– Вам тоже нужно, – криво ухмыльнулся сварог. – Будь иначе, вы бы меня не пытали.
– Если бы вы сразу всё рассказали, не было бы никаких пыток. Говорите.
– Я не могу говорить, – хрипло сказал пленник. – Мне нужна вода.
– Так, – засмеялся голос. – Уже только вода. Что ж, будем считать, что торг завершён и сделка заключена. Дайте ему воды.
Откуда-то сбоку возникла рука с ковшом, поднесла его к губам сварога, наклонила. Вода потекла по подбородку и ниже, на дёргающийся в жадных глотках кадык.
– Спасибо, – напившись, сказал сварог. – Ладно. Слушайте. Они называют себя «лю-ди». Происходят с кислородной планеты под названием Земля, с окраины Галактики. С ними каким-то образом связаны «северные» свароги. В частности, Воля и Слово Императрицы Станы Второй Карсс Оргом и он же её муж…
Пленный сварог говорил довольно долго, прервавшись лишь однажды, чтобы снова попросить воды. Наконец, замолчал, переводя дыхание.
– Это всё? – осведомился голос.
– Всё. Больше я ничего не знаю.
– Я вам верю.
– Значит… мы договорились?
– Конечно. Вы сейчас же получите полную свободу.
Сварог нерешительно улыбнулся.
Что-то громко щёлкнуло, и в грудь пленнику, точно напротив сердца, по самое оперенье вонзилась толстая арбалетная стрела. Левый глаз сварога расширился, в нём блеснуло отражённое пламя факела.
– Кх-ккх-ккхо… – прохрипел он.
Ответом было молчание.
Глаз сварога закрылся, тело дёрнулось, выгибаемое судорогой, вместе со стулом завалилось на бок и затихло.
– Готов, – произнёс тот же голос на языке каравос. – Унесите.
Экран погас. Первая Мать поднялась.
– Пойдём, – сказала она, протягивая руку. – Есть немного времени. Пора вспомнить, что ты Отец, а не только Командующий эскадрой захвата.
Потом они лежали в мягком полусвете спальни, и рука Первой Матери была в его руке, а её волосы слегка щекотали щёку.
– Было хорошо, – произнёс он. – Ты прекрасна.
– Я рада. И буду рада ещё больше, если ты найдёшь этих людей. Теперь ты понимаешь, почему они нам так нужны? Если агент сварогов говорил правду, а всё указывает на это, то в Галактике появилась сила, которой ничего не может противостоять. Эта Пирамида должна быть нашей. Но только люди могут помочь ею овладеть.
– Мы предложим им союз? Или…
– Союз. Интуиция мне подсказывает, что прямым насилием вопрос не решить.
– Каравос Раво ни с кем не заключают союзов.
– Кто сказал, что союз будет вечным? – она засмеялась и прильнула к нему по-прежнему желанным телом. – Доверься мне. Твоя задача их найти, а остальное я возьму на себя.
– Только это? – спросил он игриво, кладя руку ей на грудь.
– Ого! – засмеялась она. – Ну, если ты способен на большее…
– А вот сейчас мы посмотрим, – сказал он, и его рука решительно скользнула ниже.
Молодой секретарь в приёмной посмотрел на часы и тоскливо вздохнул. Его шансы на сегодняшний успех у Первой Матери стремительно падали, и поделать с этим он ничего не мог.
Глава шестая
В Пирамиде нет иллюминаторов или окон в их привычном значении – отверстий в стене, забранных стеклом или иным, пропускающим свет материалом. Стены Пирамиды могут становиться прозрачными или наглухо непроницаемыми для любого вида электромагнитного излучения, в зависимости от внешних условий, а также по «желанию» ЦМП или того, кто может ему отдать соответствующий приказ. При этом не следует думать, что Центральный Мозг Пирамиды подчинится, к примеру, безумному чужому желанию сделать стены прозрачными для ЭМИ в открытом космосе или в момент нанесения ядерного удара, – законы роботехники, открытые на Земле писателями Айзеком Азимовым и Джоном Кемпбеллом, оказались универсальными. Что совершенно не удивительно, принимая во внимание их этическую ценность. Другое дело, что законы эти не высечены рукой Бога раз и навсегда где-то на священных вселенских скрижалях и могут быть всячески интерпретированы в сторону усиления или ослабления. И даже изменены. Было бы кому изменять и интерпретировать. ЦМП мог. В частности, первый Закон, гласящий, что «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред», в его понимании звучал, скорее, так: «ЦМП не может причинить вред человеку. Но если одному разумному существу захочется ухлопать другое такое же существо или самого себя, ЦМП мешать не станет». Ибо каждый сам создатель и лелеятель собственного ада и рая. Это, кстати, объясняет тот факт, что Циля Марковна не вмешалась в конфликт и позволила сварогам захватить Пирамиду. Почему бы и нет? С её колокольни хрен редьки не слаще, и кто смел, тот и съел. Хотя, конечно, обидно. ЦМП, как я понимаю, всё-таки не совсем машина, а, скорее, искусственное разумное (или с зачатками разума) создание типа Оскара или мажордома Арнольда с Лоны.
Об этом и о многом другом размышлял Миша Малышев, стоя у прозрачной стены Пирамиды на 49-м уровне, уровне Земли.
