе. Тут и думать нечего. Раз вместе горе мыкать начали, то вместе его и заканчивать надо.
— Так уж прямо и горе, — передразнил дальневосточника Стихарь. — Бывало и хуже. Но я согласен. Мое нетерпеливое сердце тоже подсказывает, что впереди нас ожидает много чего интересного.
— Я с вами, — просто сказал Хейниц.
— Поддерживаю, — буркнул Майер.
— И я, — улыбнулся Шнайдер.
— А я вообще не понимаю, зачем было спрашивать, — сказал Вешняк. — Нас от службы никто не освобождал. Тут и говорить не о чем. За.
— Вот и отлично, — скупо подвел итог Дитц и недоуменно посмотрел на стакан апельсинового сока в своей руке. — А что это мы пьем? После хорошего обеда мужчины должны пить коньяк и кофе.
— Принести? — оживился Стихарь и вопросительно посмотрел на Велгу.
— Тащи! — махнул рукой Александр. — Это дело не грех и запить.
— А я сварю кофе, — предложила Аня.
— Лучше я, — возразил Хельмут, поднимаясь со стула. — Вы, русские, не умеете варить кофе. Вы, русские, умеете варить чай.
— Во-первых, не варить, а заваривать, — подбоченилась Анна, — а во-вторых, это мы еще посмотрим! Вызываю на соревнование. Половину варите вы, а половину я. И устраиваем дегустацию.
— Идет, — потер ладони Дитц. — А победителя определяем тайным голосованием. Чтобы по-честному.
Когда в половине девятого вечера прибыл Николай, вся компания находилась в замечательном расположении духа. После одной бутылки коньяка, одной виски и одной водки (немцы пили пополам с апельсиновым соком, а русские предпочли чистую), Анна отыскала в компьютере какую-то непривычную, но очень зажигательную музыку, про которую ласково сказала, что не ожидала здесь встретить старый добрый рок-н-ролл, врубила этот самый «старый добрый» на полную катушку и принялась учить всех желающих танцевать под этот совершенно сумасшедший ритм. Как ни странно, но быстрее всех суть чудных телодвижений уловил гигант-Малышев, и уже через двадцать минут после начала всем остальным оставалось только хлопать в ладоши, глядя на лихо отплясывающую пару. Так что звонок водителя они услыхали чудом.
В пять минут ящики из грузового флаера были переправлены в подвал, после чего хозяин отогнал свою летающую машину на расположенную неподалеку стоянку и вернулся в дом.
— Я так понимаю, что к веселью народ расположен, — блеснул он глазами и беспрекословно выпил предложенный Дитцем коньяк. — Глупо сидеть дома в первый вечер в Городе. Равно, как и во второй, и в третий, впрочем. Я так и не спросил вас, кстати. Вы когда-нибудь вообще в Городе бывали? Понимаю, что мой вопрос нелеп, но мне почему-то показалось….
— Отчего же нелеп, — усмехнулся Дитц. — Вполне нормальный вопрос. И мы ответим на него честно. Не были. Так уж получилось.
— Ну, тогда позвольте мне быть вашим гидом. Вот только…
— Кто-то, разумеется, останется сторожить дом, — поспешно заверил его Майер.
— Это лишнее. В дом практически невозможно попасть без спроса хозяев. Двери только выглядят деревянными, а стекла тут такие, что выдержат, пожалуй, прямое попадание танкового снаряда. Просто…. Скажите, вы собираетесь так выходить на улицу?
— Не понял, — честно признался Вешняк. — Так — это как?
Аня засмеялась, а остальные недоуменно переглянулись.
— Кажется, я догадался, — почесал в затылке Стихарь. — Имеется в виду наш прикид. Одежда, то есть. От нее за версту разит… Полигоном. Так?
— Да уж. Вообще-то, в Городе каждый одевается как хочет, но вам наверняка известно, что горожане недолюбливают полигонщиков и наоборот. А зачем нам лишние конфликты?
— Незачем, — согласился Велга. — Мы народ мирный.
— У вас есть во что переодеться? — спросил Николай.
— У нас-то есть, но вот у Ани…
— Между прочим, я после Полигона в Город не собиралась! — Анна сделала вид, что обиделась. — Это была ваша идея.
— Ничего, ничего, — поспешил успокоить девушку Николай. — сейчас мы что-нибудь подыщем.
Он подошел к компьютеру, убрал звук, ткнул пальцами в клавиши… часть стены отъехала вбок, и за ней обнаружился встроенный платяной шкаф с разнообразной мужской и женской одеждой.
— Выбирай, — великодушно разрешил водитель. — Тут до вас много кто жил и одежду часто оставляли.
— А это удобно? — спросила Аня.
— Нет, вы точно странные ребята, — пожал плечами водитель. — Совсем одичали на своем Полигоне. Говорю выбирай, значит, выбирай.
Дважды Анну просить не пришлось и через пятнадцать минут отряд, готовый к выходу, собрался внизу. Восемь тщательно выбритых мужчин в одинаковых переливчатых сварожьих комбинезонах и Анна в вечернем черно-белом платье с глубоким вырезом на спине, в серебристых туфельках на высоком тонком каблуке, с собранными в небрежную, но очень изящную прическу волосами, открывавшими стройную девичью шею…
— Мама дорогая…. — схватился за грудь Валерка. — Мадмуазель, вы пронзили мне сердце! Где были мои глаза?!
— Поздно, Ростов, — прогудел Малышев подавая девушке могучий локоть.
— Ах, мальчики, не ссорьтесь, — картинно потупилась Аня, ковыряя носком туфельки пол. — Я вас всех люблю!
— Ну как, — спросил Дитц у Николая. — Теперь нормально?
— Вполне. Надеюсь, пулевое или — не дай бог — энергетическое оружие никто за пазухой не прихватил на всякий случай? В Городе разрешены только игольные парализаторы.
— Мы знаем, — кивнул Велга. — Пошли?
И они пошли.
Глава девятая
Широкое — во всю стену — окно, как и положено, выходило на море. По летнему времени он держал его открытым, и было приятно, скрестив руки, стоять лицом к морю, а спиной к изрядно опостылевшим апартаментам, вдыхать горьковатый от морской соли воздух, слушать приглушенный расстоянием шум прибоя и стараться ни о чем не думать.
Последнее, впрочем, удавалось плохо.
В дверь кабинета деликатно постучали. Первый заместитель Председателя Мирового Совета Фернандо Мигель Арега вздохнул и повернулся к окну спиной. Он сам запрограммировал секретаря таким образом, что тот пользовался электронным вызовом только в крайнем случае.
— Да, — обреченно сказал Арега, опускаясь в кресло.
Вошла секретарь-андроид, выглядящая как очень симпатичная женщина лет пятидесяти.
— Получена статистика посещаемости Городов за последние два года, — сообщила она. — Вы просили срочно.
— Хорошо. Перебросьте ее мне.
Секретарь удалилась, неслышно прикрыв за собой дверь. Фернандо проводил глазами ее фигуру, привычно цокнул языком и уставился на экран компьютера.
Так. Вот и график по годам. Возрастные группы… количество дней в году, проведенных в Городе… профессиональная принадлежность…. Да. Все именно так, как он и подозревал. Кривая посещаемости Городов за последние два года ощутимо поползла вверх. Особенно среди молодежи. Ну, это как раз понятно. Молодежь у нас всегда и везде впереди. Непонятно другое. Почему?
Девяностодвухлетний Фернандо Мигель Арега застал еще то время, когда Городов было только два. Один в Евразии и один в Северной Америке. Теперь их шесть и все идет к тому, что скоро придется строить еще парочку.