– Не надо так на меня смотреть, – сказал Никита. – Я в норме. Насколько это возможно.
Он подставил сложенные лодочкой руки Татьяне. Она без лишних слов встала на его скрещенные ладони, и Никита рывком подкинул ее. Татьяна вцепилась в нижнюю перекладину, подтянулась, перебирая ногами по стене, и вскоре уселась на лестнице. Затем она свесилась вниз и протянула Никите руку. Легостаев подпрыгнул и вцепился в ее запястье. После этого резко подтянулся и ухватился за перекладину, на которой сидела Татьяна. Девушка быстро вскарабкалась повыше, а он занял ее место.
Через несколько минут они уже стояли на крыше агентства. Прямо перед ними сверкал огромный стеклянный купол. Татьяна с опаской подошла, прильнула к толстому стеклу и посмотрела – там, далеко внизу, раскинулся зал, где проходил показ. Манекенщицы на подиуме казались размером с таракана. От такой высоты у Татьяны закружилась голова, и она осторожно отодвинулась от купола. Никита уже был у двери, ведущей с крыши внутрь здания. Он подергал ручку – дверь не открывалась, с той стороны что-то тяжело брякало, видимо, висячий замок.
Если не можешь открыть замок, попробуй снять дверь с петель. Эту истину Никита усвоил, когда ходил в клуб «Додзе». Однажды замок его шкафчика в раздевалке заклинило, и он долго пытался его открыть самыми разными способами. Кончилось все тем, что пришел Канто и сшиб дверцу с петель.
Никита с силой пнул дверь ногой. На ее поверхности появились трещины, стали видны крепления петель. Никита ударил еще раз. Косяк треснул. Он нанес еще несколько мощных ударов, и дверь свесилась внутрь на нижней петле.
Они пролезли в дверной проем и оказались в темном и пыльном помещении, из которого вела еще одна дверь. К счастью, она оказалась не заперта. За дверью начиналась железная винтовая лестница. Спустившись по ней и пройдя еще через две двери, они оказались в просторном, чистом коридоре. Никита узнал двери в приемную Арины Станиславовны. Они были открыты, и свет из приемной ровным прямоугольником падал на пол темного коридора. Где-то внизу громыхала музыка, показ подходил к концу. Здесь же стояла мертвая тишина.
Никита вытащил из-за пояса пистолет. Татьяна последовала его примеру. Парень прижался спиной к стене и медленно двинулся по направлению к приемной. Внезапно до него донесся звук шагов. Никита и Татьяна замерли.
Из приемной вышел высокий молодой человек – это оказался Олежек, второй секретарь Арины Станиславовны, – и нос к носу столкнулся с Никитой. Секретарь выпучил глаза и раскрыл рот, намереваясь закричать, но Никита резко ударил его в висок, и парень рухнул как подкошенный. Татьяна присела рядом с ним и приложила руку к его шее.
– Дышит, – прошептала она.
– Покарауль его, а я в кабинет загляну. Если шевельнется, ты знаешь, что делать.
– Хорошо.
Легостаев проскользнул в приемную и на цыпочках подошел к двери кабинета. Изнутри не доносилось ни звука. Никита, держа пистолет наготове, ногой распахнул дверь. В кабинете почему-то было темно, как в могиле. Никита не ожидал этого. Он остановился на пороге, выставив пистолет вперед, и прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. В воздухе послышался тихий свист, и в тот же миг вокруг пистолета Легостаева обвился тонкий золотой трос и вырвал его из руки парня. Послышался до боли знакомый смех.
Шахиня! В следующее мгновение ее трос захлестнул горло Никиты и втащил его в кабинет. Дверь за ним захлопнулась. В кабинете зажегся свет. Шахиня сидела на большом письменном столе Арины Станиславовны и держала конец троса одной рукой. В другой у нее был пистолет Легостаева. Сейлин здесь не было. Никита попытался освободиться, но она вновь дернула трос, туже затягивая петлю.
– Ты прям фокусник какой-то, служитель закона, – ехидно сказала она. – Яд Алексы тебя не берет. Из святилища смылся. Придется придушить тебя на месте. А Матриарх пусть поищет себе другую игрушку.
Глава 50Последние жемчужины
Никита вытащил из кармана небольшие кусачки и с легкостью перекусил трос. Тот свалился с его шеи безжизненными кольцами.
– Как видишь, я подготовился к встрече с тобой, – ухмыльнулся парень.
Шахиня опешила, но это длилось недолго. Она вскочила, и остаток троса – а он оказался чертовски длинным – со свистом зазмеился вокруг нее. Демоница вскинула пистолет и прицелилась. Никита нырнул под стол, уперся в него плечами и резко выпрямился – Шахиня с грохотом свалилась на пол, выронив пистолет. Но она тут же вскочила и с разворота ударила парня ногой, затем крутанулась и ударила его еще раз, уже другой ногой. Никите удалось блокировать ее первый удар, но второй отбросил его к окну. Шахиня крутанула сальто вперед и в считаные секунды оказалась перед Легостаевым. Она резко выбросила вперед руку со скрюченными пальцами, метя ему в лицо, но Никита успел поднырнуть ей под локоть и с силой ударил коленом в солнечное сплетение. Шахиня охнула и успела отскочить назад. Ее золотой трос вновь взвился в воздух.
