– Господа, позвольте представиться, князь Лев Павлович Урусов, действительный тайный советник и посол Российской империи во Франции. Мне пришло указание от его императорского величества оказать вам помощь. Не бойтесь говорить в этом доме по-русски. Он давно принадлежит моей семье. Вся прислуга из моих бывших крепостных, которые не захотели покинуть нашу семью. В их преданности и молчании я не сомневаюсь.
– Флигель-адъютант его императорского величества и Генерального штаба капитан Аленин-Зейский Тимофей Васильевич, – произнёс я, после чего представил всех остальных.
– Очень приятно, присаживайтесь за стол. Сейчас мы обсудим вашу проблему, а потом пообедаем. Так какая помощь вам нужна? – князь, сев на изящный стул, изобразил на лице само внимание.
– Ваше сиятельство, – с трудом удалось себя заставить остаться сидеть, а не вскочить. – Мы разыскиваем человека, который два месяца назад так же приплыл на пароходе в Марсель из Одессы. В России он имел паспорт на имя Армана Ашетта. Есть ещё его изображение, и на этом всё.
– Не густо. Признаться, даже и не представляю, каким образом вам помочь. Скажем так, основные мои ресурсы и связи расположены в Париже. Здесь у меня всего шесть моих человек, но живут они в Марселе уже давно, имеют связи и в криминальном мире. Я отдам их в ваше распоряжение, также в этом доме можете проживать, сколько вам понадобится, и боюсь, что это всё, чем смогу вам помочь, – князь развёл в сожалении руками.
– Большое спасибо, ваше сиятельство. Признаться, на такое мы и не рассчитывали.
– Не за что, господин капитан. А взглянуть на изображение разыскиваемого лица можно? А то, признаться, впервые за свою службу сталкиваюсь с розыском человека, в котором заинтересован сам император.
Пришлось Куликову в сопровождении дворецкого идти к нашим оставленным вещам. Пока он отсутствовал, князь искусно вёл светскую беседу обо всём и ни о чём, но при этом умудрялся вытягивать сведения о нашей миссии. Вот что значит опыт дипломата!
– А вы знаете, господа, кого-то мне этот человек напоминает. Особенно на рисунке, где у него нет пенсне, усов. Определённо напоминает, но не могу вспомнить. У меня, можно сказать, фотографическая память, чем я беззастенчиво пользуюсь на службе. Могу воскресить перед глазами человека, которого видел двадцать лет назад. Но… – Урусов раздражённо забарабанил пальцами правой руки по столешнице. – Нет, пока не могу вспомнить. По опыту знаю, потом всплывёт. А пока давайте обедать.
Обед был шикарен и прошёл, можно сказать, в дружеской обстановке, насколько она могла быть в присутствии человека, имеющего чин второго класса. Если уж мне хотелось после каждого обращения князя вскочить и принять стойку смирно, что уж говорить о Зарянском и Куликове. Те сидели за столом, боясь сделать лишнее движение руками и головой.
Уже за десертом князь Урусов внезапно вскрикнул:
– Всё, вспомнил!
Мы, соответственно, вопросительно уставились на хозяина дома.
– В одна тысяча восемьсот восемьдесят третьем году, семнадцать лет назад, я служил послом в Румынии и по стечению обстоятельств попал на похороны графа Генриха д’Артуа, герцога Бордо, более известного как граф де Шамбор, внука Карла X и последнего представителя старшей ветви Бурбонов. – Князь увлёкся рассказом, глаза его молодо заблестели, а на щеках появился румянец. – Представляете, в семьдесят третьем году монархическое большинство палаты депутатов, избранной после свержения Наполеона III и Парижской коммуны, предложило графу де Шамбору корону. Однако он, соглашаясь на конституционные принципы, не смог принять трёхцветное знамя, пусть даже дополненное щитом с лилиями и короной. Другим отвергнутым вариантом компромисса было белое знамя как персональный штандарт короля, а триколор как национальный флаг. Как гласит молва, граф заявил: «Генрих V не может отказаться от белого флага Генриха IV. Он развевался над моей колыбелью, и я хочу, чтобы он осенял и мою могилу». Эти слова привели к тому, что палата депутатов с перевесом в один голос приняла закон о республиканском строе, и монархия во Франции прекратила своё существование. И ещё один интересный факт. Незадолго до смерти, бездетный Шамбор принял оммаж от графа Парижского, отца её императорского величества Елены Филипповны. Вот такой исторический экскурс.
«Всё это, конечно, интересно, но что там дальше-то про похожего на убийцу во время похорон графа де Шамбора», – несколько раздраженно подумал я.
– Извините, господа, нам, дипломатам, только дай поговорить. Так вот, если кратко, гроб с останками графа сопровождал мужчина, понятно, что он выглядел моложе, чем на рисунке, но не это является интересным. Тот мужчина работал садовником у графа в Шамборском замке, но, по слухам, на самом деле являлся представителем масонской ложи и довольно-таки высокого ранга посвящения. Только вот фамилия у него точно была не Ашетт, а то ли Бенар, то ли Вилар.
«Охренеть и не встать! Накаркал Кошко, когда про масонов, ордена да ассасинов говорил. Хотя Ашетт (Hachette) – это же с французского топорик или кирка каменщика», – подумал я, а последние слова, кажется, произнёс вслух.
