Никита вытаращил глаза. Он совершенно этого не помнил.
– Я поняла, что тебе нужно отлежаться и выспаться. Все же хорошо, что отец на работе задержался.
– А сейчас он где?
– Он ночевал сегодня в участке. У него в последнее время очень много дел.
Еще бы. Утопленные машины, исчезновение Алексея Филиппова. Такое в Ягужино не каждый день случалось. Никита вспомнил о похищении Саньки и помрачнел. Значит, теперь и они с сестрой попали в лапы к этим чудовищам. Нужно поскорее сообщить об этом Гордею и остальным.
– Ты был просто в невменяемом состоянии, – заметила Настя.
– Со мной такое впервые! – быстро проговорил Никита, чтобы она не подумала о нем невесть что.
– Всякое случается, – пожала плечами Настя. – А почему ты был без одежды?
– Купаться на озеро ходили… наверное, – смутился Никита. – Или эти хулиганы стащили мои шмотки. Местные – те еще шутники. Видимо, поэтому мы с ними и подрались. Но я все равно почти ничего не помню.
– А Артем где? Он был с тобой?
– Нет, он вчера остался в лагере.
– Я так и думала, он гораздо благоразумнее тебя. Кстати, на тебе еще и кровь была. Я ее смыла. Но больших ран и порезов на тебе нет, только несколько синяков.
– Внимательно же ты меня разглядела.
– Я знаю, как анатомически устроены мальчики, так что ничем ты меня не удивил.
– Какой ужас. – Никита закрыл лицо ладонями. – Убей меня. Прямо сейчас. Возьми что-нибудь тяжелое и дай мне по башке. Я даже сопротивляться не стану.
– Если бы хотела, убила бы еще вчера, – спокойно ответила Настя. – А твою одежду я нашла сегодня утром, когда рассвело. Она валялась на тротуаре за забором. Даже телефон в кармане остался, просто чудо, что его никто не стащил. Футболку и шорты я постирала, они сохнут на веревке. А пока вот, возьми.
Он только сейчас увидел, что она держит в руках какую-то одежду.
– Это старые штаны и футболка моего отца, – пояснила Настя. – Думаю, он их не хватится. С обувью сложнее, ее я не нашла. Какой у тебя размер?
– Сорок второй. – Никита торопливо взял из ее рук одежду и начал натягивать штаны. – Но я и босиком пока похожу. В лагере у меня есть запасные кроссовки.
– Старые кеды, может, и найду в кладовке. Посмотрим. Чай будешь?
– Спасибо тебе! – Никита вскочил с дивана. – Но меня, наверное, уже в лагере заждались…
– Я сейчас тоже туда, так что пойдем вместе. Но подкрепиться не помешает, ведь к завтраку мы уже опоздали.
– В таком случае от чая я не откажусь, – Никита натянул футболку, туго обтянувшую его широкие плечи.
Настя с улыбкой поманила его за собой. Никита вышел из комнаты и оказался в узком коридорчике, из которого вело четыре двери. В конце коридора располагалась лестница. Спустившись по ней, они вошли в просторную кухню. Никита тут же направился к раковине и открыл холодную воду. Пока он умывался, Настя включила электрический чайник, вытащила из холодильника хлеб, масло и колбасу и принялась делать бутерброды. На плите уже стояла сковорода со стопкой горячих блинчиков. Подбородок Никиты покрывала легкая черная щетина, но он решил побриться уже по возвращении в лагерь. Не просить же у Насти бритву ее отца, это будет уже верх наглости.
Закончив умываться, Легостаев проверил телефон – несколько пропущенных звонков от Артема и еще с какого-то незнакомого номера. Он вышел на крыльцо дома и перезвонил Бирюкову.
– Ты где? – завопил тот, едва ответив на звонок. – Гордей вчера сказал, что тебя похитили! Он всю деревню обегал, но так тебя и не нашел!
– Я в полном порядке, – торопливо пробормотал Никита. – Так это он мне звонил?
– И он, и я! Мы беспокоились, дурья твоя башка!
– Я у Насти ночевал, – виновато сказал Никита.
Артем тут же умолк. Тишина длилась почти минуту.
– Ничего себе, – наконец сказал Бирюков. – Мы тут, понимаешь, за него беспокоимся, а он там… А ты как у нее оказался вообще?
– Сам не помню, – тихо сказал Никита. – Меня так отлупили, что я едва мог шевелиться. И она меня нашла у себя во дворе.
– О, – выдохнул Артем. – Ладно. Главное – ты жив. Подробности расскажешь позже.
– Меня там Оксана не потеряла?
– Никто из вожатых о тебе пока не спрашивал, а саму ее я сегодня еще не видел. Гордею сейчас скажу, что ты жив и здоров, но все равно поскорее возвращайся в лагерь. Иначе тебя точно кто-нибудь хватится!
Никита пообещал, что скоро вернется, и отключил связь.
Вскоре они с Настей уже сидели за столом. Никите все еще было немного неловко, он старался не встречаться с ней глазами. Но Настю, похоже, эта ситуация очень забавляла. Ему казалось, что она с трудом сдерживает смех.
– Сегодня твои синяки выглядят вполне сносно. Наверное, от страха мне вчера все казалось гораздо хуже, чем есть на самом деле, – сказала она.
– Наверное… – вздохнул Легостаев, отводя глаза.
Он не сомневался, что к вечеру все эти синяки пройдут вовсе, но не стал говорить об этом Насте.