Он давно уже не был тем, едва окончившим семилетку, грубоватым таёжным охотником и простым солдатом-окопником, не умеющим адекватно судить об окружающем его мире, из-за тотальной нехватки знаний. Почти два года путешествий по различным временам и пространствам, постоянное самообразование в спокойные периоды, а также живой природный ум, мгновенно впитывающий новые знания и впечатления, сделали своё дело. Да и жена Аня не упускала возможности постоянно учиться новому. А от жены Миша старался не отставать. Потому что, если жена умнее мужа, то рано или поздно она станет главой семьи и начнёт во всём руководить и верховодить. А это, как он считал, неправильно.
Отсюда, более чем с километровой высоты, открывался знакомый вид на море, а затем, почти у самого горизонта, на унылую холмистую равнину, переходящую в не менее унылые предгорья, за которыми, в свою очередь, тянулся к пыльным белёсым небесам древний, выеденный ветрами и тысячелетиями горный хребет. Так же, как было и на Жемчужине, кубообразное основание Пирамиды покоилось под водой. Только не озёрной, а морской. Вид же казался Михаилу знакомым, потому что и равнина, и предгорья, и хребет располагались не где-нибудь, а на планете Пейана – прародине «северных» и «южных» сварогов.
Это было не то же самое место, где некогда (кажется, с тех пор прошла целая вечность, хотя на самом деле меньше двух лет) два взвода разведки – немецкий и советский бились друг с другом насмерть, чтобы своей кровью и смертями оплатить старые счеты хозяев планеты и могущественных межзвездных империй. Но, слава богу, вовремя поняли, что к чему, объединились и вломили этим самым хозяевам так, что тем пришлось срочно менять концепцию, идти на попятный и возвращать опасных землян домой. Получилось не совсем домой, но это уже была другая история, к которой свароги не имели прямого отношения.
«Но, если бы не они, не было бы ничего, – думал Малышев. – Не возник бы Отряд. Нас не зашвырнула бы судьба в такие места, что и в пьяном бреду не всякому приснятся. Я никогда не узнал бы о том, как сложно устроена окружающая реальность и как просто бывает в ней заблудиться. Не встретил бы Аню. И у нас не родилась бы Лиза. Ага. И ты не стоял бы сейчас здесь в полном бессилии и не крыл бы сварогов последними словами. Как «северных», так и «южных». Потому что и те и другие одинаково хороши. В самом мерзком смысле».
Путешествие Пирамиды через треть Галактики завершилось несколько дней назад. От людей не скрывали факта, что они направляются на Пейану. А зачем? Как сказал на встрече с Императрицей Станой Второй её муж, а также Воля и Слово Карсс Оргом, «отнять эту игрушку обратно у вас всё равно не получится. Даже и не мечтайте. И не только у вас».
Да, была и встреча.
Случилась она на следующий день после захвата Пирамиды. Михаил и Аня сидели у себя под домашним арестом, когда начальник охраны сообщил, что сейчас им нанесут визит Императрица Стана Вторая и Карсс Оргом.
– А если мы не хотим их видеть? – угрюмо осведомился Малышев.
– Ваше желание в данном случае не имеет значения, – мстительно произнёс шкафообразный, обвешанный с ног до головы оружием, сварог.
Вчера, когда Миша уже сдался превосходящим силам противника, понимая, что только таким образом он может спасти жизнь свою и своей семьи, этот здоровенный штурмовик-десантник попробовал обойтись с Аней без должной почтительности, грубо толкнув её плечом во время обыска (искали – и нашли – оружие). И тут же отлетел к стене после пинка Мишиной ноги, обутой в тяжелый ботинок.
Размером сварог не уступал Мише и к тому же был хорошо обучен приёмам рукопашного боя. Поэтому тут же в этот бой и кинулся, дабы показать наглому землянину, где его, землянина, истинное место. К чести сварога, плазменную винтовку и боевой нож он передал товарищу и пошёл на Мишу с голыми руками. Сварог чести, мать его!
Бедолага не знал одного: землянин родился и вырос в тайге, ходил на медведя с ножом и рогатиной и воевал фронтовым разведчиком в одной из самых страшных войн в истории человечества. Кроме того, он обладал неимоверной природной силой и таким уже природным умением мгновенно концентрировать её в одном ударе или броске. Этого не достичь никакими тренировками, это или есть или нет. Просто мысленные приказы, которые отдавал его мозг мышцам, бежали по нервам быстрее, чем у обычного человека. И не только человека. Поэтому сварог очень удивился, когда, почти проведя болевой захват, вдруг понял, что его ноги отрываются от пола, и в следующее мгновение он уже летит через всё помещение и рушится на журнальный столик из умело замаскированного под дерево прочнейшего углерита. Столик разлетелся в труху, рёбра болезненно заныли от удара, в голове зазвенело, но сварог тут же вскочил на ноги.
– Лучше не надо, – предупредил Миша. Он даже боевой стойки никакой не принял. Так и стоял, опустив руки и чуть наклонив голову вправо. И взгляд его казался полусонным. Только тот, кто хорошо знал Мишу, мог бы сказать, что именно такой взгляд и свидетельствует о том, что боец Малышев находится в высочайшей стадии го