овозках. Офицеры разбили между собой вахты и каждый час проверяли караульную службу.
Ближе к вечеру народ начал просыпаться и приводить себя в порядок. Ещё в полдень вернувшийся с казаками Подгорный, доложил, что китайцы драпают на юг изо всех своих сил. Пройдя за ними десять вёрст, повернули назад. От моста пришло сообщение, что прибывающие от Айгуня беженцы, наткнувшись на заслон, уходят вниз по течению. Оставленная для разведки полусотня проверила этот маршрут и узнала, что в устье Ганзы из-за спада воды в Амуре образовалась песчаная коса, по которой и уходят беглецы на юг.
Утром следующего дня Ренненкампф собрал офицеров и довёл до них приказ губернатора Грибского о возвращении отряда в Айгунь. Чем он был вызван, Павел Карлович объяснить не мог. В результате этого отряд двинулся по дороге назад. Обратный путь был, мягко сказать, неприятным. Если в местах заслонов все трупы были захоронены или спущены по течению, то погибшие во время нашего преследования вдоль дороги так и остались лежать непогребёнными. Больше суток на жаре, плюс зверьё, стервятники. В общем, картина ещё та, плюс запах тлена такой, что местами приходилось закрывать рот смоченной материей, и куча мух.
Тем не менее обратный путь оказался куда быстрее, и очень скоро наш отряд стоял у взятого Айгуня, а я, как офицер по особым поручениям, вместе с Ренненкампфом перед генералом Грибским.
– Павел Карлович, я был вынужден вас отозвать из похода вместе с отрядом из-за приказа губернатора Гродекова, который получил вчера вечером после взятия города.
– И что в том приказе, Константин Николаевич?
– Да то, что все подразделения, которые были отданы под ваше командование, необходимо отправить в Хабаровск для их дальнейшего следования в Порт-Артур, – несколько раздражённо произнёс военный губернатор. – Хотя, с другой стороны, может быть, всё и к лучшему. Пускай потеряли пару дней, но теперь можно будет осуществить предложение вашего обер-офицера по особым поручениям, а именно – сформировать для преследования конный отряд, усиленный пулемётами и артиллерией. Благо те подразделения, о которых мы предварительно разговаривали, остаются под моим командованием.
Услышав эти слова, я непроизвольно расплылся в улыбке. Чувствую, как на моём лице застыло выражение морды кота, объевшегося сосисок или сметаны. На обратном пути, чтобы несколько отвлечься от неприглядной картины на дороге и вдоль неё, я беседовал с Ренненкампфом, точнее, я отвечал на множество вопросов Павла Карловича. Среди них был и вопрос, как бы я спланировал формирование предлагаемого мною ударного отряда. Ну, я и выдал, что при организации подразделения, назначенного для рейда, необходимо в первую очередь выбрать лучших, как по боевым качествам, так и для командного состава. Состав или штат отряда должен быть сбалансированным по количеству казаков, артиллерии, пулемётов, обоза, чтобы подразделение имело возможность выполнять самостоятельные оперативные задачи в течение продолжительного периода.
«Кроме этого, сейчас был налицо удачный выбор места, времени прорыва и направления первоначального удара – на Мерген. В общем, собрать бы отряд, провести моральную накачку, направленную на обеспечение успеха рейда, и “вперёд, марш-марш”. А тут – раз! И такое услышать из уст самого главного здесь и сейчас начальника. По сути, Грибский только что дал Ренненкампфу карт-бланш на организацию рейда. Надо только теперь из этого выжать по максимуму», – пролетали в моей голове мысли, а на лице продолжала сиять улыбка.
Павел Карлович также выглядел довольным. Его усы, казалось, распушились ещё больше.
– Какими подразделениями я могу располагать, Константин Николаевич?
– В ваш летучий отряд из того, что мне оставили, могу выделить четвёртую и пятую сотни Амурского полка, три сотни Первого Нерчинского полка, батарею Забайкальского артдивизиона, батарею пулемётов Максима и все десять пулемётов Мадсена. Достаточно?
– Более чем, Константин Николаевич. Признаться, на такое я даже не рассчитывал, – взволнованно произнёс Ренненкампф.
«Это точно! По-царски! Я на такое тоже не рассчитывал», – подумал я в унисон словам Павла Карловича.
– Кроме того, вашему отряду придаётся Сретенский резервный полк, первая батарея Забайкальского артдивизиона и шестая сотня амурцев.
Грибский сделал паузу и продолжил:
– И ещё, к моему удивлению, в Айгуне осталось много бесхозных повозок, лошадей. Можете из них сформировать обоз и эти… Как там? Повозки для пулемётов…
– Тачанки, ваше превосходительство, – вмешался я в разговор.
– Да, тачанки. Кстати, Тимофей Васильевич, а откуда такое название? Что оно означает?
– Ваше превосходительство, со мной в академии учился офицер из польско-украинской шляхты. Так он рессорную повозку называл «нэтычанка», так как оси повозки не касаются кузова, то есть «нэ тыкаются». А я в нашем с ним общении как-то «нэтычанку» сократил до «тачанки». Звонкое название получилось, – я глубоко вдохнул и выдохнул. – А когда его превосходительству генерал-майору Ренненкампфу докладывал, это слово у меня непроизвольно выскочило.