Глава 16. Операция «Чемодан»
– Кирка каменщика… Н-да, весьма открытый намёк. – Князь задумался, а потом произнёс: – Господин Аленин-Зейский и господин Кошко, попрошу вас пройти в мой кабинет. А вы, господа, пока поешьте спокойно. А то, смотрю, практически ни к чему не притронулись. Десерт даже не начали.
Зарянский и Куликов, как болванчики, одновременно кивнули головами и поднялись из-за стола, провожая нашу троицу.
Войдя в кабинет, Урусов предложил нам присесть в кресла, расположенные вокруг удобного небольшого стола, в одном из них расположился сам.
– Господа, прошу прощения, что без согласования разделил вашу команду, но то, о чём сейчас пойдёт речь, не дворянам не надо слушать, какими бы они ни были верными и преданными людьми. Не надо смущать их умы и души.
Мы с Кошко сидели, казалось бы, с невозмутимым видом, но, боюсь, в моих глазах горел такой же огонь любопытства, как и у Аркадия Францевича.
– Итак, господа, прежде чем я продолжу, позвольте уточнить, – князь сделал небольшую паузу и затем задал жёсткий вопрос: – Арман Ашетт разыскивается вашей группой как убийца-отравитель императора Александра III и членов его семьи?
Я задумался, что говорить, а Кошко смотрел на меня, взглядом передавая мысль, мол, ты старший, тебе и отвечать.
– Не смущайтесь, Тимофей Васильевич, с учётом того, что сегодня узнал, об этом не догадался бы полный кретин. Я и до этого задумывался над таким вариантом. Не нравилось мне многое в передаваемых бюллетенях о здоровье царской четы и Георгия Александровича с Ольгой Александровной. И о тайне вашего расследования тоже можете мне ничего не говорить, – Урусов усмехнулся. – Я на дипломатической службе уже сорок три года и что такое секретность прекрасно понимаю.
– Да, ваше сиятельство, Ашетт подозревается в отравлении царской семьи. Господин Кошко уверен в этом на девяносто процентов, я придерживаюсь такого же мнения.
– Можно узнать подробности?
Я кивнул Кошко, чтобы тот ввёл в курс дела князя, чем сыщик немедленно воспользовался. Рассказывал Аркадий Францевич подробно, поэтому его рассказ занял времени около часа. Прерывались пару раз, когда князь попросил слуг принести в кабинет чай, спиртное по вкусу, сигары и когда они всё принесли.
– Спасибо, Аркадий Францевич, за ваш интересный рассказ и ваше чутьё сыщика. Признаться, и я теперь уверен в том, что Арман Ашетт – убийца-отравитель. И если это мой старый знакомый, которого я видел на похоронах графа де Шамбора, то он ещё и масон. Вы что-нибудь знаете о масонах, господа?
Кошко уверенно кивнул, я же неопределённо пожал плечами. Бог его знает, кто тут сейчас считается масоном и кто считался в моём мире-пространстве через сто с лишним лет. Пока я там жил, учебники по истории несколько раз переписали. Если сравнить «Краткий курс ВКП(б)» издания одна тысяча тридцать восьмого года и пятьдесят шестого, то это две большие разницы. Так же как школьные, вузовские учебники по истории советских времён и те, что появились в конце девяностых и начале двухтысячных. А тут тайные общества, ложи, ордена, о которых основные сведения на уровне слухов. Поэтому ещё раз неуверенно пожмём плечами и выразим лицом искренний интерес.
– В Российской империи масонские ложи, как и другие тайные общества, были запрещены Александром Первым в одна тысяча восемьсот двадцать втором году. С тех пор при нашем дворе и в обществе как-то не принято говорить о масонах. В Европе, Англии, САСШ масонские ложи практически повсюду. Чем они занимаются? Почему люди вступают в них? Честно говоря, даже и не знаю, что сказать. – Урусов задумался, пыхнул несколько раз сигарой, которую недавно раскурил, слушая Кошко. – Я специально не занимался изучением этого вопроса, но, работая в Европе, постоянно сталкиваюсь с множеством людей, которые не скрывают, что являются масонами. Кстати, по слухам, граф де Шамбор являлся провинциальным великим мастером одной из лож французского франкмасонства, Эдуард принц Уэльский является великим мастером «Объединённой великой ложи Англии». Да и многие другие ложи имеют покровителей из высокородной аристократии. Но мне кажется, что это фасад здания, который виден многим, а вот что творится в подвале – знают немногие, а точнее, только посвященные самых высоких рангов или градусов.
Урусов вновь замолчал, пыхая сигарой.
– Ваше сиятельство, а влияние масонов на царствующие дома и их политику действительно так велико, как об этом говорят? – несмело задал вопрос сыщик.
– Господа, как я уже говорил, я не изучал этот вопрос специально, но если бы масоны смогли объединиться, то сейчас всем миром правили бы они. К счастью, единства среди них нет, и часто правая рука не знает, что делает левая. Взять Английскую революцию. Часть лож поддержали Кромвеля, часть королевскую власть. Победили последние. Кстати, Кромвель скоропостижно скончался якобы от смертоносного сочетания малярии и брюшного тифа. Вам это ничего не напоминает?