Наскоро перекусив, они начали собираться в лагерь. Одежда, развешенная на веревке во дворе, уже высохла, и Никита быстро переоделся. Настя нашла ему старые кеды своего отца, поэтому топать босиком не пришлось.
Они уже выходили из дома, когда во дворе появились Константин Михайлов и его толстый помощник Валентин Бахметьев. При виде Никиты отец Насти удивленно замер. Легостаев про себя порадовался, что успел переодеться.
– Привет, пап. – Настя спустилась с крыльца, подошла к отцу и чмокнула его в небритую щеку.
– Опять ты! – сурово уставился на Никиту Константин. Затем перевел взгляд на Настю: – Что он здесь делает в такую рань?
– Ночевал у своей бабушки и зашел за мной, чтобы вместе пойти в лагерь, – и глазом не моргнула девушка.
Легостаев с облегчением выдохнул. А она быстро соображает!
– А ты где был всю ночь? – строго спросила Настя у отца, не дав ему опомниться.
– Ох, столько дел, – покачал головой Михайлов. – Вчера еще и поджог случился… Кстати! – Он снова уставился на Никиту. – Когда я вчера я повстречал тебя с твоими дружками, от вас здорово разило костром и бензином. Особенно от белобрысого! Где, говоришь, вы были до нашей встречи?
– В лагере, – ответил Никита, вспомнив вчерашний разговор. – Мы жгли разный ненужный мусор.
– И к северной окраине Ягужино не приближались?
– Нет.
– Смотрите у меня, – грозно проговорил Михайлов. – За минувшие дни столько всего случилось, сколько за пять последних лет не происходило. Не нравится мне все это.
– Вы нашли владельцев утопленных машин? – задал ему вопрос Никита.
– Нет. Но мы отправили информацию в регионы, откуда они приехали. Ждем ответов… А это еще что? – вдруг громко воскликнул он.
Никита вздрогнул. Михайлов протопал в глубь двора и остановился у проломленного забора. Штакетник лежал прямо на газоне с цветами, вокруг валялись обломки досок.
– Вчера на улице пьяные подрались, – сказала Настя. – Повалили забор нам и еще нескольким соседям.
– Что же ты мне сразу не позвонила?
– Они быстро убежали, и я решила не отвлекать тебя от работы.
Валентин Бахметьев все это время буравил Никиту пристальным взглядом.
– Сдается мне, это лагерные детишки во всем виноваты, – ядовитым голосом сказал он. – Пока они не приехали, у нас тут все спокойно было. Городское хулиганье! Это они и дом подожгли, и здесь драку устроили. Надо нам все же с руководством лагеря поговорить!
– Это не мы, – быстро проговорил Никита.
– Да ладно. Ваша компания мне сразу не понравилась. Надо покопаться в ваших личных делах. Там, поди, такое, что волосы дыбом встанут!
Бахметьев снял фуражку и промокнул платком лысину, просвечивающую сквозь жидкие волосенки.
– У них еще и физрук пропал, – добавил Константин.
– Тусит, небось, у кого-нибудь из местных. А потом дебоширят на улицах, заборы ломают. Тут и расследовать нечего, надо отправить их всех обратно в Санкт-Эринбург, и дело с концом. Пусть там хулиганят!
Никита опешил от такой наглости. Он хотел ответить, но Настя взяла его за руку и почти силой потащила к калитке.
– Нам пора в «Буревестник»! – громко сказала она отцу. – Увидимся вечером.
Константин, разглядывающий обломки забора, только махнул им вдогонку рукой.
– Я за вами слежу, злыдни городские! – злобно прошипел вслед Никите Бахметьев.
– Вот же наглая рожа, – не сдержался Легостаев, когда Настя вытащила его на улицу. – Вместо того, чтобы делом заняться…
– Да, он всегда такой, – кивнула Настя. – Но его уже не переделать. Отцу приходится выполнять бо́льшую часть работы, а Валентин лишь ходит за ним и жалуется на жизнь.
Она рассмеялась.
– А чего ему жаловаться? – не унимался Никита. – Он же только и делает, что ест и спит. Местные ребята своими глазами это видели на берегу озера, пока твой отец руководил подъемом машин.
– Машины… – повторила Настя. – На самом деле происходит что-то странное. Такого я здесь не припомню.
«Ты даже не представляешь, что именно происходит», – подумал Никита, вспомнив о Саньке и ее сестре, о других людях, ставших жертвами ягужинских вурдалаков.
Высоко в голубом небе светило солнце, из труб домиков поднимался белый дымок. Они шли по утреннему лесу, наслаждаясь прогулкой. Высоко в ветвях пели птицы, свежий ветерок приносил запах хвои и цветов.
Никита рассказывал Насте о том, как проводил каждое лето у бабушки Зинаиды, Настя внимательно его слушала и улыбалась, стараясь ничем не выдать своего волнения.
Утром она рассказала Никите далеко не всю правду. Просто не знала, как реагировать на то, что случилось прошлой ночью.
Она уже ложилась спать, когда вдруг услышала громкий треск во дворе. Перепугавшись, Настя погасила в комнате свет, подошла к окну и, скрываясь за занавеской, выглянула на улицу. На дороге перед домом творилось что-то жуткое. Мелькали вспышки, раздавались громкие крики и лязг металла. Происходящее всполошило всех собак, и они заливались громким лаем. Обычно в Ягужино всегда было тихо и мирно. Настя столько лет прожила здесь, и такое на ее памяти произошло впервые.