Никита нанес Шахине четыре молниеносных удара ногой в одном плавном и гибком движении. Она отвела его удар в висок, ускользнула от попадания в подбородок и отскочила от удара в живот. Но последний удар свалил ее с ног. Она перекатилась через спину и вновь вскочила. Никита прыгнул на нее, но Шахиня была начеку – трос обвил щиколотку парня, и она тут же дернула его на себя.
Никита с размаху сел на шпагат.
– Черт! – сдавленно выдохнул он.
Легостаев дернул ногу на себя, тем самым уронив и Шахиню, затем подтащил к себе демоницу на тросе и несколько раз обмотал его вокруг ее шеи. Шахиня вырывалась, кусаясь и царапаясь, рычала, как дикая кошка, но ему удалось обвить другой конец троса вокруг трубы парового отопления. Он отлично помнил, что это она расстреляла Рустема и Павла Бероевых, убила Роксолану, поэтому жалости не испытывал. Он сгреб Шахиню в охапку и вышвырнул ее в окно.
Стекло разлетелось вдребезги. Трос резко дернулся и загудел, как струна. Шахиня повисла за окном. Ее конечности еще дергались какое-то время, как у марионетки, потом она затихла, а затем стремительно начала разлагаться и усыхать, источая клубы смрадного черного дыма и пыли.
В кабинет, пугливо озираясь, вошла Татьяна. Она уставилась на выбитое окно и на трос, обмотанный вокруг радиатора отопления.
– Ты тут времени даром не теряешь, я гляжу, – произнесла она.
Никита одернул пиджак и подобрал с пола пистолет.
– Что с парнем? – спросил он.
– Он все еще без сознания. Я ему ногу к руке пристегнула наручниками. Далеко не уйдет.
Татьяна огляделась по сторонам.
– Почему они ждали нас здесь? – спросила она. – Сейлин ведь нет.
Никита подошел к большому зеркальному бару, стоявшему у стены. Осмотрел его со всех сторон. В баре стояли бутылки с коллекционным вином и множество хрустальных фужеров. Кроме того, был встроен небольшой сейф с зеркальной дверцей.
– Что ты там увидел? – спросила Татьяна.
– У этого шкафа нет ножек. Он плашмя стоит на полу.
Татьяна опустила глаза и увидела, что Никита прав.
– Думаешь, за ним есть проход?
– Думаю, да. Вот только как он открывается?
У бара не обнаружилось ни ручек, ни выступов, ни скрытых кнопок. Никита подошел к столу. На нем стояло только селекторное устройство.
– Что будем делать? – спросила Татьяна.
– Ты весь вечер задаешь мне этот вопрос. Давай спросим у нашего друга в приемной.
Никита вышел в приемную и склонился к лежащему на полу Олегу. Татьяна постаралась на славу. Мало того что его левая нога и правая рука были скованы вместе, так она еще завела цепь от наручников за ножку огромного несгораемого шкафа. Никита взял с секретарского стола графин с водой и выплеснул воду из него на голову Олега. Тот сразу встрепенулся и открыл глаза.
– Будь другом, подскажи, как открыть проход за баром, – спокойно попросил Никита.
– Э-э-электрическая розетка рядом с креслом, – заикаясь, пробормотал Олег. – На-на-надо просто вдавить ее в стену.
– Спасибо, – поблагодарил Никита.
Он вернулся в кабинет, нашел розетку и нажал. Она сразу ушла глубоко в стену, а зеркальный бар бесшумно отъехал в сторону, открыв широкий проем в стене, и в кабинет хлынул яркий белый свет.
Никита и Татьяна переглянулись и одновременно шагнули вперед.
Они оказались в просторном, залитом светом помещении, больше всего напоминающем процедурный кабинет со множеством высоких стеклянных шкафчиков и металлических столиков вдоль стен. Никита сразу ощутил что-то необычное. Он не понимал, что это, но нутром чуял, что ничего хорошего. Атмосфера в комнате была тяжелой, давящей, воздух казался густым и маслянистым, так что трудно было вздохнуть полной грудью. В середине комнаты, в центре большой пентаграммы, стоял анатомический стол. На нем, накрытое белой простыней, угадывалось человеческое тело. Совсем как в недавнем сне Легостаева. И чем ближе Никита подходил к столу, тем труднее ему становилось дышать. Он взглянул на Татьяну. Но девушка не выказывала никаких признаков беспокойства.
– Ты что, ничего не чувствуешь? – спросил Никита.
Татьяна покрутила головой по сторонам.
– Нет вроде. А что?
– Странно…
Никита всем телом ощущал темную энергию этого места. Может, так он воспринимал черную магию, пропитавшую здесь все и вся? Человек на столе вдруг пошевелился, и вся энергия комнаты всколыхнулась, словно ответив на его движение.
Легостаев подошел к столу и рывком сорвал простыню. На столе лежала Сейлин Бероева. Она была в полубессознательном состоянии. Глаза приоткрыты, но зрачки закатились под трепещущие веки. Потрескавшиеся губы что-то беззвучно шептали. Руки и ноги девушки, растянутые по поверхности стола, туго опутывали толстые кожаные ремни.
На груди Сейлин лежали магические четки – один из самых отвратительных предметов из всех, что Никита когда-либо видел, – собранные из кусочков черной шкуры, обломков костей и двух кроваво-красных жемчужин. Он догадался, что еще совсем недавно жемчужин был