и.
Мария придирчиво осмотрела новое приобретение.
– Выглядит жутковато, – заявила она. – С таким, наверное, злая мачеха в сказке о мертвой царевне общалась. И зачем тебе в спальне это древнее чудовище?
– Ты ничего не понимаешь, – выдала свою любимую фразу мать и сделала шаг назад, любуясь зеркалом.
– Ну конечно, – хмыкнула Маша и гордо удалилась в свою комнату.
А Наталья закончила протирать пыль, расставила на тумбе перед зеркалом антикварные резные шкатулки с украшениями и начала готовиться ко сну.
Мария еще пару часов просидела за ноутбуком – писала курсовую, затем долго болтала по телефону с подругами, обсуждая в том числе и внезапные прихоти своей матери. Спать она легла уже после полуночи. И только задремала, как из-за стены раздался громкий вопль Натальи. Девушка так и подскочила на кровати. Ничего не понимая спросонья, сломя голову кинулась в спальню матери и столкнулась с ней, выскочив в коридор. Наталью трясло как в лихорадке.
– Мама?! Что случилось? – испуганно воскликнула девушка.
Наталья так вцепилась в ее запястье, что девушка охнула от боли. Она тяжело и сбивчиво дышала, ее кожа была покрыта липким холодным потом, взгляд казался совершенно безумным, остекленевшим, будто она не узнавала родную дочь. Мария никогда еще не видела ее в таком ужасном состоянии.
– Мама! – громко воскликнула она, встряхнув ее за плечи. – В чем дело?
Женщина вздрогнула, приходя в себя.
– Маша?! Господи… – прошептала Наталья, отдышавшись. – Приснится же такое… Но все выглядело реалистично так!
– Что? – испугалась Мария. – Ты что-то увидела во сне? И из-за этого столько крика?
– Прости, что напугала, милая. – Наталья с бешено колотящимся сердцем крепко обняла дочь.
Мария по-прежнему ничего не понимала.
– Это был сон… Просто дурной сон, – бормотала Наталья, словно успокаивая саму себя. – Вот дура… Но все было так похоже на правду! Я чуть с ума не сошла!
– Да расскажи толком, – потребовала Маша. – Что стряслось?
И Наталья, немного переведя дух, начала рассказывать.
Она внезапно проснулась среди ночи, не понимая, что же ее разбудило. Словно кто-то вдруг потряс ее за плечо. Наталья села на постели, силясь прийти в себя, и замерла – от антикварного зеркала, купленного в салоне Алики, исходило мягкое голубое сияние, окутывающее комнату слабым, каким-то потусторонним светом.
Первым делом Наталья взглянула на окно спальни, но оно было плотно зашторено, и свет уличных фонарей никак не мог проникнуть в комнату и отразиться в зеркальном стекле. Тогда почему же оно светилось?
Наталье стало не по себе. Она посмотрела на часы, тоже старинные, антикварные, стоящие на журнальном столике неподалеку от кровати. Стрелки показывали два часа ночи. Наталья протянула руку и включила торшер, затем спустила ноги на пол. Зеркало, казалось, стало светиться немного тусклее, теперь его сияние напоминало лунный свет. Наталья медленно приблизилась к нему и с опаской коснулась стекла рукой. Оно оказалось холодным как лед.
– Что за чертовщина? – недоуменно прошептала женщина, вглядываясь в светящееся стекло.
Она видела обстановку спальни, но казалось, что изображение покрыто какой-то дымкой. Очертания предметов то размывались, утопая в призрачном тумане, то вновь становились очень четкими.
Наталья пристально всмотрелась в свое лицо. И вдруг ей показалось, что ее отражение выглядит значительно моложе, чем она сама. Длинные светлые волосы, распущенные по плечам, будто стали гуще и волнистее, разгладились морщины в уголках глаз и у носа, даже губы стали пухлее. Не веря глазам, Наталья дотронулась до своего лица. Отражение в точности повторило ее движение.
– Все понятно, – тихо прошептала Казанцева. – Я все еще сплю…
Отражение в хрустальном зеркале загадочно улыбнулось и кивнуло в ответ.
Наталья повернулась и, словно сомнамбула, двинулась обратно к своей кровати. Она выключила свет и хотела лечь.
Внезапно в темноте позади нее что-то упало с громким стуком.
Женщина обернулась и оторопела.
Ее отражение сидело на раме, спустив ноги на тумбу и сдвинув в сторону шкатулки с украшениями. Тут Наталья поняла, что зеркальная женщина лишь отдаленно на нее похожа. Черты ее лица неуловимо менялись прямо на глазах – то она казалась юной девушкой, то старухой лет семидесяти.
Незнакомка из зеркала сползла с рамы, ее босые ноги коснулись пола. На пол посыпались бутылочки с лосьонами и баночки с кремом.
Наталья с диким криком отпрянула назад, наткнулась на кресло и повалилась на разобранную постель. Женщина из зеркала неясной, размытой тенью метнулась к ней…
И Наталья закричала снова, как не кричала никогда в жизни, а затем словно очнулась на собственной кровати, не понимая, что происходит, и опрометью бросилась прочь из темной комнаты.
Маша потрясенно слушала сбивчивый рассказ матери. Подобного ей еще слышать не приходилось. Тем не менее Наталья уже немного успокоилась, даже заулыбалась. Мария на всякий случай заглянула в ее комнату – там все было как прежде. Зеркало не светилось, но косметика действительно была рассыпана по ковру.
