– Не надо, господин, – сказал лучник по-рашски, испуганно переводя глаза с лезвия у своего горла на скорчившегося в позе эмбриона кольчужного. – Не убивайте нас. Мы… Я всё скажу.
Дитц повторил вопрос.
– Это – Усгерик Аххан, командир четвёртой сотни Первого царского полка великих уйсов, – сказал лучник. – А я – Альфар. Лучник того же полка и той же сотни. И переводчик.
– Сколько вас?
Лучник замялся, покосился на своего командира. Тот уже немного пришёл в себя и теперь пытался сесть, отталкиваясь плечом от песка. С третьей попытки ему это удалось.
– Будет больно, – сказал Велга.
– Шесть тысяч, – неохотно вымолвил Альфар. – Или немного больше. Точно я не знаю.
Командир четвёртой сотни Первого царского полка снова замычал. Дитц пожал плечами и вытащил кляп. Кольчужный что-то коротко сказал и сплюнул на песок. Слюна была красной от крови.
– Что он сказал?
– Что я предатель.
– Скажи ему, что он дурак, – сказал Велга. – Мы – могущественные пришельцы с неба. Мы можем сжечь все ваши корабли и убить каждого десятого за то время, пока он прочтёт утреннюю молитву.
Лучник перевёл. Кольчужный снова презрительно усмехнулся и что-то сказал.
– Мы слышали о пришельцах с неба, – сказал Альфар. – Если вы – это они, то почему идёте пешком? Где ваш корабль, который умеет летать?
– Вопросы здесь и сейчас задаём мы, – сказал Дитц. – Но я, так и быть, предоставлю тебе доказательства.
Он поднял винтовку, вскинул её к плечу, прицелился куда-то поверх голов, повел стволом и выстрелил. Короткая молния плазменного заряда с легким треском пронзила воздух, и через две секунды обожжённые остатки длиннолапой чёрной птицы рухнули на берег рядом с полосой прибоя. Из мёртвого клюва выпала на песок серебристая рыба. Затрепыхалась на мокром песке, дождалась прибоя, забила хвостом, вода ей помогла, и вскоре рыба исчезла с глаз, вернувшись в родную стихию.
Сотник, как мысленно прозвал его Велга, расширенными глазами смотрел на то, что осталось от птицы размером с хорошего баклана, после выстрела. Кучка обгорелых перьев, клюв и полголовы.
– Хорошо, – подумав, неохотно согласился сотник. – Что вам нужно?
– Нет, это что вам нужно? – осведомился Дитц. – Как я понимаю, вы сейчас находитесь на земле рашей. И, по-моему, они вас к себе не приглашали. Во всяком случае, не шесть тысяч вооружённых до зубов уйсов.
– Уйсы всегда воевали с рашами, – перевёл Альфар слова своего командира. – Они наши враги. Что же касается земли, то ещё тридцать лет назад она была землёй уйсов. Отец Дравена Твёрдого подлым ударом в спину, нарушив клятву, сбросил нас в море. Пришло время ответить за это.
– Не знаю, как его отец, а сам Вершинный князь рашей и города Брашена Дравен Твёрдый, кажется, не так давно подписал с уйсами вечный мир? – вкрадчиво осведомился Велга.
Он понятия не имел ни о какой дипломатической деятельности князя Дравена и бил наугад. Судя по метнувшемуся в сторону взгляду Усгерика, попал.
– Я простой солдат, – сказал Усгерик. – Дело солдата – выполнять приказы. А кто там что подписывал или не подписывал… Даже если и подписал, то этот договор не имеет силы. Потому что…
– Каков у вас приказ? – властно перебил Велга.
– Не знаю, – снова отвёл глаза в сторону уйс. – Я всего лишь командир сотни. Вам нужно спросить тысячника. Или командующего.
– Врёшь, – сказал Дитц. – Всё ты знаешь. И мы знаем, зачем вы здесь. Решили воспользоваться тем, что народ рашей выкосила Ржавая Смерть и взять, что плохо лежит? Шесть тысяч хорошо вооружённых солдат! Да это целая армия вторжения! А насчёт тысячника или командующего – это, пожалуй, хорошая мысль, – он выключил «переводчик» и повернулся к Велге. – А, Саша, как считаешь?
– Считаю, да, – кивнул Велга. – Если они захотят разговаривать.
– Сожжём пару-тройку кораблей, убьём с полсотни солдат, и захотят, – сказал Дитц. – Никуда не денутся.
Уйсы, переставшие понимать о чём речь, тревожно переводили взгляды с одного лейтенанта на другого, время от времени посматривая также на других членов Отряда.
– Пропускать их в глубь Раши нельзя, – сказал Александр. – Дравен сейчас, боюсь, и пары тысяч копий собрать не сможет. Но начинать переговоры со стрельбы… А если они не испугаются и кинутся на нас всей массой?
– Хочешь сказать, это будет негуманно?
– Хочу сказать, что нам просто не хватит зарядов, телами завалят.
– Согласен, – секунду подумав, сказал Хельмут. – Тогда давай так. Я и… – он обернулся, посмотрел на бойцов Отряда, – Руди берём этих двоих и идём по бережку прямо к бравой армии вторжения. С оружием, понятно, и в полном боевом. А вы поднимаетесь на обрыв и оттуда, сверху, с удобной позиции, берёте на прицел парочку этих корыт с мачтами и офицеров. Следите за нами. Если скажу в рацию: «Саша, давай!» – стреляйте по кораблям. Ниже ватерлинии, чтобы ко дну пошли, но люди успели выплыть. А если: «Давай на поражение!» – по кораблям и офицерам.