Генералы недоумённо посмотрели на меня, потом переглянулись между собой и расхохотались.
– Нэтычанка, боже ты мой, – сквозь смех выдавил из себя Грибский.
– А я подумал, что в академии Генштаба специальный термин придумали, – промычал в тон губернатору Ренненкампф.
Я стоял перед двумя генералами и пытался изобразить из себя умильного кота из мультфильма «Шрек».
– Рассмешили вы нас, Тимофей Васильевич, – произнёс Грибский, вытирая пальцем выступившие слёзы. – Хотя пулемётная тачанка звучит как-то более звонко, чем пулемётная бричка или пулемётная повозка. Не так ли, Павел Карлович?
– Соглашусь с вами, Константин Николаевич, – продолжая улыбаться и разглаживая усы, ответил генерал. – Пулемётная тачанка… Действительно, звучит.
«В моём времени-пространстве это название прижилось, правда, лет через восемнадцать-девятнадцать. А здесь, может, и раньше приживётся. И будем петь: “Эх, тачанка-китаянка, наша гордость и краса. Пулемётная или Ренненкампфова тачанка, все четыре колеса”», – думал я про себя, глядя на веселящихся генералов.
После того как разговор между губернатором и командиром вновь созданного летучего отряда закончился, началось его формирование. Павел Карлович внял моим советам. В отряд из казачьих сотен амурцев и нерчинцев, выделенных Грибским, взяли не всех. Те казаки, у которых лошади были плохими, оставались при своих полках. Не хотелось, чтобы свои же воины стали причиной снижения скорости передвижения в рейде. Правда, Павел Карлович предоставил казакам время до вечера на замену плохих средств передвижения в одну лошадиную силу.
Ромка и браты сразу вошли в отдельный пулемётный взвод с мадсенами, который был прикреплён к батарее пулемётов Максима. К имеющимся стандартным повозкам для перевозки максимов добавили восемь рессорных двуконных бричек. Сформировали обоз, походный лазарет, который возглавил Бутягин.
В восемнадцать ноль-ноль состоялся смотр отряда, после которого мы двинулись на Мерген. Понравились слова напутствия генерала Грибского: «Гнать противника так, чтобы весть об Айгуньской победе дошла до Мергеня вместе с казаками».
Я шёл к реке Ганзе, второй раз за день по одной и той же дороге. Зная санитарную обстановку на пути следования, когда начали попадаться трупы, взяли южнее, ближе к Амуру, благо местность позволяла пройти без особых проблем. Дошли до реки быстро, поднялись вверх до брода и встали на бивак, отправив вперёд разведку из трёх взводов сотни Вертопрахова. Следующим местом остановки планировали на следующий день кумирню и деревню Догуда, расположенную на Цицикарской дороге в двадцати верстах от нашей сегодняшней стоянки.
По моему мнению, там нас должна будет ждать новая линия оборона китайцев, если только их командование – идиоты и не захочет воспользоваться идеально приспособленной для обороны лесистой высотой, защищённой по бокам небольшими горами начинающегося предгорья Малого Хингана.
Глава 7. Малый Хинган
– Ваше превосходительство, впереди на высоте оборонительная позиция китайцев в две линии. Глубокий овраг не позволит атаковать в конном строю. Обойти позицию не представляется возможным из-за небольших, но отвесных горных массивов по бокам высоты. Придётся в лоб атаковать, – доложил Ренненкампфу хорунжий Вертопрахов, вернувшийся из разведки.
– Артиллерия есть? – поинтересовался генерал.
– Не знаю. В окопах орудий не видел, но они могут располагаться за гребнем высоты, ваше превосходительство, – на загорелом лице хорунжего выступил румянец.
– Полно, Роман Андреевич, не смущайтесь. Не всё возможно рассмотреть на вражеских позициях, – дружелюбно произнёс Павел Карлович. – А сколько пехоты и конницы стоит перед нами?
– Ваше превосходительство, конницы не видел, а пехоты от тысячи до двух, думаю, наберется.
– Что же, Тимофей Васильевич, вы были правы, командующий китайскими войсками генерал Чжан и его начальник штаба Джуй не дураки. На удобной позиции выставили заслон. Хотя не удивлюсь, если за гребнем высоты войск окажется куда больше. Не ловушка ли эта позиция?
– Не думаю, ваше превосходительство. Я бы на их месте закрепился на перевале Малого Хингана. Вот там позиция будет практически неприступной. А здесь, вернее всего, заслон, чтобы выиграть время, – ответил я генералу.
– Поддержу господина капитана в его мнении. Через Малый Хинган пройти будет очень тяжело, – вступил в обсуждение возникшей проблемы исполняющий дела начальника штаба отряда подполковник Ладыженский.
– Гавриил Михайлович, а вы бывали на перевале?
– Нет, ваше превосходительство, Но я почти три года исполнял должность старшего адъютанта штаба Приморского военного округа, и через мои руки прошло множество карт, которые тайно составляли офицеры корпуса военных топографов. Перевал Малого Хингана – отличное место для организации неприступной обороны. Там рельеф местности просто кричит о том, что здесь надо строить оборону для отражения наступления врага. Если мы прорвёмся через перевал, то выйдем на оперативный простор.