– Наверное, я сама все смахнула, – успокоила ее мать. – Случайно задела, когда бросилась вон из комнаты. Пусть лежит, утром все соберу.
Но тумба с зеркалом стояла в дальнем углу комнаты – Наталья, соскочив с кровати, просто не могла ее задеть…
– Ты точно в порядке? – на всякий случай уточнила Маша.
– В полном. Ложись, тебе ведь завтра в университет. – Наталья ласково потрепала ее по плечу. – Обещаю, больше пугать не буду. Господи, приснится же такая дрянь…
Покачав головой, она вернулась к себе, правда дверь закрывать не стала. Мария тоже легла, но еще долго не могла успокоиться и все вертелась, прислушиваясь к звукам, раздающимся в большой квартире. В темноте громко тикали антикварные часы, на кухне мерно гудел холодильник. Из спальни матери больше не доносилось ни звука.
В конце концов Мария задремала. Неизвестно, сколько ей удалось поспать, но вдруг в глубокой тишине ночи снова раздался душераздирающий вопль.
Машу будто пружиной подкинуло. Сердце, казалось, выскочит из груди. В соседней комнате что-то тяжело упало, но крик больше не повторился. Поняв, что это снова кричала мать, Мария бросилась к ней. Вылетев в коридор, она подбежала к спальне и застыла на пороге, пораженная.
Комнату заливало тусклое голубое сияние, действительно напоминающее свет полной луны. Оно исходило от недавно купленного антикварного зеркала. Спиной к входной двери рядом с кроватью Натальи стояла светловолосая женщина в длинном белом платье. По полу клубилась неясная туманная дымка, она окутывала ноги незнакомки почти до колен.
Это была не ее мать!
– Кто вы?! – воскликнула девушка, холодея.
Вместо ответа пришелица растаяла в воздухе, растворилась в голубом полумраке сизым туманом, так и не повернувшись лицом к перепуганной Марии. Неясная тень метнулась к старинному зеркалу, стоящему у стены, в тот же миг его свечение померкло, и дымка, застилавшая пол, пропала.
Мария на негнущихся ногах вошла в темную комнату.
Мать лежала на кровати в неудобной позе, разбросав руки и ноги, с рассыпавшимися по подушке волосами. Ее рот был приоткрыт, глаза вылезли из орбит от ужаса. Она не шевелилась.
Мария бросилась к неподвижной матери, начала тормошить ее за плечи, крича от страха, но было уже поздно. Наталья Казанцева была мертва.
Глава 4Новое дело
Татьяна Пожарская приехала в Департамент безопасности Санкт-Эринбурга около десяти часов утра. Девушка вошла в просторный вестибюль первого этажа, выложенный полированным мрамором, поздоровалась с охранниками, дежурившими у входа. На мгновение замерла у большого настенного зеркала, окинула себя придирчивым взглядом – остановилась лишь потому, что не успела сделать этого дома.
Татьяна всегда предпочитала естественную красоту, используя минимум косметики. Она слегка поправила волосы, одернула джинсы и легкую короткую курточку, затем направилась к лифту. Будь на ее месте лучшая подруга Наташка Морозова, она бы сейчас застряла у зеркала минут на пятнадцать. Бывшая фотомодель, а ныне владелица гигантской компании «Амариллис», производящей косметику и модную одежду, Наталья всегда появлялась на публике с идеальной укладкой и первоклассным макияжем. Но ей это было необходимо, «лицо фирмы», так сказать. Татьяна же работала в особом отделе Департамента, бо́льшую часть ее коллег составляли мужчины, занимающиеся расследованием преступлений. Им было не до разглядывания ее внешнего вида.
Особое внимание на Таню обращал лишь Антон Василевский, ее парень, но он принимал ее любой, ведь они уже столько всего пережили вместе. Видели друг друга обожженными, окровавленными, промокшими до нитки и избитыми до полусмерти. Вот из-за специфики своей работы Татьяна и предпочитала ходить в простой и удобной одежде, а не в дорогих брендовых вещах, в каких обычно щеголяла Наташка.
Татьяна вышла из лифта, но даже не успела дойти до своего кабинета. Прямо в коридоре ее перехватили руководитель их подразделения Панкрат Легостаев и Антон Василевский. Вид у обоих был озадаченный.
– А вот и ты, – вместо приветствия сказал ей Панкрат. Он, как всегда, был в строгом темно-сером костюме. – Очень вовремя. Едешь с нами.
– Куда? – не поняла девушка, покосившись на Василевского.
– Я знаю не больше твоего, – ухмыльнулся Антон. – Он мне даже кофе не дал допить.
– Позже будете кофеином накачиваться, – буркнул Панкрат. – У нас тут новое дело вырисовывается, и лучше заняться им немедленно, потому что после обеда меня вызвали на какое-то экстренное совещание к руководству.
Если их ждали срочно, значит, снова случилось нечто из ряда вон. Дело, с которым не справились бы обычные сотрудники полиции. У Татьяны сразу возникло плохое предчувствие, а интуиция ее еще никогда не подводила.
Панкрат нажал кнопку вызова лифта, и двери мгновенно открылись, кабина даже не успела спуститься вниз. Легостаев шагнул в лифт первым, и Антон у него за спиной успел быстро чмокнуть Татьяну в щеку. Он по своему обыкновению сосал леденец, и тонкая белая палочка торчала в уголке его губ. Татьяна ощутила запах мяты и ванили. Антон и ей предложил чупа-чупс, но она отказалась. Легостаев сделал вид, что ничего не заметил.