Велга невольно посмотрел вверх. Край обрыва виднелся метрах в пятнадцати, не меньше.
– Рурик, – сказал Хельмут.
– Ага, – почесал щёку Велга. – И впрямь. Ладно, попробуем. Но смотри, не геройствуй.
– Делать мне нечего. Руди, готов?
– Готов.
– Молодец, – Хельмут включил «переводчик» и обратился к пленным: – Какого цвета у вас флаг переговоров?
– Белого, – ответил Усгерик.
Разобрали носилки, одну штангу превратили во флагшток. На флаг Борисов пожертвовал белую майку, которых у него оказалось несколько.
Уйсам развязали ноги и руки, сотник взял флаг, и все четверо направились по берегу к лагерю.
Остальных к этому времени робот Рурик, одного за другим, уже поднял на край обрыва.
Оба уйса шли впереди. Хельмут и Руди, держа пальцы рядом со спусками винтовок, а стволы на сгибах локтей, отставали на два шага.
– И никаких глупостей, – сказал Хельмут им в спины. – Если что, умрёте первыми. Это понятно?
– Понятно, – ответил лучник Альфар.
– Сотник, не слышу ответа.
– Я всё понял, – сказал сотник, чуть повернув голову.
Они прошли уже пару десятков метров по песку в прямой видимости тех, кто находился в лагере и на кораблях, но пока их, кажется, не замечали.
– Забыл спросить, – сказал Дитц. – Зачем вы двое вообще решили отдалиться от лагеря?
– Разведка, – неохотно ответил Усгерик Аххан. – Лично хотел убедиться, что всё чисто вокруг. Лучника взял на всякий случай. Альфар хорошо стреляет.
– И лично потом доложить начальству, – закончил за него Хельмут. – Ладно, не важно. Будем считать, не зря сходили.
Их заметили через несколько секунд.
В лагере тревожно запели то ли рожки, то ли горны, и казавшаяся до этого хаотичной масса людей пришла в быстрое упорядоченное движение.
В момент были расхватаны копья, стрелы, щиты и топоры. Подразделения строились в боевые порядки. Лучники занимали выгодные позиции для стрельбы. По бортам стоящих на якоре кораблей выросли специальные щиты. Уже были слышны резкие отрывистые команды командиров, чей-то лихой пронзительный свист и снова пение рожков.
Не доходя сотни шагов до линии солдат, вытянувшейся поперёк пляжа и ощетинившейся копьями, Дитц скомандовал:
– Стой.
Пленники остановились.
Двое солдат подались в стороны, из-за линии вышел уйс в блестящей, до колен, полностью закрывающей руки кольчуге, подпоясанный широким поясом с мечом и шлеме с ярким красно-жёлтым плюмажем на голове. И два лучника по бокам с длинными луками и стрелами на тетивах.
Начались переговоры. Вышедший вперёд военачальник оказался тысячником и вёл себя весьма надменно. Чтобы вернуть его к реальности, Дитц выстрелил в стоящую на берегу бочку с пресной водой. Результат впечатлил всех настолько, что через три минуты на переговоры явился главнокомандующий. Был он толст, низкоросл и лыс; облачён в тонкой работы доспехи и шитый золотом плащ и начал с угроз, заявив, что оба пришельца находятся под прицелом как минимум сотни лучников.
– Стоит мне отдать приказ, и вам не поможет ваше оружие, бросающее молнии, – заявил он.
– Стоит отдать приказ мне, и вам уже никогда не придётся отдавать приказы, – ответил Дитц. После чего сказал в рацию: – Саша, давай!
Восемь молний пронеслись над пляжем со стороны обрыва и вонзились в два, стоящих рядом на якоре, корабля. Громкий крик изумления, пополам со страхом, вырвался из сотен солдатских глоток, когда вверх взлетели фонтаны пара, в проломленные борта ниже ватерлиний хлынула морская вода, и оба красавца-корабля синхронно, медленно, но неуклонно начали крениться на борт и пошли ко дну. Команды обоих попрыгали в воду и теперь, фыркая и поминутно оглядываясь, плыли к берегу.
– Следующие будут по людям, – пообещал Дитц. – Кстати, вы и ваши тысячники первые кандидаты на трупы.
Велга, Дитц, Майер, Вешняк и Хейниц, расставив ноги и положив руки на висящие на груди винтовки, почти в одинаковых позах стояли на песке и глядели в сторону моря. Солнце светило им в спины, и на песке лежали длинные, уже вечерние тени. Остальные члены Отряда занимались устройством на ночь и приготовлением ужина.
В море ещё были видны все тридцать два корабля уйсов. Они отошли от берега на вёслах с полчаса назад, а теперь поставили паруса, поймали ветер и с каждой минутой становились всё меньше и меньше, удаляясь к горизонту.
– Я думал, будет хуже, – сказал Хейниц. – Думал, придётся убивать.
– Всё ещё впереди, – ответил Вешняк. – Они вернутся.
– Интересная мысль, – сказал Велга. – Почему так думаешь?
– А куда им деваться? – пожал плечами сержант. – Их кто сюда послал? Царь. Теперь они, значит, возвращаются и рассказывают, что испугались нескольких рукотворных молний. Что царь сделает? Головы долой. И первым на плаху пойдёт главнокомандующий. Вот и думайте, что им лучше.
– Сергей прав, – сказал Дитц. – Я бы тоже вернулся. Выждал бы в море сутки-двое и вернулся.
– Тогда уж лучше пройти вдоль берега и другое место для высадки поискать, – сказал Велга.